Беспредел в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич
Вик фыркнул и кивнул, качая головой в неверии.
— Ты прав. Я имею в виду, что это менее кроваво и оправдывает мои ожидания, но важно ударить этих ублюдков по больному месту. К тому же, к моменту, когда мы закончим использовать Винсентов против Офелии, они сами будут молить о смерти, — Виктор улыбнулся, и это выражение лица было соответствующе отвратительным. — Знаете, мой отец был единственным мужчиной, которого она когда-либо любила. Ее следующие два мужа умерли по мистическим обстоятельствам.
— Офелия Марс определенно черная вдова, — хихикнул Хаэль, вставая со своего места напротив перил и потирая руки друг об друга. Глаза перешли к моим, когда он ухмыльнулся. — Пьяный от вина секс — это всегда забавно. Хочешь напиться со мной, Блэкберд?
— Хаэль… — предупредил Вик, делая собственнический шаг ближе ко мне. Я подняла на него взгляд, большой, красивый и агрессивный, и я почувствовала, как зачесались ладони от потребности прикоснуться к нему, быть ближе… и еще ударить. Таковы я и Вик. — Но мне нравится здешний мозговой штурм. Давайте немного повеселимся.
— Хавок на медовом месяце, — пропел Кэл, спрыгнув с перил, а затем запрокидывая голову назад с хриплым смехом, прямо как он сделал в коридоре, когда был арестован. — Давайте сломаем несколько вещей. Там есть застекленная подписанная Бабе Рутом бейсбольная бита, которая взывает ко мне с момента, как мы приехали сюда.
Хаэль начал хихикать и отбил пять Кэлу.
— Нахер спорт, разве я не прав? — сказал Хаэль, открывая дверь ногой. Он остановился и щелкнул пальцами, словно только что придумал что-то еще. — Давайте сохраним самые дорогие бутылки на потом. Мы можем спустить Винсентов и заставить смотреть, как разбиваем их все и выливаем вино в раковину.
— О, ты такой злой, — смеялся Кэл, следуя за Хаэлем вниз по темным лестницам.
Я осталась на месте, потому что то, как Аарон смотрел на меня…
Он сделал шаг ближе, игнорируя раздражающее фырканье Вика. Оскар же не потрудился зайти внутрь. Блять, ненавижу этого мужчину, думала я, чувствуя, как кололась моя кожа.
— Эй, — мягко сказала, когда Аарон взял мою руку в свою, провел большим пальцем по обручальному кольцу, а затем переместил свое прикосновение на татуировку Х.А.В.О.К. Все еще свежая татуировка на моих костяшках жгла, вечное напоминание о том, как Аарон склонился над моей рукой, об игле в коже, о его пальцах, использующих тряпку, чтобы вытереть кровь. — Ты в порядке?
Он поднял глаза, и губы сложились в искреннюю улыбку. Он одаривает ею лишь четырех людей: девочек, включая Хизер…и меня. Его любовь не осталась без моего внимания. Вообще-то я чувствовала будто тянулась к нему как цветок к солнцу.
— Я в порядке, — сказал он, когда я закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением. Когда я так делала, зажмуривала сильнее глаза и могла притвориться, словно мы никогда не расставались и никогда не отдалялись друг от друга. — Я слышал о….тебе с Оскаром.
Ох, блять.
Со всем дерьмом, через которое мы прошли, не было шанса рассказать ему об этом.
Я открыла глаза, но Аарон не выглядел рассерженным, как предполагалось.
— Я не хотела скрывать… — начала, но он лишь заставил меня замолчать поцелуем, который на вкус был как сахар, мечты и викторианские дома, окрашенные в милый оттенок розового.
Пенелопа бы видела пару во мне и Аароне. Когда она была жива, то сводила нас. Черт меня подери. Черт подери мою жизнь. Как приливная волна, поглощающая пляж, на меня внезапно нахлынула грусть. Из-за этой боли было трудно дышать.
— Я знаю, что ты не хотела скрывать это, — прошептал он у моего рта, проводя пальцами вниз по моей мешковатой, одолженной толстовке. Я чуть не умерла, когда подняла глаза и увидела, как волнистые каштановые волосы завивались у него на лбу. Он слишком милый. Как можно быть таким милым? Почему я втюрилась, как маленькая девочка? Я переросла это дерьмо. Переросла. Я… Я… — И я не такой тупой, как Вик, — прошептал он, прижимаясь ртом к моему уху, потираясь своим лицом о сторону моего.
Где-то рядом Вик прорычал. Как животное. Как чудовище. Дикое, гребаное чудовище.
— Наша девочка, Берни. Наша, — сказал Аарон, прижимаясь ближе ко мне.
В итоге наши пальцы сплелись вместе, рука к руке. Я чувствовала шрам на том месте, где должно быть Виктор порезал его в момент присоединения к Хавок. Мысль о них, прижимающихся вот так рука к руке, истекая кровью друг на друга, заставляет мое сердце сжаться от отчаянного чувства надежды.
Я думала, что, присоединившись к Хавок, соглашалась на то, что у меня никогда не будет жизни.
«Ты всегда хотела нормальной жизни. Теперь у тебя никогда ее не будет. Это все, чего ты когда-либо хотела, Бернадетт».
Аарон сказал это мне, когда мы шли до аппарата с газировкой. Он был прав. Думаю, я была бы счастлива, проживая обычную жизнь. Это не значит, что не могу быть счастлива, проживая ненормальную жизнь. Потому что это все еще жизнь, так?
— Оскара…возможно. Но я могу с этим смириться, потому что это так же значит моя.
Он снова поцеловал меня, но без языка, оставляя желание податься вперед, будучи окутанной его запахом, отчаянно желающей большего. Когда Аарон отпустил мои руки и отошел, я на минуту почувствовала головокружение словно плыву. Мы уставились друг на друга так, будто можем умереть, если не будем вместе.
— Господи, блять, Иисусе, — огрызнулся Вик, проведя рукой по лицу.
Он одарил меня темным взглядом, на который я ответила таким же, но потом Хизер спустилась вниз по лестнице с Алиссой Харт позади нее.
— Берни, угадай, что? — сказала Хизер, останавливаясь, когда Хаэль и Каллум поднялись из подвала, хихикая вместе и держа в руках около дюжины бутылок вина. Она закатила глаза и проигнорировала их, напоминая мне, что хоть и ощущается так, словно я ее мама, между нам разнице не менее, чем в десять лет. — Алисса сказала, что она на самом деле очень хорошо плавает. Она сказала, что ее мама очень старалась, выбирая мотели с бассейнами, — замолчала, даже когда меня охватила глубокая печаль от этого
