Мир на продажу. Деньги, власть и торговцы, которые обменивают ресурсы Земли - Javier Blas
Для таких сырьевых трейдеров, как Рич, склонных к риску и готовых вести дела с кем угодно и как угодно, это была идеальная среда. Левое правительство национализирует свою сырьевую промышленность? Торговцы были готовы помочь им продать товары. Правое правительство захватывает власть в результате военного переворота? Что ж, им тоже понадобится помощь в продаже товаров.
Именно так все и происходило на Ямайке. Когда левое правительство страны заключило сделку с Москвой по обмену бокситов на советские автомобили "Лада", Marc Rich + Co помогла наладить логистику; когда следующее правительство обменяло бокситы с правительством США на американское зерно и сухое молоко, Marc Rich + Co выступила в роли посредника.
Это почти нечестная конкуренция", - жаловался один из конкурирующих трейдеров крупной французской компании. В большинстве компаний, если бы вы попросили одолжить денег Ямайке, они бы выкинули вас в окно".
В 1980-х годах список стран, с которыми "большинство компаний" и не мечтало иметь дело, становился все длиннее и длиннее. Где именно проводить черту, было вопросом личного вкуса. Некоторые торговцы были рады вести бизнес в таких непростых странах, как Индия или Филиппины, но ставили крест на зонах военных действий и государствах-изгоях. Для других же любой уголок мира был честной игрой.
Марк Рич был одним из тех, кто не стеснялся иметь дело с кем угодно, в том числе и с теми, кто находился под экономическими санкциями. В условиях эмбарго страдают только мелкие люди", - говорит Эдди Эглофф, старший партнер Marc Rich + Co. Мы вели бизнес по своим законам, а не по чужим". Поэтому Рич с одинаковым удовольствием торговал как с правым чилийским правительством Аугусто Пиночета, так и с левым никарагуанским Даниэлем Ортегой. Его целью были деньги, а не политика.
Из всех сложных мест, ставших игровыми площадками для сырьевых трейдеров в 1980-х годах, именно в Южной Африке, охваченной апартеидом, аморальный подход торговцев к бизнесу проявился наиболее ярко. И вознаграждение за отказ от морали было значительным. Все торговали с Южной Африкой", - вспоминает Эрик де Тюркхайм, глава финансового отдела Marc Rich + Co и впоследствии партнер-основатель Trafigura. Сам Рич говорил, что торговля с Южной Африкой была для него "самой важной и самой прибыльной".
Однако состояние горстки нефтяных торговых домов и руководителей в немалой степени было создано за счет продления страданий чернокожих южноафриканцев. Нефть была "ахиллесовой пятой" Южной Африки. Остальные страны континента были одарены значительными нефтяными богатствами, но геология не была столь благосклонна к Южной Африке. В течение многих лет единственным источником бензина в стране было его производство из угля с помощью дорогостоящего процесса, который был впервые применен нацистской Германией во время Второй мировой войны. Если Южной Африке нужна была нефть, ее нужно было импортировать.
В течение нескольких лет после установления в 1948 году правления только для белых Южная Африка могла свободно торговать со всем миром. Ее законы о сегрегации еще не выглядели из ряда вон выходящими в глазах многих в Вашингтоне и Лондоне, которые были рады поддержать союзника по холодной войне.
Но со временем расистское правительство ЮАР стало испытывать все большее давление. Изменения в настроениях были отражены в речи британского премьер-министра Гарольда Макмиллана в Кейптауне в 1960 году. Ветер перемен проносится по этому континенту. Нравится нам это или нет, но рост национального самосознания - это политический факт. Мы все должны принять его как факт", - сказал он. Возмущение мира усилилось после новостей о массовых убийствах, совершенных только белой южноафриканской полицией. Страна была исключена из числа участников летних Олимпийских игр 1964 года в Токио, что стало первым из многих подобных запретов. Но пока ЮАР бойкотировали на мировой арене спортивных и культурных мероприятий, ее экономика еще не сильно пострадала. Нефть по-прежнему текла свободно.
Ситуация начала меняться в 1973 году, когда арабские члены ОПЕК наложили нефтяное эмбарго на Южную Африку из-за ее предполагаемого дружелюбия к Израилю. Вскоре после этого, в 1977 году, Генеральная Ассамблея ООН призвала к нефтяному эмбарго в ответ на жестокое подавление Преторией восстания в Соуэто годом ранее. И все же Южная Африка могла положиться на шаха Ирана, который гарантировал, что его нефть будет поступать, независимо от того, что может подумать остальной мир. На долю Ирана приходилось около 80 % поставок нефти в Южную Африку, а некоторые нефтеперерабатывающие заводы были настроены на работу исключительно на персидской нефти. Исламская революция 1979 года в одночасье положила конец этой торговле, по крайней мере, официально. С приходом к власти аятоллы Хомейни Иран прекратил прямые продажи нефти в Южную Африку.
Претории пришлось обратиться к сырьевым трейдерам. Они помогли получить нефть из Ирана, Советского Союза, Саудовской Аравии и Брунея - за определенную цену. Торговля была окутана тайной, поскольку немногие нефтедобывающие страны разрешали продавать нефть в Южную Африку. По крайней мере, не официально. Во многих случаях правительственные чиновники закрывали на это глаза, радуясь валютным поступлениям и, иногда, взяткам. Это была эпоха, когда спутники следили за каждым судном на воде, и торговцы могли легко скрывать свои маневры. Однажды капитану танкера Dagli, зафрахтованного Marc Rich + Co, было велено просто стереть название судна. Капитан был ошеломлен просьбой и ответил по телексу: "Ни при каких обстоятельствах название не будет закрашено под моей командой, но я накрою его холстом, если позволит погода. с уважением".
Трейдеры также использовали секретные коды для обозначения неблагонадежных стран в своих внутренних сообщениях. В телексных сообщениях Vitol Южная Африка называлась "Тюльпан". В компании Marc Rich + Co Южная Африка была известна как "Удо", в честь Удо Хорстманна, трейдера, отвечавшего за эту страну. Иранская легкая нефть была "сырой нефтью номер три". Марк Крэндалл, который в начале 1990-х годов стал главой по нефти в компании, а затем стал одним из основателей Trafigura, вспоминает встречи в Техасе в конце 1980-х годов с руководителями Caltex, дочерней компании Chevron, которая владела нефтеперерабатывающим заводом в Южной Африке. Все говорили на кодовом языке, чтобы избежать проблем с американскими властями. И вот мы сидим в Далласе с кучкой белых парней, американцев, и говорим: "Как вы думаете, в следующем году у вас будет лучше с сырой нефтью номер три, чем в этом?" Нефтяной бизнес в офисах
