Монах - Мэтью Грегори Льюис
Вскоре она вернулась с бутылкой, запечатанной желтым воском. Она поставила ее на стол и отдала мужу ключ. Я подозревал, что эту жидкость предложили нам неспроста, и напряженно следил за движениями Маргерит. Она сполоснула несколько костяных рюмок, поставила перед Батистом и тут почувствовала мой взгляд; улучив момент, когда бандиты на нее не смотрели, она покачала головой, и я понял, что пить не следует. А она снова села на свое место.
Между тем хозяин откупорил бутылку и, наполнив два стакана, предложил их даме и мне. Баронесса поначалу отказывалась, но Батист так уговаривал, что ей оставалось только принять угощение. Боясь вызвать подозрения, я с виду беспечно взял свой стакан. По цвету и запаху это было шампанское, но плавающим на поверхности крупинкам какого-то порошка там быть не полагалось. Однако я не отважился открыто выказать свое отвращение; я поднес стакан к губам, сделал вид, что глотаю, а потом, резко вскочив со стула, бросился к стоявшей поодаль миске с водой, в которой Маргерит полоскала стаканы. Я притворился, будто выплевываю вино с гримасой тошноты, и незаметно вылил содержимое стакана в миску.
Моя выходка заметно обеспокоила бандитов. Жак приподнялся со стула, засунув руку за пазуху, и я заметил рукоятку кинжала. Я спокойно вернулся на свое место, якобы ничего не заподозрив, и обратился к Батисту, как бы оправдываясь:
– Моему вкусу вы не угодили, мой добрый друг. Я не могу пить шампанское – оно сразу же вызывает у меня вот такой приступ… Я сделал несколько глотков, прежде чем понял, что пью, и вот – пострадал от своей неосторожности.
Батист и Жак недоверчиво переглянулись.
– Возможно, – сказал Робер, – на вас так действует запах?
Он подошел ко мне и забрал стакан. Я заметил, что он проверил, сколько жидкости осталось на дне. Проходя мимо своего брата, он тихо сказал: «Он выпил достаточно».
Маргерит огорчилась, увидев, что я пригубил вино. Но я взглядом успокоил ее.
Теперь я с тревогой ждал, как напиток подействует на даму. Я не сомневался, что те крупинки в вине были ядом, и сожалел, что у меня не было возможности предупредить ее об опасности. Но прошло несколько минут, и я увидел, что глаза баронессы осоловели; голова склонилась на плечо, и она погрузилась в глубокий сон. Я продолжал как ни в чем не бывало беседовать с Батистом со всей показной веселостью, на какую был способен. Но его ответы утратили непринужденность. Он смотрел на меня недоверчиво и удивленно, а его сынки то и дело перешептывались. Положение становилось все более напряженным. У меня все хуже получалось изображать беспечность. Я не знал, как мне развеять их очевидное недоверие. И снова Маргерит помогла мне. Проходя за спинками стульев своих пасынков, она на миг остановилась напротив меня, закрыла глаза и склонила голову на плечо. Я понял, что нужно притвориться, будто напиток подействовал на меня так же, как на баронессу. Я так и сделал, и через пару минут «поддался» дремоте.
– Ага! – воскликнул Батист, когда я откинулся на спинку стула. – Наконец-то его сморило! Я уж было подумывал, не разнюхал ли он наши планы – тогда пришлось бы убрать его в любом случае.
– И почему бы не убрать его прямо сейчас? – спросил свирепый Жак. – Зачем оставлять ему возможность выдать нас? Маргерит, подай мне пистолет: щелкну курком, и все уладится!
– А ты представь, что будет, если вдруг наши приятели не появятся, – возразил отец. – Хорошенький будет вид у нас, когда слуга утром спросит, где он! Нет-нет, Жак; мы должны дождаться подмоги. Вместе с ними мы разберемся и со служащими, и с господами, и вся добыча будет наша. Но ежели Клод их не найдет, придется потерпеть и позволить дичи от нас ускользнуть. Эх, детки, появись вы хоть на пять минут раньше, мы бы разделались с испанцем, и две тысячи пистолей были бы у нас в кармане. Но вас вечно не дождешься, когда вы больше всего нужны. Уж такие вы неудачливые шалуны…
– Да будет тебе, отец! – ответил Жак. – Согласись ты со мной, все уже было бы кончено. Ты, Робер, Клод и я – а приезжих-то всего вдвое больше, ручаюсь, мы бы их одолели. Правда, Клода нет; нечего теперь об этом и думать. Подождем. А если проезжие от нас уйдут нынче, нужно придумать, как перехватить их завтра.
– Верно! Верно говоришь! – сказал Батист. – Маргерит, ты дала сонное зелье тем женщинам?
Она ответила утвердительно.
– Тогда все в порядке. Ладно, мальчики, как бы ни обернулось дело, у нас нет причин жаловаться на это приключение; нам ничто не угрожает, мы можем выиграть многое и ничего не потеряем.
В этот момент послышался перестук лошадиных копыт. О, каким ужасом он отозвался в моей душе! Страх неминуемой смерти сковал меня, холодный пот выступил на лбу. Сочувственное восклицание Маргерит ничуть не прибавило мне бодрости – в нем слышалось отчаяние:
– Боже всемогущий! Они погибли…
К счастью, дровосек и его сыновья были слишком заняты прибытием сообщников, чтобы следить за мною, иначе явные признаки сильного волнения выдали бы меня.
– Эй! Открывай! – заорали голоса снаружи.
– Да-да! Иду! – весело вскричал Батист. – Это, конечно, наши друзья. Ну, теперь добыча не уйдет. Ступайте, парни, ступайте! Проводите их до амбара; вы знаете, что там нужно сделать.
Робер поспешил открыть входную дверь.
– Но сперва, – упрямо сказал Жак, взявшись за пистолет, – дай мне прикончить этих сонь.
– Нет, не смей! – ответил отец. – Иди к амбару, где без тебя не обойтись. Этих двоих и женщин наверху оставьте на мое попечение.
Жак подчинился и вышел вслед за братом. Они, видимо, коротко переговорили с пришельцами; потом, судя по звукам, бандиты спешились и, как я понял, направились к амбару.
– Ага! Это они умно сделали! – пробормотал Батист. – Лошадей оставили, чтобы застать проезжих врасплох. Хорошо! Теперь и мне пора за дело!
Я услышал, как он отошел в дальний угол комнаты, к небольшому буфету, и отпер его. В тот же момент Маргерит легонько потрясла меня за плечо и прошептала:
– Пора! Пора!
Я открыл глаза. Батист стоял спиною к нам. Больше никого в комнате не было, кроме Маргерит и спящей дамы. Негодяй достал из буфета нож и, кажется, проверял, хорошо ли он заточен. Я не успел запастись чем-то в качестве оружия; но сейчас возник единственный шанс на спасение, и я решился не упускать его. Вскочив с места, я
