Жезл Эхнатона - Наталья Николаевна Александрова
Я воспользовалась ее замешательством и проскользнула-таки в свою комнату.
После съеденных острых и обильных блюд в ресторане «Капитан Флинт» хотелось чаю, но я знала, что выходить из комнаты нельзя – Алюня снова меня перехватит и не выпустит, пока не выпотрошит до конца. Поэтому я решила просто отдохнуть, прилегла на диван и не заметила, как заснула.
Мне снилось огромное помещение с колоннами, с гранитными статуями по углам.
Сама я лежала посреди этого помещения на каменном алтаре, меня окружали странные существа – люди с головами животных – сокола и львицы, шакала и барана…
Эти фантастические существа пели какую-то заунывную гипнотическую мелодию и при этом обматывали меня узкой полосой белой ткани…
Я в ужасе поняла, что происходит. Даже почувствовала, что пот прошиб.
Это был египетский похоронный обряд, и эти звероголовые существа превращают меня в мумию…
Я попыталась сказать им, что жива, что еще не настало мое время для путешествия в страну мертвых – но не смогла издать ни звука, как будто уста мои были запечатаны.
Я попыталась встать, вырваться из их рук или хотя бы пошевелиться – но тело не слушалось меня, оно было словно налито свинцом или, скорее, высечено из гранита.
Вдруг все эти странные создания замолчали и повернулись в одну сторону, как будто почувствовали чье-то приближение.
Я скосила глаза в ту же сторону – и увидела, что в проеме между двумя колоннами появилась высокая, могучая фигура, освещенная сзади ослепительным сиянием…
Был ли это человек?
Я не могла разглядеть, потому что окружающий эту фигуру, как нимб, сноп яркого света делал ее черты неразличимыми. На месте лица было темное пятно…
Единственное, что мне удалось рассмотреть, был золотой жезл в руке этого создания. Ритуальный египетский жезл, раскрашенный яркими полосами и увенчанный плавным изгибом, словно огромный вопросительный знак.
Фантастическое создание властным и царственным жестом подняло этот жезл над головой – и тут же раздался гулкий и протяжный звук, раскатился под сводами святилища… этот звук повторялся снова и снова, снова и снова…
И наконец я проснулась.
* * *
Министр вошел в царские покои, за ним, низко склонившись, семенил писец, держа в руках несколько папирусных свитков.
Министр упал на колени и ударился лбом об пол. Молодой фараон милостиво кивнул ему:
– Можешь встать…
Фараон попытался вспомнить имя министра, которого не раз встречал в отцовских покоях, – но не смог.
Тогда он бросил взгляд на стоявшего поблизости раба-номенклатора, в чьи обязанности входило напоминать фараону имена придворных или иноземных посланников.
Номенклатор приблизился и прошептал на ухо:
– Имя министра – Камбионис, писец при нем – Аменемхет…
Вот уж имя писца ему ни к чему!
– Можешь встать, Камбионис! – повторил фараон.
– Да продлятся твои дни вечно, богоподобный! – проговорил министр, поднимаясь и поправляя одежду. – Да будет твое правление счастливым и безоблачным!
– Да-да, все это очень хорошо. Но я хотел обсудить с тобой более насущные дела.
– Слушаю, богоподобный!
– Я хочу по поводу своего воцарения раздать деньги войскам. Думаю, следует выплатить десять талантов военачальникам, пятнадцать – старшим офицерам и двадцать разделить между рядовыми воинами и младшими офицерами.
– Ты велик и мудр, богоподобный… – протянул министр таким тоном, как будто дальше должно было последовать «но».
И оно последовало.
– Ты велик и мудр, и твоя воля – закон, но в казне, к несчастью, нет таких денег.
– Как – нет? – Молодой фараон привстал. – Что, разве в этом году был неурожай? Разве Нил не разлился как обычно и не напитал поля благодатными соками?
– Нет, богоподобный. В этом году боги были милостивы к нам, и был хороший урожай.
– Так, может, крысы необычайно расплодились и поели урожай, собранный с полей?
– Нет, государь.
– Тогда в чем дело? Чиновники не собрали налоги? Тогда их нужно примерно наказать…
– Нет, богоподобный. Чиновники были старательны и усердны. Налоги собраны вовремя и полностью.
– Тогда, может быть, подчиненные нам племена и народы не заплатили положенную дань? Тогда нужно направить против них армию и показать непокорным величие Египта!
– Нет, богоподобный. Вся дань собрана.
– Тогда я отказываюсь тебя понимать. Ты говоришь, что казна наполнена – но в ней нет денег на такую важную цель, как армия. Армия, которая обеспечивает нам мир с соседними государствами и покорность данников. Кажется, я не так глуп – но я не могу тебя понять.
Министр опять упал на колени и воскликнул:
– Твой ум сияет как солнце, государь! Нет ничего, что не было бы тебе открыто!
– Так в чем же дело?
– Пообещай, государь, что не казнишь меня, если я открою тебе правду.
– Говорить мне правду – это твоя работа и твой долг. Говори, в чем дело.
– Дело в том, богоподобный… дело в том… ты говорил, не крысы ли поели наш урожай? Здесь и правда похозяйничали крысы, но только двуногие. Деньги, которые поступили в твою казну, ушли из нее так же быстро, как уходит в пересохшую, растрескавшуюся почву благодатная влага Нила.
– Куда же они ушли?
– Они ушли в храмы, государь. Они ушли жрецам. Денег осталось так мало, что впору не дарить деньги военачальникам и солдатам, а сокращать армию.
– Вот как? – Фараон снова привстал. – Ты говоришь мне правду? Ибо если ты лжешь…
– Я не смог бы лгать тебе, богоподобный, потому что ты видишь сердце каждого человека. Но если ты сомневаешься в моих словах – позволь, я покажу тебе документы.
Министр повернулся к своему спутнику и проговорил:
– Подай мне тот свиток, Аменемхет!
Писец вложил в его руку папирусный свиток.
Фараон сделал разрешающий жест, и министр, униженно кланяясь, подошел к подножию трона.
Охранники фараона расступились, министр встал на нижнюю ступень и развернул перед фараоном свиток.
– Вот, взгляни, государь. С начала года храм Изиды получил из казны десять талантов, храм Амон-Ра – двенадцать… храм Гора – восемь, храм Птаха – семь, даже храмы Бастет и Анубиса получили по пять талантов… а есть ведь еще малые храмы…
– На эти деньги я мог бы снарядить еще два полка!
– Твои уста говорят правду, государь!
– Но кто, кто распорядился выдать им эти деньги? И почему ты этому не воспротивился?
– Прости меня, богоподобный, но кто я, чтобы возражать верховным жрецам? Твой отец, да будет он вечно ликовать среди богов, давал деньги жрецам и дарил им поместья и рабов. И отец твоего отца поступал так же…
– А я не буду так поступать! – воскликнул молодой фараон и ударил жезлом в основание трона. – Армия –
