Попаданка в Сильфиду на боях орков - Мария Максонова
«Вот дуры-то наивные необразованные», — думала я, глядя на этих двоих. Только вот в голове крутилось, что вся эта история может выйти мне боком. Их-то я напугала, а к чему это привести может? Если они не ко мне бы пришли, а к своим родственникам в ноги кинулись, у меня бы не помощи попросили, а избавления от всех неудач в жизни потребовали. И что тогда? Меня легко ведьмой бы объявили, а дальше и до костра недалеко. Хотя дерево тут дорого, скорее по рукам и ногам связать — и в озеро, оно ведь под боком. Так что нужно выкручиваться из-под такой ответственности.
— Идемте, — велела я, вставая со свернутого матраса, который в дневное время служил мне подушкой для сидения.
Молча я вышла из палатки и, не оглядываясь, пошла прочь со становища, только по хриплому дыханию и шумным всхлипам за спиной фиксируя, что девушки следуют за мной. Я специально отошла от палаток подальше в степь и, подобрав место повыше и поживописнее, остановилась и раскинула в стороны руки. Затрепетали крылья, поднимая меня в воздух, немного, буквально на полметра.
— Разозлили вы меня в ту ночь сильно, — произнесла я задумчиво, вроде как про себя. За спиной послышался жалостливый всхлип, и я резко развернулась к орчанкам. Они отпрянули, хватая испуганно друг за друга за руки, но все же остались предо мной. Надеюсь, я выглядела внушительно. — Не в моих силах снять с вас проклятье, — выдохнула я вроде как обреченно и грустно.
— Как же, — одна с ужасом закрыла рот рукой, а та, что в порванном платье завыла-зарыдала в голос, некрасиво морща лицо.
Выдержав паузу, я продолжила:
— Не в моих силах снять с вас проклятье, потому что не проклятье это было и вовсе, — я призвала свою силу, и нас обдало прохладным порывом ветра, заставив орчанок передернуться. — Я призвала силу Стихии Воздуха, что всегда с нами. И под ярким солнцем, и во тьме ночной, и в палатке, и в степи Ветра всегда с нами. Стихия смилостивилась надо мной, и обратила свой взор на тех, кто мне навредил.
— Я не хотела! — между рыданиями выдала орчанка. Вторая промолчала. Да уж, никто никогда «не хочет».
— Я прощаю вас обеих, — выдохнула я. — Я вас прощаю и не желаю зла. — Они притихли, переглянулись растерянно — как же так, я вроде как и прощаю, и проклятья не сняла. — Но Стихия, — я подняла руки, призывая ветер, — она не так жалостлива, как я. Я лишь привлекла ее внимание к вам. Стихия справедлива. Она теперь приглядывает за вами, она дарит и удачу и неудачу по своему суду.
— Но что же делать⁈ — всхлипнула прежде молчавшая.
— Стихия справедлива. Она может подарить удачу тем, кто того заслужит. Вы уже расплатились за то, что сделали. Я на вас зла не держу. Если с этих пор с вами будет неудача, значит вы что-то еще натворили, перед кем-то еще провинились. — Девушки переглянулись, и я поняла, что попала в точку. — За подлость и жестокость Стихия может наказать. Но за доброту и смелость принесет удачу. Проклятье может обернуться благословением, если вы начнете вести себя правильно.
— Но как это — правильно? — я поняла, что они на крючке. Как бы теперь секту не создать случайно.
— Правильно — это по совести, так, чтобы действия твои никому не несли несправедливого вреда. А если еще кому-то поможешь, так и вовсе хорошо. Стихия везде: все видит и все знает, ведь нет на свете места без воздуха, — я нежно провела рукой, и нас обдало порывом ветра. — Так что послушайте моего совета: постарайтесь не делать зла, а, сделав, попросить прощения и постараться искупить. Одно дело честный бой на Арене, а другое подлое нападение в темноте. Будьте честны и сильны, и Стихия будет на вашей стороне.
— Но мы же не хотели! Я вообще только на стреме стояла… ну, еще ударила… легонько… разок… — проныла плакса.
— Не хотела, но сделала, — разозлившись, грозно сказала я. — Ты проявила слабость, поддалась чужим уговорам, соучаствовала в подлости. — Она покаянно опустила голову и закрыла лицо руками, и я смилостивилась. — А сейчас идите, умойтесь. Тебе советую переодеться, аккуратно выстирать платье и заштопать. А потом матери признаться в случившемся.
— Но как же?..
— Лучше самой рассказать, чем если она как-то случайно узнает. А она ведь узнает, в племени ничего утаить нельзя — кто-нибудь из соседок расскажет. Постарайся исправить случившееся, но и сама повинись прежде, чем кто другой расскажет. А не то наказание будет больше.
— Пойдем ко мне, я дам тебе платье переодеться, — предложила ей подружка.
Девушка кивнула, но по ее поджатым губам я поняла, что признаваться родителям она не станет. Что ж, ее выбор.
— Пусть благословение стихии пребудет с вами, — сказала я им напоследок, и они ушли, опасливо на меня оглядываясь.
А я осталась висеть в воздухе, будто купаясь в порывах ветрах, не сдвинулась с места, пока они не скрылись из виду за палатками. В голове вертела эту ситуацию так и эдак, пытаясь понять, правильно ли поступила и не выйдет ли мне ситуация боком. Может, лучше было бы все же напустить жути и сказаться ведьмой? Нет, все же это могло обернуться неприятностями. А так и волки сыты, и овцы целы. Если кто мне что-то плохое сделает, то получит «проклятие», а если просто у кого что-то стрясется, то это не я, это Стихия.
Глава 2
Нам повезло, и в этот день имена людей не вытаскивали из мешка, слегка оклемавшийся Бранлис пил по часам составленный мною отвар. СакрКруш только после обеда заставил меня сходить к Арене — там проходил бой одного из его друзей-орков, после мне, как невесте, полагалось среди других поднести ему букет цветов. Но там такая гурьба орчанок была, что меня быстро оттерли подальше, а я и не рвалась. Впрочем, СакрКруш и тут постарался — поздравил друга с победой и протащил меня поближе, чтобы я подарила свой веник. Стоять под оценивающим взглядом незнакомого орка было неприятно, будто друг ему вместо лошади козу подсовывает, а тому и смешно, и забавно, и грубить приятелю
