Все, что я знаю о любви. Как пережить самые важные годы и не чокнуться - Долли Олдертон
– Но мы больше не в школе. Все будет случаться в самые неожиданные моменты. И в чем-то ты будешь первой.
– Типа в чем? Первой начну принимать мет?
Итак, я наконец смирилась с Дунканом. Осознала, что он никуда не денется. Я стала проводить время с ними обоими и снова начала играть хорошо знакомую мне роль Официального третьего колеса. Меня это, конечно, бесит, но играю я ее хорошо. Три с половиной года своей жизни я провела в этих отношениях. Я прекрасно разобралась в своей роли, отлично ее отрепетировала; я – Трехколесная Долли Олдертон.
Всю свою юность я провела в компании подруг и их бойфрендов. Улыбалась, пока они в шутку дрались на диване, и притворялась, что играю в змейку на своем Nokia 3210, пока они целовались. Я улыбаюсь и притворяюсь с парами очень хорошо, потому что это мой главный способ времяпрепровождения с тех пор, как мне исполнилось двадцать. Я позволяю им в моем присутствии спорить о том, чья очередь разгружать посудомоечную машину. Я смеюсь, пока они рассказывают, как забавно спят их партнеры. Я молчу, пока они слишком уж оживленно обсуждают подробности жизни людей, о которых я никогда не слышала («НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Клементина не могла бросить скупать весь этот кафель! И это после всего, что произошло? Я НЕ ВЕРЮ! О боже, прости, объясните Долли, кто такая Клементина, и вообще нужно рассказать ей всю историю с самого начала»), в доказательство того, что они живут какой-то своей насыщенной жизнью, мне недоступной. И все это время я притворяюсь, будто не знаю, что я третье колесо, не знаю, зачем я все это делаю. Но я знаю, что для них я всего лишь афродизиак в их Домашнем Благополучии – когда я уйду, они сорвут друг с друга одежду, возбужденные обсуждением своего недавнего отпуска на Филиппинах, когда я спросила, какой остров им больше всего понравился, и они одновременно назвали один и тот же. Я просто вынужденный слушатель.
Я сижу там и смотрю на все это только потому, что альтернатива – потерять всех своих друзей – меня не устраивает.
Когда Фэйрли и Дункан перестали играть в эту игру, я обнаружила, к своему полнейшему шоку, что мы с Дунканом неплохо ладим. Было даже обидно, что я не поняла этого раньше и потеряла так много времени. Вместо того чтобы наслаждаться его компанией, пока Фэйрли жила у нас, я вечно дулась. Он оказался умным и веселым. Он читал газеты и всегда имел свое мнение о прочитанном. Дункан был прекрасным парнем, и теперь кажется очевидным, что Фэйрли просто не могла выбрать кого-то другого. Она обязательно должна была выйти за классного парня. А я так долго этого не понимала.
Теперь я приложила больше усилий, чтобы сойтись с его друзьями. Когда мы встречались раньше, я всегда устраивала гигантский и унизительный перфоманс, доказывающий, что я не такая, как они. Однажды за воскресным ланчем я напилась и прочла целую лекцию на тему «мясо – это убийство», пока они ели жареного ягненка. Я обвинила одного из их друзей в мизогинии, потому что он отпустил комментарий по поводу моего роста. Но после помолвки Фэйрли и Дункана я постаралась расслабиться, не грубить и получше их узнать. В конце концов, это люди, с которыми она теперь проводит почти все свое время. Наверняка в них что-то есть.
Я подружилась с лучшей подругой Дункана, Мишель, и рассказала ей, какой завистливой и ревнивой была. Она сказала, что переживала нечто подобное в свои двадцать и знает, как это может быть тяжело. Я попросила у нее совета, как организовать девичник для Фэйрли и найти ей хорошее платье, впервые почувствовав радость оттого, что моя лучшая подруга выходит замуж.
И вдруг, совершенно внезапно, одним пятничным августовским вечером, мы все и думать забыли о свадьбе. Флоренс, восемнадцатилетней сестре Фэйрли, диагностировали лейкемию. «Жизнь на паузе», – часто повторял отец Фэйрли в течение следующих месяцев. Жизнь на паузе. Свадьбу отложили на следующий год. Флоренс была подружкой невесты, и все хотели, чтобы она была в полном порядке к этому времени. Несколько месяцев я была одержима свадьбой, а теперь даже думать о ней не могла.
Через месяц Фэйрли исполнялось двадцать семь. Мы отчаянно хотели устроить праздник, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей о болезни Флоренс, но у нее совершенно не было сил. Она старалась проводить в больнице каждую свободную минуту. Она не хотела пить, не хотела собирать большую толпу людей, которые будут интересоваться ее самочувствием. Ее родители ночевали в больнице и не могли прийти. Поэтому Дункан решил пригласить только меня и Эй Джей в их новую квартиру и приготовить для нас ужин.
Первый раз мы вместе отмечали день рождения Фэйрли, когда ей исполнилось двенадцать. Она задула больше именинных свечей со мной, чем без меня. Я помню первый праздник, как будто это было вчера, когда она все еще была девчонкой, с которой я сидела рядом на математике. Она была одета в розовое платье от Miss Selfridge, и мы танцевали макарену.
Но этот день рождения был не похож на все предыдущие. Фэйрли казалась меньше, чем я когда-либо, миниатюрной и хрупкой, как птенец. Не было ни шумных объятий, ни веселой пьянки. Мы были тихими и ласковыми, особенно Дункан.
Он встал с утра пораньше и поехал за рыбой, потому что знал, что мы с Эй Джей не едим мясо. Он приготовил прекрасного сибаса с фенхелем и апельсинами, с молодым жареным картофелем на гарнир и сервировал все с тщательностью участника конкурса «Шеф года». Он целовал Фэйрли в затылок каждый раз, когда проходил мимо. Держал ее за руку под столом. Впервые я увидела того самого мужчину, в которого она влюбилась.
Я написала Дункану сообщение, что спрятала праздничные кексики за диваном. Мы дождались, когда Фэйрли выйдет в туалет, и Эй Джей забаррикадировала ей выход стулом, пока я разбрасывала кексики по тарелке, а Дункан искал коробок спичек.
– ЧТО ПРОИСХОДИТ??? – крикнула Фэйрли.
– ОДНУ МИНУТКУ! – ответила я, одновременно пытаясь зажечь с Дунканом свечи.
Мы спели ей «С днем рождения тебя», подарили подарки и открытки. Она задула свечи и наконец рассмеялась, когда мы втроем завернули ее в конвертик групповых объятий.
– Почему так долго? – спросила она. – Неужели вы пекли их, пока я была в туалете? Я была там так чертовски долго, что уже начала выполнять свои упражнения для бедер.
– Упражнения для бедер? – переспросила Эй Джей.
– Ну да, такие выпады. Я вычитала про них где-то, – она начала делать выпады с наклонами вниз, и на ее лице появился легкий здоровый румянец, как в старые добрые времена. –
