Свора певчих - Даша Игоревна Пар
– Стася! – повторилась Реми и только сейчас подруга обратила на неё внимание.
Смесь удивления и радости быстро сменились чистейшим шоком, совсем как у приёмной комиссии в театре. Девушка никак не ожидала увидеть подружку в таком виде.
– А-ари? – неуверенно протянула она, оказываясь в крепких объятиях сэвы.
– Я так переживала! Если бы могла, то сразу пошла бы к тебе. Хорошо, что удалось пересечься до отъезда, – отлипнув, Реми широко улыбнулась, радуясь, что подруга осталась невредимой. – Святые ангелы, так здорово, что тебя не было в театре! Там был настоящий ад!
– Реми! Скоро отправляемся! – донёсся голос позади. Феликс вернулся к вагону и с интересом смотрел на неё, выразительно постукивая по наручным часам. – Поторопись!
– Долго объяснять, – заметив непередаваемую череду эмоций на лице Стаси, Реми потупила взгляд.
Как сказать другу, что ты врал ему? Как сказать, что ты не тот, кого он знал? И как уместить всё это в несколько секунд до окончательной разлуки? Никак. Это разъедало как перец с солью на свежую рану. Ей было больно от потери брата и отца, страшно перед будущим, а сейчас добавилось ощущение предательства – она оказалась чужачкой для той, кого считала близким человеком.
– Я уезжаю в Ролльск. Навсегда. Прости, если обидела. Но я не знала. Правда не знала, кто я, – негромко заговорила Реми, отводя подругу в сторону, чтобы её не в меру любопытные сестрицы не услышали.
– А мы не можем уехать. Из-за боевых сэв. Когда они купили билеты, то все остальные в этот вагон аннулировались. Не всем повезло попасть в другие купе и на другие поезда. Теперь неизвестно, когда уедем. Папа говорит, в городе небезопасно. Ревуны и просто бандиты… – холодно заговорила Анастасия, а потом, будто опомнившись, прошептала. – Прости…те. Я не то имела ввиду…
– Ничего, – Реми сглотнула вязкую слюну и опустила голову. – Я посмотрю, что можно сделать. Береги себя, – девушка порывисто чмокнула Стасю в щёчку, отчего та сильно вздрогнула, а потом нырнула в вагон к остальным.
Разумеется, сделать нечего было нельзя. И не потому, что мест нет. А потому, что боевые сэвы не ездят в одном вагоне с простолюдинами. Слова о том, как важно в целостности доставить Реми в столицу, вызвали только кривую усмешку. Она знала, что сэвы другие. Знала, что они не такие, как люди, что делят мир надвое – для людей и для потомков ангелов. Последним – всё самое лучшее.
Единственное, что она смогла сделать, это принудить Феликса вновь сходить к начальнику поезда и заставить того отыскать места для Анастасии и её семьи. Только убедившись, что подруга получила новые билеты на другой поезд, Реми успокоилась.
– А ты своего не упустишь, – задумчиво протянула Виви, когда поезд тронулся, а они расселись в общей комнате двухместного купе первого класса.
– Разумеется, она же Беркут, – рассмеялся Рене, шутливо ударяя по плечу Реми, и та впервые со вчерашнего дня улыбнулась.
* * *
Чем больше Реми узнавала Рене и остальных, тем больше они ей нравились. Хоть некоторые «сэвские» замашки и коробили девушку, она понимала, что это из-за разницы в менталитете. Им не приходило в голову, как живут обычные люди. Те были для них невидимками.
В остальном, они держались дружелюбно. Спокойно отвечали на бесчисленное количество вопросов. Что такого особенного в Беркутах? Как они смогли найти её дом? Бывают ли различия между разрывами? Неужели все морликаи такие уродливые? Видели ли они Императора? Можно ли сходить на концерт Дивы? Знают ли они, кто она?
Реми на многие вопросы получала развёрнутые ответы. Они засели за игру в покер, из ресторана заказали еду и напитки, и весь день просто отдыхали, попутно развлекая девушку, показывая, как можно голосом заставить воду в бокале подпрыгивать, будто она состоит из желе.
Она узнала, что принадлежит к древнейшему военному роду Беркут. В семействе множество родственников, но она с Рене – прямые потомки основной линии. Что в их семье полно женщин боевых сэв, что она тоже может стать такой. Задатки-то уже есть!
То, что они видели в подвале, не поддавалось объяснению, ведь ни в одной книге академии не было описания подобного разрыва. А внешний вид морликая вызвал ещё больше вопросов – твари никогда не принимали человеческую форму. Это было крайне жутко. Как и то, что монстр пытался затащить Реми в разрыв.
– Когда всё успокоится, я свожу тебя на концерт Дивы, – видя, что Реми загрустила, заявил Рене, подмигивая остальным. – А потом устроим небольшой сюрприз. Тебе понравится.
Девушка ухмыльнулась, загадочно постукивая по своим картам. Она очень хорошо играла в покер и уже выиграла именную зажигалку Рене, перчатки Вивьен и часы на цепочке Роберта. Фактически вся игра шла между ней и Феликсом, который сидел как невозмутимый сфинкс, и ничем не выдавал своих эмоций. Ему она проиграла брошку со скарабеем.
К вечеру все отправились спать. В Ролльск они приедут к полудню. Однако Реми не спалось, в отличие от Виви, сладко дрыхнувшей под мягкое покачивание вагона и стук колёс. За окном серебрился под луной золотой лес, редко проглядывали убранные поля и далёкие огни небольших городов.
Несколько раз останавливались на станциях, кто-то сходил с поезда, кто-то загружался. В голове Реми стоял шум, как если бы все звуки из всех вагонов стремились забраться в её черепную коробку, чтобы устроить вечеринку. Чуть прикроешь глаза – и слышно, как хнычет маленький ребёнок в плацкарте или ругается помощник машиниста, отловивший безбилетника.
Это будто плотину прорвало – всё стало таким насыщенным, плотным, близким. Будто в неё весь мир вошёл и никак не может успокоиться, и обосноваться в тощем тельце.
Ей приходилось напрягаться, чтобы утихомирить сверхчувствительность. Поэтому сон не шёл. Слишком много мыслей, эмоций, кружится остаточный страх, колет нервозность. И щемящее чувство боли в груди. Реми держала в кулаке медальон с фотографиями Паши и папы, и пыталась представить, где они. Надо было связаться с Николь… может Павел приходил к невесте.
Именно из-за бессонницы она услышала шаги за стеной, как открывается дверца тамбура, а потом раздалось пригласительное постукивание по металлической двери. Реми решительно выбралась из постели. Быстро переодевшись в платье, она вышла к позвавшему её Рене.
Он, прислонившись к стене, запрокинул голову, наблюдая, как бьётся большой мотылёк у потолочного светильника. Казалось, что на его плечах лежит плита атлантов, пригибая к земле, и он не знает, как её сбросить. Реми подумалось, что он и сам не знает,
