Глубокая утопия. Жизнь и смысл в решенном мире - Ник Бостром
Цели, ориентированные на роль или идеал, могут быть такими же сложными и такими же подходящими для наполнения смыслом, как и цели. Однако я подозреваю, что в случае ролевых или идеальных целей осмысленность часто может быть еще больше усилена, если к ним добавить цель, ориентированную на результат. Например, человек может найти смысл в том, чтобы играть важную роль в своем сообществе. Но предположим, что сообщество сталкивается с каким-то серьезным вызовом, который порождает жизненно важную цель, ориентированную на результат, например, победить опасного врага или преодолеть какое-то серьезное природное препятствие. Наличие такого общего результата, к которому нужно стремиться, в дополнение к роли, которую нужно играть, или идеалу, которому нужно соответствовать, казалось бы, придаст цели дополнительную изюминку и стремительность, увеличивая ее способность обеспечить парадигматическое воплощение смысла.
Охватывающий
Для того чтобы жизнь имела полноценный смысл, цели, придающие смысл, должны быть такими, которые не просто призывают к определенным ограниченным действиям по нескольким спорадическим поводам. Скорее, она должна предъявлять устойчивые требования к широкому спектру наших способностей. В идеальном случае, для достижения максимума смысла, она должна требовать непрерывной "всеорганизменной", полностью поглощающей самоотдачи, включающей не только простые физические действия или интеллектуальное решение проблем, но и более глубокие эмоциональные, духовные, социальные и телесные формы вовлечения.
Эти вещи могут иметь разную степень выраженности. При прочих равных условиях, чем более всеобъемлющей является цель, тем больше она соответствует концептуальным критериям того, что можно считать смыслом жизни. Степень охвата цели отчасти зависит от того, какую часть нашего бытия она способна поглотить, а отчасти - от того, сколько времени потребуется на ее достижение (если достижение вообще возможно). Чтобы цель была потенциальным смыслом жизни, она должна быть способна заполнить всю жизнь или, по крайней мере, значительную ее часть. Некоторые начинания просто слишком малы, чтобы стать потенциальными целями, дающими смысл - например, цель найти хорошее место для парковки (за исключением, возможно, Лондона), или роль Санта-Клауса на Рождество, или идеал иметь хорошую осанку.
Хотя большая охваченность делает цель (при прочих равных условиях) способной быть более полно осмысленной, это не обязательно делает смысл более желанным или полезным. Возможно, мы хотим, чтобы наша жизнь имела смысл, но не слишком большой. Может быть, неплохо иметь время для беспечных развлечений - и это не должно быть виновным компромиссом в нашем стремлении к смыслу, но должно быть разрешено, потому что наша осмысленная цель ограничена в том, насколько всеобъемлющими являются ее требования. Смысл может быть благоразумно желательным, но он не является единственным благоразумным благом.
Веская причина для принятия
При прочих равных условиях, чем сильнее причина, по которой человек стремится к цели, тем больше она может считаться смыслом его жизни. Чтобы смысл был максимальным, причина должна быть настолько сильной, что она явно перевешивает все остальные причины, по которым человек занимается вещами, не имеющими отношения к цели.
Вытекает из внешнего контекста оправдания
Я имею в виду, что (главная) причина, по которой человек принимает эту цель, не должна зависеть от надежды получить какие-либо обычные внутрижизненные выгоды. Вместо этого причина должна проистекать из трансцендентных соображений.205 Другими словами, источник желательности должен находиться за пределами мирского существования человека.
Один из способов удовлетворения этого критерия заключается в том, что у человека есть причины пытаться достичь какого-то результата за пределами своей собственной жизни, например, принести пользу другим людям или достичь какой-то безличной ценности.
Результаты, связанные с собственной загробной жизнью, также могут быть отнесены к этой категории. Идея заключается в том, что смысл - это особый вид цели, которая проистекает не из каких-то конкретных вещей в нашей жизни, которые нам нужны или нравятся, а из причин, связанных с неким более крупным образцом ценности или заботы - неким образцом, который выходит за пределы нашего обычного мирского существования и всех желаний, которые в нем могут присутствовать. Хотя в буквальном смысле награды загробной жизни будут происходить в пределах жизни самого человека, они все же находятся достаточно далеко от его мирского существования (с его повседневными заботами и тревогами), чтобы считаться внешними по отношению к нему, а значит, предлагать потенциальную отдельную основу для вывода о ценности какого-то всеобъемлющего начинания.
Нет необходимости точно определять границы того, что считается "нашим обычным мирским существованием". Чем больше инструментальное обоснование касается результатов, выходящих далеко за пределы тех жизненных усилий и терпения, которые оно призвано наполнить смыслом, тем определеннее оно удовлетворяет критерию. (Возможно, в ближайшее время мы получим больше ясности по этому вопросу, когда рассмотрим несколько примеров).
Другой возможный способ, которым цель может соответствовать критерию наличия внешнего контекста обоснования, - это то, что она влечет за собой объективные моральные факты. Я не хочу делать здесь никаких заявлений о метаэтике, но я хочу оставить в своем изложении место для возможности того, что если существует независимая моральная реальность, то она потенциально может обеспечить квалифицируемое "внешнее обоснование" для целей, наделенных смыслом. Какие именно метафизические предпосылки необходимы для того, чтобы нормативная структура считалась "реальной" и "независимой", мы оставим на усмотрение других; но это должно быть нечто, способное предоставить нам веские основания для действий, источник и оправдание которых лежат за пределами наших собственных мирских интересов и склонностей.
Согласование с некоторыми наблюдениями
Теперь должно быть относительно легко понять, как этот рассказ о смысле как о трансцендентальной цели ("ЭТП") отражает различные предварительные наблюдения, которые мы сделали.
Поскольку цель, дающая смысл, является всеобъемлющей, она способна поглотить огромное количество недостатков, которые в противном случае могли бы возникнуть в жизни человека.
Поскольку цель не обязательно должна быть ориентирована на результат, она позволяет найти смысл в роли (или в приверженности идеалу).
Поскольку наличие смысла предполагает следование цели, вытекающей из трансцендентного контекста оправдания, оно требует и обеспечивает определенную ориентацию в отношении наиболее важных и значимых аспектов макростратегической ситуации нашей жизни.
Поскольку стремление к смыслу подразумевает направление
