Инженер. Часть 7. Вторая итерация - Евгений Южин
– Мы обсудим этот вариант. Но мне кажется, что вам стоило бы для начала выполнить поручение его величества. Что оно – величество, я имею в виду, – поручило вам?
Сомтанар нахмурился, встал, слегка поклонился:
– Прошу прощения, Илия. Вы правы. Давайте покончим, пожалуй, с этим.
Он подошел к небольшой сумке, которая раньше болталась у него на плече и которую он скинул на верстак, едва попал в мастерскую, порылся в ней и извлек небольшой пакетик. Немного торжественно произнес:
– Его величество просили передать, что не держат на вас зла за нарушение запрета на посещение Храма. Вместе с тем они просили напомнить, что ваши потомки на Мау остаются их подданными от рождения, и они надеются, что ваши не вполне обдуманные поступки не повлияют на будущую судьбу ваших детей.
Он уставился на меня, я кивнул, и Сомтанар продолжил:
– Кроме того, его величество благосклонно велели передать в ваше пользование древний артефакт, принадлежавший вашему предшественнику. – Архивариус начал разворачивать сверток, ничуть не соответствуя предыдущим почти торжественным словам, впился зубами в неподатливый узел, после чего весело взглянул на меня, продолжая извлекать непонятную штуковину. – Я, каюсь, любопытен. Навел кое-какие справки – предмет этот доставила во дворец лично Старшая сестра. Что это такое, я не знаю, но хранилось оно, похоже, в ее личном сейфе.
Наконец, процесс удаления упаковки был завершен, и Сомтанар протянул мне длинную прямоугольную пластину серого цвета, один угол которой был как будто надкушен. Я взял оказавшийся неожиданно легким предмет, повертел в руках – никаких надписей, символов, ничего больше, просто прямоугольник, фактурой поверхности напоминающий камень. Ровные, слегка скругленные грани не оставляли сомнений – это искусственный объект. Упоминание Старшей сестры немного насторожило, и я принял непрошеный дар с опаской.
– Вы знаете, что это? – Сомтанар, похоже, уже неоднократно исследовал непонятный предмет, и сейчас его больше интересовала моя реакция, чем содержимое разодранного пакета.
– Понятия не имею! – честно признался я. – А вы? Знаете, что это?
– Откуда?! Я же не эль!
Я всмотрелся в собеседника:
– Хотите сказать, что его величество отправил мне в подарок предмет, о котором не имеет ни малейшего представления?
Сомтанар как-то поежился и согласился:
– Да, странно. Но мне более ничего не сказали. Я думал, что вы знаете, что это.
– Насколько я понимаю, с вами беседовал Ас?
– Да. Но он только сказал: «Отдашь еще вот это. Передай, что он принадлежал последнему элю».
– И только ради этого вас отправили в это путешествие?
– Конечно нет! Разве вы не поняли? Речь идет о судьбе ваших детей!
– Погоди ты! Что это за хрень такая?!
Сомтанар выгнул бровь и, задумчиво глядя на булыжник в моих руках, предположил:
– Возможно, они рассчитывали, что эль сможет разобраться с этим?
Ну да – подумалось. Я же эль! Я повертел предмет в руках, привычно накрыл им источник, отбросив его тень на себя, но ничего особенного не почувствовал. Покрутил его, как если бы это был кристалл, меняя оси вращения, но не почувствовал даже легкого дуновения ветерка. Что бы это ни было, оно не давало тени. А без тени моя природа инопланетянина ничего не чувствовала. Уже собираясь отложить непонятное на потом, я бросил быстрый взгляд на застывшего архивариуса, на его вытянутое от любопытства лицо, и нырнул в безумие Храмового дара.
Черной водой рванулось в лицо ускользающее прошлое, знакомо забились текучими отблесками ближайшие предметы, и неожиданно пугающей звездой вспыхнул непонятный подарок. Словно река, в холодном потоке которой я стоял, против всех законов природы извернулась, и часть ее воды ускоряясь рванула против течения, ослепительной иглой разбиваясь о невидимую преграду впереди. Сознание зацепилось за новую картину, позволяя удержаться, не выскочить раньше времени из тошнотворного водоворота. Я, обрадованный новой возможностью задержаться, осмотреться в искажении реальности, шагнул вперед, вглядываясь в сверкающие брызги, и те дрогнули. Поток подхватил меня, время впереди раздвинулось, смещаясь, блеснуло блестящими текучими разводами, огибающими настоящее. Испугавшись, я попробовал вырваться, выскочить назад, но было поздно.
3
Старший лейтенант Володин развалился в удобном кресле, забросив, по ковбойскому обычаю, ноги на рабочий стол. От давних предков голливудских героев он все же отличался – вместо пыльных сапог из толстой потертой кожи на его ногах красовались белые носки из натурального хлопка – известная редкость по нынешним временам. Подобная вольность, неуместная для обитателей Москвы, в данный момент была им справедливо заслужена. Володин переживал небольшой личный триумф, и никто не посмел бы сделать ему замечание. Да, честно сказать, и некому было это делать – в просторном кабинете, где обычно помещались сразу трое сотрудников одного из самых секретных подразделений союзной полиции, никого, кроме него, не было.
Просторное окно из сложного бутерброда поляризованных стекол и тончайших токопроводящих структур, призванных предотвратить любую возможную утечку данных, выходило в обширный двор хозяйственного управления столичной полиции, где их отдел, в целях конспирации, и располагался. Стояло лето, и отблески солнечных лучей, причудливо преломляясь в многочисленных окнах, пятнавших стены, окружавшие ведомственную территорию, придавали кабинету, где наслаждался заслуженным отдыхом старший лейтенант, пестроту дна бассейна или обширного аквариума, расцвеченного солнечными зайчиками. Володин пошевелил пальцами, задумчиво следя за изгибами ткани на носках, и подумал, что, возможно, скоро станет капитаном – капитаном полиции, если быть точным.
Чем новое звание привлекало Володина, который никогда в жизни не имел собственной формы – даже для фотографии в личное дело китель с галстуком ему был предоставлен на время прямо в ведомственном фотоателье, как по старинке назывался отдел учета и регистрации, – он не знал. Володина сманили на работу в полиции прямо из университета, по окончании которого он планировал заняться наукой. Видимо, планировал без должного энтузиазма, зато отличался известной долей авантюризма и тягой к приключениям, что, без всякого сомнения, учли полицейские вербовщики. Как бы там ни было, но он сейчас здесь и крайне доволен собой.
В голове мелькали детали раскрытого дела, отчет о котором он полминуты назад благополучно зарегистрировал. Странный день – ни разу не праздник,
