Свора певчих - Даша Игоревна Пар
* * *
Когда они вернулись в комнату, в центре уже находилась Кристина, рассказывающая Венрейс, что всегда тяготела к большему, изо всех сил стараясь уцепиться за сцену, противясь любому намёку на брак – всё ради того, чтобы подольше петь и нести своё пение людям и сэвам.
– Неудивительно, – кивнула та, сжимая в руках бокал со сладким соком. – Так проявлялись спящие способности. Ты не могла не петь. Более того, если попытаешься закрыться от них, то сойдёшь с ума.
Кристина и Константин переглянулись. Им обоим пришла в голову мысль о бабушке по материнской линии, которая прекрасно пела, пока не вышла замуж и не отказалась от пения в пользу семейных дел. Кончилось плохо. Неужели и Кристину ожидало нечто подобное, если бы не переход в Лаберию?..
– Тогда давайте не откладывать! Душа требует пения! – воскликнула цесаревна, поднимая бокал и говоря тост: – За новые способности!
Поставив его на столик, она вышла в центр комнаты, закрыла глаза, сосредоточившись, а потом запела, да ещё как! Негромко, не в полную силу, но пронзительно, будто царапая оболочку души, будто влезая внутрь сердец своих друзей, разворачивая и подсаживая семена искренности, неспособности к лукавству.
Острое сожаление кинжалами вспороло крепкие шкуры перенёсших боль и потери сэвов. Первой заплакала Вивьен, опуская голову и утыкаясь в плечо притихшего Роба. Венрейс же, наоборот, не могла продышаться, всё прижимая руку к груди, пытаясь унять рвущееся наружу чувство стыда. И когда Кристи кончила – присутствующих до ваты в ушах оглушила тишина.
– Что это такое? Как ты это сделала? – первой опомнилась Венрейс, прижимая холодную ладонь к губам. Стыло стало на сердце. Одиноко.
– Я решила, что пора сыграть в игру «Правда или… правда», – лукаво ответила та, горделиво задирая подбородок.
Кристина сама не верила, что сможет сделать это, но вот удача – её таланты как карты лежали перед глазами, только рубашку переверни и уже знаешь, что и как делать. Она смотрела на пришибленных друзей, и уверенность зрела в ней пышными дикими розами с острыми шипами.
– Вы не были со мной искренними, – обратилась девушка к ним. – Держали всё в секрете, а потом даже не оттолкнули от портала, прекрасно зная, как я уязвима. Но ничего. Я прощаю вас. Взамен только хочу услышать правду. Давайте добавим щепотку искренности в нашу дружбу. Откроемся друг другу, чтобы впредь тайны не вставали между нами.
Она оглядела всех и каждого, а потом вперила взгляд в самого невозмутимого, а оттого раздражающего Феликса.
– Начнём с тебя. Фел, милый мой, расскажи, что тебя тяготит. Что змеёй лежит на сердце?
Парень нервно сглотнул, попытался задержать дыхание, а потом как-то истерично всхлипнул, понимая, что не может не говорить. А в попытках удержаться, только голова разболелась с такой силой, что слёзы выступили на глазах.
– Я не хочу быть боевым сэвом. Мне претит военная муштра. Я давно хотел перевестись в Императорский университет общих наук, чтобы изучать философию и право, но, когда в Академию поступил Роберт, не смог оставить его. Ведь мой брат вечно влипает в неприятности, из которых только я могу его вытащить. Он разочарование наших родителей. Он ни в чём не преуспел и иногда я жалею, что трачу свою жизнь, помогая непутёвому братцу.
Слова со скрипом срывались с его уст. Феликс покраснел от натуги, а когда закончил говорить, задышал тяжело-тяжело, видя, как слова отзываются в брате:
– Роберт, я люблю тебя! Чтобы там ни было. Это всего лишь слова слабости, не более того! – порывисто добавил он.
Вивьен пожала плечами. Она знала о сомнениях Феликса от самого Роберта. Младший Сычёв не был дураком. Он знал, что в тягость своему брату, однако откровение открыло глаза насколько сильно. И теперь Роб просто не знал, как ответить.
– Сильные слова, – заключила Кристина, поворачиваясь к Роберту. – Что скажешь? Поделись своими тайнами.
Парень аж воздухом поперхнулся, но слова полетели как птички:
– Да, я такой, как говорит брат. Дурак и простофиля, пытающийся стать лучше. Заводила, шут гороховый, как говаривал наш командир. Неумеющий думать о последствиях своих действий.
Он замолчал, проверяя сумеет ли удержать остальное, но нить правды вьётся до конца, пока сам не признаешь, что сказал всё. И слова полились вновь.
– С месяц назад я хотел заработать деньжат, чтобы пригласить Вивьен на свидание, и сделал ставку на скачках. И проигрался, задолжав кучу денег. Пару дней назад нагрянули коллекторы, младшие сэвы избили меня, пригрозив перерезать горло, чтобы я не мог петь. И тогда я… – он запнулся, улыбаясь безнадёжно. Мельком глянув на Реми, Роб уставился перед собой, набираясь духу, как перед прыжком в ледяную прорубь. – Я пошёл в газету и продал информацию о событиях в парке. Это я назвал Рене ангелом.
Реми протянула длинное «о». Бокал в её руках треснул, и она торопливо поставила его на стол, видя, как сквозь трещины сочится сок. Меньше всего она ожидала, что их подставит Роб.
– Ты мог обратиться ко мне! – воскликнул Рене, пока Венрейс, будто в театре, с любопытством переводила взгляд с одного на другого. Она не слишком понимала подоплёку их реплик, но сам конфликт до безумия был интересен.
– Да вы сами, как от Романа съехали, без денег сидите. Чем бы вы мне помогли?
– Ну да, лучше продать друга газетчикам, – зло фыркнула Реми.
– Я не думал… – но договорить Роб не смог. Потому что думал и знал о последствиях.
– Вечер перестаёт быть томным, – потирая руки, воскликнула Кристина и все разом посмотрели на неё. – Что? Не нравится слушать правду? Не надо было прятать её в закромах. Будь вы честны друг с другом, эта игра была бы крайне скучной. Но перейдём к другим участникам. Вивьен, тебе слово. Расскажи, что такого ты прячешь от нас, отчего даже мне, своей подруге, не решилась наедине сказать, отмахиваясь фальшивыми словами о предательстве и «Я не думала, что он такой».
– Ну ты и дрянь, Крис, – прошипела Вивьен. – Хочешь правды, подруженька? Слушай же. Да, я люблю Виктора. Действительно, чтоб его морликаи разодрали, люблю. Несмотря на всё, что он сделал. Я пыталась ненавидеть. Но отказаться от этих чувств не смогла.
Вивьен заметила, как побледнел Роберт. Разумеется, она знала о его чувствах, сама испытывая к нему нечто большее, чем просто дружба. Однако Виктор занимал все её мысли.
Даже
