Великий Гэсэр - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

вечная трава вся пожелтела,

реки у истоков пересохли.

Стала чашка с чистою водою

стоить больше денег, и болезни

на людей несчастных навалились.

Шарагшахан[60], старая шаманка,

собрала в надтреснутую чашку

слезы и слюну людей окрестных,

из детей взяла невинных самых —

девочку и мальчика — па помощь.

С ними Шарагшахан сотворила

действо прнношенья: усадила

их и то, что собирала в чашке,

поднесла творцам судеб и жизни —

старшему из тэнгри Хан Хнрмасу,

Шутэгтэ бурхану и, конечно

бабушке Манзан Гурмэ, взрастившей

тысячу небесных великанов,

тысячу властительных бурханов.

Подношенье Шарагшахан к небу

поднялось и ко дворцу прилипло

Хан Хирмаса — бело-серебристый

тот дворец главнейшего из тэнгри

наклонился к северо-востоку.

Хан Хирмас Манзан Гурмэ поведал,

что с его жилищем приключилось.

Бабушка Манзан Гурмэ раскрыла

Книгу Судеб — и сказала Книга,

что для ханов тугэшннскнх нынче

страшное настало время: вскоре

может род великий их прерваться,

потому что за день в Среднем замби

лошадей по тысяче сдыхает,

потому что за ночь в Среднем замби

мрет по тысяче простой народ, —

всем конец от засухи грядет

И сказала бабушка Хнрмасу:

“Искренно поведала мне Книга,

что скорее к тугэшннским ханам

надо посылать кого-то с неба,

чтобы род великий их продолжить!”

Хан Хирмас пошел домой и сына

старшего Заса Мэргэна начал

уговаривать сойти на землю.

“Нет, — сказал Заса Мэргэн, — не стану

в Средний замби я сходить, к людишкам:

не хочу быть иссеченным ливнем,

не хочу пронзённым быть стрелою.

Лучше младших братьев посылайте!”

К Бэлиггэ Хирмас пришел и начал

уговаривать сойти на землю,

но и средний сын не внял резонам —

к младшему пойти отца заставил.

Но Хахар ответил, как отрезал:

“Не хочу арбы святой отцовской

прятать[61]— не сыновье это дело!”

К Бэлигтэ тогда Хирмас вернулся —

и когда иссякли уговоры,

и когда окрепли заверенья,

сын к словам отца свой слух направил,

но свои условия поставил.

“Дашь ли ты мне то, что попрошу я?

Дашь ли то, что сам высоко ценишь?

Дашь ли, без чего не обойдешься?..”

“Дам! Проси!”— отец заверил сына.

Бэлигтэ сказал тогда Хирмасу:

“Дашь ли брата мне Заса Мэргэна —

воина небесного, который

скакуном особенным владеет,

в беге лёту сокола подобным?”

“Дам, конечно!” — Хан Хирмас ответил.

“Дашь ли трех моих сестер-заступниц?”

“Дам! Бери!” — отец ответил сыну.

“Дашь ли своего коня гнедого

с притороченным к седлу оружьем?”

“Дам”, — подумав, Хан Хирмас ответил.

“Дашь ли мне ты белую тростинку,

наделенную небесной силой,

чтоб Саган далай[62] смог укротить я?”

“Да возьми!” — Хирмас ответил сыну.

“Дашь ли ты мне желтую тростинку,

“Дашь ли ты мне черную тростинку,

наделенную волшебной властью,

чтоб Шара далай смог усмирить я?”

“Да бери!” — Хирмас ему ответил,

наделенную нездешней силой,

чтоб Хара далай смог приручить я?”

“Дам!” — ответил сыну небожитель.

“Дашь ли ты мне синюю тростинку,

наделенную великой силой,

чтоб Хухэ далай[63] смог покорить и?”

“Дам, вес дам тебе!” — Хирмас ответил.

“Дашь ли ты мне палочку с целебной

силою — прикладывать к затылку?”

“Дам, конечно!” — Хаи Хирмас ответил.

“Дашь ли мне ты красный камень задай[64],

что над тысячью ненастий властен?”

“Дам, конечно дам!” — отец ответил.

“Дашь ли мне девицу Наран Гохон[65]?”

“Д-дам, пожалуй дам…” — Хирмас ответил.

Все заполучивши, в чем нуждался,

в Средний замбн Бэлигтэ собрался.

7. Наран Гохон в Среднем замби

Чуть пониже голубого неба,

чуть повыше облаков нестойких

на вершине Элисте[66], сиявшей

над Страною Жаворонков[67] теплой,

Бэлигтэ заставил Наран Гохон

серо-пестрым жаворонком песни

распевать, а сам с Заса Мэргэном,

взяв сестер-заступниц, опустился

в Средний замби, где родиться должен

для иной — земной и тяжкой жизни.

Трубочкой серебряной волшебной

Бэлигтэ повысосал туманы

из владений тугэшинских ханов,

с помощью той трубочки болезни

сдул он в Мульсэтэ далай[68], а после

вещий сон послал Саргал нойону,

старшему из тугэшинских ханов.

Сон разгадан был, как предсказанье:

чуть пониже облачного неба,

чуть повыше облаков нестойких

серо-пестрый жаворонок песни

распевает на горе — возьмите

эту птицу и с горы спустите,

и в своем жилище поселите.

С жаворонком беды прекратятся,

смех и радость к людям возвратятся.

Встал наутро старший хан пораньше,

взял из барабанов самый громкий —

в золотой свой барабан ударил

и призвал народ идти к вершине.

Вот пришли и видят: распевает

серо-пестрый жаворонок — песни

весь окрестный мир преображают.

Сам Саргал нойон спустить пытался

жаворонка с той горы — не вышло.

Тут Хара Сотой сказал: “Придется

мне упрямой птицею заняться!”

И Саргал нойон с ним согласился.

Взял Хара Сотой стрелу и сунул

под собаку, что с семью щенками

только что рождёнными лежала,

сунул ту стрелу под желтый войлок,

что был скатан женскими руками, —

так он заземлил стрелу, придав ей

темную, особенную силу.

И затем стрелу послал из лука

так, чтоб та над головою птицы

просвистела, — это Наран Гохон

сделало земной и побудило

к людям с горной вышины спуститься.