Русская фольклорная демонология - Рябов Владимир
В уже упоминавшейся группе фольклорных текстов о ведьмах-вештицах свидетель превращения женщины в сороку (часто — муж или солдат, остановившийся в доме на постой) также может подражать действиям оборотня: сам мажется колдовским снадобьем и превращается в птицу. Как правило, в подобных рассказах особых трудностей с возвращением человеческого облика не возникает: «только коснулся земли и, сам не зная почему, сделался опять солдатом»[2335] (см. также главу «Колдун и ведьма»).
Ставшее популярным благодаря массовой культуре представление о том, что человек становится оборотнем в результате укуса другого оборотня, для русского фольклора нетипично. Мне удалось обнаружить только одно такое свидетельство из Козельского уезда Калужской губернии. Согласно ему, несчастный подневольный оборотень, жертва колдовства, особенно стосковавшись по родному дому в зимние святочные ночи, может напасть и укусить человека, благодаря чему вернет себе прежний облик, а укушенный сам станет оборотнем. В том же источнике говорится, что превратить человека в волка при помощи укуса способен и оборотень-колдун. Однако делает он это уже не от тоски, одиночества и безнадежности, а под влиянием демонических сил и собственной злой природы[2336]. Идея, будто с человеком, укушенным колдуном-оборотнем, происходит нежелательная метаморфоза, отражена и в поверье, что укус ведьмы, принявшей облик свиньи, вызывает болезнь и смерть человека[2337].
Что делает оборотеньКолдун или колдунья перекидывается в животных или птиц для достижения своих целей. Иногда они могут носить мирный, бытовой характер: например, колдунья превращается в волчицу, чтобы прогнать с поля овец, угрожающих всходам[2338], молодая жена превращается в козу, чтобы ускользнуть от старого и нелюбимого мужа[2339], «знающий» промысловик становится налимом, чтобы узнать, где больше рыбы[2340]. Но, как уже говорилось выше, гораздо чаще колдуны принимают животный облик, чтобы причинять людям вред. Так, колдун-оборотень в виде медведя преграждает путь свадебному поезду[2341], хочет задрать «самолучшую» корову в стаде[2342] или в облике волка утаскивает и пожирает овцу[2343]; ведьма кошкой проникает во двор, чтобы выдоить чужую корову[2344], под видом свиньи похищает у женщины дорогой платок и головной убор, у мужика — шапку и сапоги[2345]. Вред, причиняемый колдуном в животном облике, оказывается еще одной формой действий, характерных для колдунов и ведьм (см. главу «Колдун и ведьма»).
Говоря, человек можа в медведя превратиться, ват и перевертух. Надо через коромысло перевернуться да еще слова каки-то знать, и медведем станешь.
Вот один, он перевернулся как-то через коромысло, ли через батожок, а сноха как раз в батопечку житники садила. «Не трогай, — он говорит, — мой батожок», а она его пошевелила как-то, он и не смог вернуться.
А раз медведя убили, шкуру сняли, а у него туша человечья. Это он перевертыш и был-то. Он хотел соседа богатого коров задавить, вот и медведем перевернулся. Говоря, много медведей убивали, на которых ремень да топор в натопорне надеты. Это все перевертыши-то ране были[2346].
Святочные ряженые. Гравюра XIX в. из альманаха «Живописная Россия».
Wikimedia Commons
Совсем в иной ситуации оказываются подневольные оборотни. В отличие от настоящих зверей и оборотней-колдунов, они, как правило, безобидны, «никаких худностей никому не делают, их и обижать грешно»[2347]. Подневольный оборотень, с одной стороны, избегает людей, поскольку боится, что те убьют его, приняв за зверя. С другой — он тянется, стремится к ним, надеется получить от них помощь, тоскует по дому и семье. Так, в нижегородской быличке волк бежит за санями, норовит запрыгнуть в них. Сидящие в санях люди поначалу хотят его отпугнуть или убить, однако один из седоков различает в волке оборотня, позволяет ему забраться в сани, отвозит в свой овин и возвращает в человеческое обличье[2348]. В некоторых рассказах нужда оборотня в людях в том, что в его теле застревает сучок или заноза и он не может избавиться от них самостоятельно. Так, в тексте из Олонецкой губернии девушка, обращенная в волчицу, приходит в дом своей матери. Поначалу мать принимает ее за обыкновенное животное, однако потом понимает, кто перед ней. Женщина вынимает у оборотня сучок, застрявший в глазу, и целую зиму кормит человеческой едой[2349]. В вологодской быличке волк-оборотень с занозой в лапе является к мужику. Мужик поначалу пугается, а после извлекает занозу и перевязывает рану тряпицей, однако, когда оборотень является в следующий раз, человек стреляет в него из ружья и убивает[2350].
Нападение волков. Картина Альфреда Ковальского.
Национальный музей Польши, Варшава
Это еще ничего, а вот бывает, что целая свадьба, едучи на венчание, оборачивается в волков. И вот бродят они по лесу до тех пор, как кончится срок заговора, а ино и целую жизнь. Оборотили одну невесту в волка. Стоял ядреный мороз. Раз утром и печет мать невесты блины горячие. Вышла зачем-то в сени. Смотрит, волк и глядит на нее так жалобно, а в глазе-то сук. Догадалась бедная старушка, заплакала, и у волка слезы на глазах. Вытащила она сучок из глаза, привела в избу, накормила горячими блинами и отпустила. Так и кормила его целую зиму. Пришло лето, волк перестал ходить, да и никогда уж не бывал после: верно, убили[2351].
Дополнительно поддерживать связь женщины-оборотня с миром людей может материнство. Так, в одной из пермских бывальщин обращенная в волка женщина время от времени возвращается из леса и скидывает волчью шкуру, чтобы кормить грудью своего ребенка[2352]. В рассказе из Нижегородской области женщина-колдунья превращается в собаку и не может вернуть себе человеческий облик. Однако она остается жить среди людей, в доме, и качает там колыбель с младенцем[2353]. В вологодской быличке женщина-оборотень приходит к своему дому, чтобы посмотреть на сына, и плачет[2354]. Мифологическая идея о том, что материнство поддерживает связь женщины-оборотня с людьми, отражена и в ряде белорусских быличек из Брестской области: невеста, обращенная на свадьбе в волчицу, возвращается к людям, когда приходит пора родить[2355].
