Кельтская мифология - Коллектив авторов
Второй сын Гвидиона и Аранрод вырос и стал богом Солнца бриттов. Это был знаменитый Ллеу Ллоу Гиффес, почти точный аналог гэльского бога Луга Ламфады, Света Длинные Руки. Как и все солярные божества, рос он невероятно быстро. Когда ему исполнился год, он выглядел как двухгодовалые дети. В возрасте двух лет он уже разгуливал без присмотра взрослых, в возрасте четырех лет казался восьмилетним отроком и стал неизменным спутником своего отца во всех делах.
Однажды Гвидион взял его с собой в замок Аранрод — разумеется, не в небесные чертоги жены, а в ее вполне материальный, земной замок, память о котором до сих пор запечатлена в затейливой формы скалах на побережье пролива Менай Стрэйтс, до которых при особенно сильных отливах в отдельные дни весной и осенью можно добраться посуху, без лодки. Аранрод забыла о своем сыне и даже не узнала его. Увидев мальчика рядом с мужем, Гвидионом, она тотчас спросила, кто это с ним, и была ужасно разочарована, услышав его ответ. Она захотела узнать, имя, и, когда Гвидион заметил, что имени у мальчика пока что нет, она «наложила на него заклятье» (излюбленный обычай кельтов), состоявшее в том, что мальчик останется безымянным до тех пор, пока она, как мать, не захочет дать ему какое-нибудь имя.
Для кельтов остаться без имени означало оказаться в чрезвычайно опасной ситуации, ибо по примитивным верованиям той эпохи, имя и душа представляли собой как бы единое целое. Гвидион задумался, как же ему лучше заставить Аранрод сказать о сыне хоть что-нибудь, что могло бы стать его именем. На следующий день он отправился вместе с мальчиком на берег моря, причем оба они приняли облик башмачников. Там они сделали себе лодку из водорослей и красиво выделанной кожи, растянув ее особыми распорками. Затем они с сыном подплыли на лодке к самому замку Аранрод и, бросив якорь на том месте, откуда их было хорошо видно, начали деловито скрести по коже. Разумеется, их скоро заметили, и Аранрод тотчас послала узнать, кто они и чем занимаются. Узнав, что ее гости — башмачники, Аранрод вспомнила, что давно собиралась сшить себе новые башмачки. И тогда Гвидион, хотя он и знал размер ножки своей жены, нарочно сшил ей такие башмачки, которые сперва оказались ей велики, а затем малы. И тогда Аранрод пришлось самой выйти из замка и спуститься к лодке.
Пока Гвидион снимал мерку с ножки Аранрод, откуда ни возьмись прилетел крапивник и сел на палубу. Мальчик поспешно схватил лук и стрелу и подстрелил птицу прямо в лапку — излюбленный выстрел кельтских лучников, по крайней мере если верить старинным романам. Богиня была приятно удивлена и рассыпалась в комплиментах. «Поистине, — проговорила она, — это сделал лев с твердой рукой». А именно после таких подвигов герои примитивных народов во всем мире и получали свои имена. Получил имя и мальчик.
— Итак, хоть и не по твоей милости, — обратился Гвидион к Аранрод, — но имя он все-таки получил. И хорошее имя, надо признать. Теперь его будут звать Ллеу Ллоу Гиффес, что значит «Лев Твердая Рука». Само имя бога Солнца служит показательным примером того, насколько устаревшими воспринимались архаические языческие предания в те времена, когда они была впервые записаны учеными монахами. Дело в том, что старинное кельтское слово Ллеу (Lleu ), означающее «свет», тогда уже явно забылось и вышло из употребления, и писец-переписчик попросту вставил вместо этого слова, показавшегося ему несуразной ошибкой, слово Ллоу (Llew ), что значит «лев». Слово Гиффеc также подверглось искажающей трансформации, ибо первоначально оно означало вовсе не «твердый», а «длинный».
Как бы там ни было, Аранрод, желавшая оставить собственного сына без имени, потерпела неудачу. Не удалось ей получить назад и свои собственные башмачки, ибо, как только они попали в руки к Гвидиону, он мигом превратил лодку обратно в морские водоросли, и прекрасно выделанная кожа тотчас соскользнула с них. Тогда, вне себя от гнева, богиня-мать наложила на мальчика новое заклятие, на этот раз заключавшееся в том, что он не сможет взять в руки оружие до тех пор, пока она сама не вручит его ему.
Однако Гвидион увез сына в свой замок, Динас Динллев, и ныне высящийся на берегу пролива Менай Стрэйтс, и стал воспитывать его как будущего воина. Как только юноша оказался достаточно крепким, чтобы держать в руках оружие, Гвидион опять повез его в Кэр Аранрод. На этот раз оба бога приняли облик бардов. Аранрод с радостью приняла их, выслушала саги и песни, которые исполнил Гвидион, устроила в их честь пир и отвела им для сна пышный покой.
На следующее утро Гвидион поднялся чуть свет и приготовился прочесть самые действенные свои заклинания. Посредством своих друидических чар он создал видимость того, будто вся страна наполнилась воинственными возгласами и звуками боевых труб, а затем прочел заклинания, так что всем стало казаться, что в гавани перед замком откуда ни возьмись появилось множество вражеских кораблей. Аранрод в ужасе прибежала к нему, спрашивая, что же ей делать, чтобы спасти замок. «Дай нам оружие, — отвечал мнимый бард, — и мы сделаем все, что в наших силах» Тогда служанки Аранрод поспешно вручили оружие Гвидиону, а Ллеу подала меч сама Аранрод. Как только она сделала, шум и лязг доспехов смолкли, а корабли исчезли, словно их и не бывало. «Ну вот, нам пора снимать доспехи, — заметил Гвидион. — Они нам больше не понадобятся».
— Но ведь замок со всех сторон окружен врагами! — в испуге воскликнула Аранрод.
— Да нет там никаких врагов, — отвечал Гвидион — Это было всего лишь колдовское наваждение, которое я подстроил нарочно, чтобы ты сама сняла собственное заклятие и вручила оружие нашему сыну. И вот теперь получил его — от тебя, но помимо твоей воли!
— В таком случае я наложу на него еще более страшное заклятие! — в ярости завопила обманутая богиня. — У него никогда не будет жены из числа простых смертных, обитающих на земле!
— Можешь не беспокоиться, жена у него будет, — возразил Гвидион.
Затем Гвидион отправился к Мэту, своему дядюшке и одновременно наставнику в магии и колдовстве, и они совместными усилиями, с помощью своих волшебных чар создали из цветов прекрасную девушку. «И взяли они цветки дуба, цветки ракитника, а еще — цветки благородного лавра и сделали из них девушку, самую прекрасную и грациозную из всех, каких только доводилось видеть мужчине». Затем они назвали ее Блодуэдд (Цветочный Лик) и отдали красавицу в жены Ллеу. А еще они подарили Ллеу дворец под названием Мур-и-Кастелл неподалеку от озера Бала Лейк. И все шло как нельзя лучше, пока однажды не явился Гронви Пибир, один из богов тьмы, и, начав охоту в здешних местах, убил на закате роскошного оленя неподалеку от замка Ллеу. Самого бога Солнца в этот момент в замке не оказалось, ибо он отправился в гости к Мэту, но Блодуэдд пригласила лихого охотника разделить с ней кров. Ночью они стали любовниками и условились попытаться как-нибудь избавиться от Ллеу. И когда ничего не подозревавший Ллеу вернулся в свой замок из дворца Мэта, коварная Блодуэдд, уподобившись кельтской Далиле, выпытала у супруга тайну о том, как можно лишить его жизни. Ллеу поведал ей, что он может умереть лишь в одном-единственном случае. Он не может быть убит ни внутри дома, ни за его порогом, ни сидя верхом на коне, ни в пешем строю; однако он может принять смерть только от копья, которое мастер делал целый год, не притрагиваясь к нему в дни воскресных жертвоприношений, и только в том случае, если он, Ллеу, будет находиться под камышовой кровлей, только что выйдя из бассейна и стоя одной ногой на краю бассейна, а другой — на спине козла. Лишь тогда его может настигнуть смерть. Блодуэдд с притворной набожностью возблагодарила небеса за то, что ее супруг столь надежно защищен от случайной гибели, и тотчас послала гонца к своему любовнику, сообщив тому все, что только что выведала у мужа. Гронви сразу же начал делать копье, и спустя год оно было готово. Узнав об этом, Блодуэдд попросила Ллеу показать ей, как именно он может быть убит.
