Антонио Дионис - Геракл
Поймите меня, — дрожащим голосом произнес Ифит. — Я не меньше вашего ошеломлен подозрениями моего отца! Я здесь для того, чтобы снять с тебя, Геракл, всяческие обвинения!
Так кто же свидетель? — переспросил Геракл.
Он как будто и не слышал последних слов Ифита.
Царевич обеспокоенно посмотрел на Геракла. Он заметил, что силач напрягся и с трудом сдерживает гнев.
Отец нашел какого-то полоумного старика! Это пастух, он утверждает, что ты, Геракл, еще во время состязания в стрельбе из лука убил одну из его овец!
Иолай не мог стерпеть, что его заслугу приписывают другому.
Это был не Геракл, а я! — сказал он. — Я тогда не попал в мишень, это моя стрела пролетела рядом с нею, а за холмом паслось это злосчастное стадо…
Так вот, что это за старик! — воскликнул Геракл.
Он вспомнил пастуха, храбро кинувшегося защищать свое стадо, когда Геракл решил отогнать животных и самого пастуха на безопасное расстояние.
Это были стада Эврита! Если бы я это знал, я бы не стал волноваться за их сохранность. Пусть бы всех его животных перестреляли!
Геракл бросился к старику, чтобы спасти ему жизнь! — стал горячо объяснять Иолай. — Только по чистой случайности стрела какого-нибудь участника состязания не пронзила неблагодарное сердце этого лжеца!
Вот, какова награда негодяя! — покрутил головой Геракл. — Он что же, говорит, что я тогда покушался на животных? Но, в конце концов, там присутствовали многие прославленные стрелки Эллады. У меня куча свидетелей, да еще каких! Любой из них просто не опустится до того, чтобы иметь дело с Эвритом по такому позорному для него делу!
Успокойся, Геракл! — сказал юноша. — Разговор не об этом случае! У царя гораздо более серьезные доводы против тебя!
Геракл вдруг схватился рукой за горло. Лицо его побагровело, глаза закрылись.
Что с тобой? — вскричал встревоженный Иолай и бросился к другу.
Геракл начал сползать на пол. «Очередной приступ…» — подумал он.
Что-то душно мне здесь… — прохрипел Геракл. — Молю вас, давайте выйдем на свежий воздух и продолжим разговор там!
Ифит также был обеспокоен. «Что-то не похоже, чтобы на него так подействовали мои слова, — подумал царевич. — А я ведь еще и не рассказал всего! Геракл — сильный муж и прославленный воин, не может он раскисать от слов, как слабая женщина».
Вдвоем с Иолаем они подхватили Геракла под руки и с трудом выволокли его на воздух. Сын Зевса был страшно тяжел и все норовил упасть, ноги Геракла заплетались и совсем его не держали.
Осторожней! — сказал Иолай.
Дом Геракла находился на горе, рядом с глубокой пропастью. Пропасть была отделена невысокой каменной оградой. К ней и прислонили силача.
Вне дома Геракл начал понемногу приходить в себя.
«Да он просто болен!» — понял Ифит, но решил ничего не говорить о своем наблюдении, боясь оскорбить героя.
Сын Зевса дышал часто и тяжело. Грудь его то вздымалась, то опадала, рука, приложенная к горлу, дрожала мелкой дрожью.
Наконец, он открыл глаза.
Прошу тебя, повтори, что ты рассказывал, — попросил он Ифита.
Царевич ответил:
Я не произнес ни слова, пока ты был в беспамятстве, Геракл. Но теперь я продолжу. Однажды утром Эврит увидел, что все его животные пропали — исчезли без следа! Он велел схватить пастуха. Старик сказал, что ночью к нему приходил ты, о Геракл, и похитил стадо!
— Вы наговорили на меня! — повысил голос силач. — Меня не было в ту ночь на острове, ведь мы сразу отбыли с Иолаем в Калидон!
Ифит развел руками.
Я тоже не верил, я и до сих пор не верю, — поправился царевич, увидев, как хмурится Геракл. — Но старик пастух сказал, что ясно видел тебя в ту ночь и ни с кем не смог спутать!
Внезапно Геракл почувствовал очередной приступ безумия, гораздо сильнейший и страшный, чем все остальные. Сын Зевса не мог воспротивиться припадку, он просто не осознавал, что делает.
Неистовый гнев овладел Гераклом. Он зарычал и бросился на ничего не успевшего сообразить юношу. Как беззащитного младенца, схватил Геракл царевича Ифита и высоко поднял его на вытянутых руках.
Остановись, Геракл! — завопил Иолай и принялся молотить потерявшего рассудок друга кулаками по груди. — Ифит пришел, чтобы доказать твою невиновность!
Я твой друг, о Геракл! — в ужасе кричал царевич. — Остановись, боги никогда не простят тебе твоего неправедного гнева!
Но не слушал никого Геракл. Красная пелена застилала ему глаза, в его воспаленном мозгу была только одна мысль: довольно! Хватит терпеть унижения этого подлого Эврита и его на первый взгляд вежливого и предупредительного сына! Все они на одно лицо — ведь яблоко от яблони недалеко падает! Да будь проклят Ифит вместе со своим отцом!!!
Геракл наклонился над пропастью и разжал руки.
А-а-а-а!.. — закричал Ифит. Его пальцы попытались зацепиться за ограду, но это длилось только одно мгновение, и сын Эврита стремительно полетел на дно пропасти.
Из груди Иолая вырвался нечленораздельный крик. Он лихорадочно рванулся вперед, по пояс высунулся за перила ограды и вытянул руку, но Ифит уже летел в пропасть.
Слезы навернулись на глаза Иолая. Он бессильно следил за удалявшейся человеческой фигуркой, пока она не разбилась о дно пропасти.
Иолай закрыл глаза и зажмурился изо всех сил. Разум его отказывался верить в реальность происшедшего, однако неумолимая память возвращала видение нескольких прошлых мгновений: ужас, застывший в глазах Ифита, его дикий крик, рычание потерявшего рассудок Геракла…
«Боги всему свидетели, — подумал Иолай, — но почему они допустили это, почему?»
Слезы брызнули из глаз Иолая и он вторично закричал. Эхо отозвалось на этот крик.
Вдруг из дома выбежала встревоженная Деянира.
Что случилось, почему ты кричал? — спросила она у Иолая.
Иолай подскочил к молодой женщине, осторожно, но твердо принуждая ее снова зайти в дом:
Ничего, ничего! Все в порядке, Деянира. Просто я поспорил немного с твоим мужем, но это, поверь, наше мужское дело!
Но почему на твоих глазах слезы? — настаивала Деянира. — Что тебе сделал мой муж?
Перестань, Деянира! — уже резко ответил Иолай. — Твой муж сам расскажет тебе все, если захочет! А теперь оставь нас, ведь тебе надо думать о твоем ребенке, тебе необходим покой!
Иолай указал женщине на ее выпирающий живот.
Насилу успокоив взволнованную Деяниру, юноша вернулся к Гераклу. Тот все еще стоял, наклонившись над пропастью. Глаза его были закрыты, казалось, Геракл о чем-то сосредоточенно думает.
Взгляд Геракла внезапно принял осмысленное выражение. С ужасом теперь взирал несчастный на дело рук своих: на дне пропасти лежало маленькое скрюченное тело Ифита.
О Зевс! — прошептал силач и опустился на колени.
Солнце померкло. Небо над Тиринфом вдруг стало быстро затягиваться тучами, налетел сильный ветер.
Что ты наделал! — в ужасе закричал Иолай и упал на колени рядом с Гераклом.
Раздался ужасный раскат грома.
«Все! — подумал Иолай. — Это Зевс. Он все видел и не пощадит ни Геракла, ни меня!»
Что ты совершил, о несчастный! — прогремел голос с неба. — Ты убил Ифита, а ведь он не желал тебе зла!
О горе мне, — пробормотал Геракл и схватил руками голову. — О горе мне! Что творилось с моей головой, о Иолай?
Иолай сокрушенно ответил:
Не могу знать, друг. Ты был сам не свой.
Громко взмолился Геракл:
— О бог богов, всемогущий Зевс! Не могу я отвечать за свои поступки! Какая-то ужасная болезнь одолела меня и заставила сделать это!
Зевс помолчал.
Какая болезнь, сын мой? — спросил он.
Гераклу показалось, что голос как будто смягчился, и, воодушевленный этим, попробовал он оправдаться:
Я страдаю этой болезнью уже долгое время! Она сродни эпилепсии, ее то нет и нет, то нападает она на меня, и я тогда места себе не нахожу. Я готов с ножом броситься на каждого, кого только увижу на своем пути!
Плохо, очень плохо, о Геракл! — ответил Зевс. — Разве не можешь ты контролировать свои поступки? Если ты занемог, скажи жене, чтобы лечила тебя, но не веди себя так, будто ты здоров!
Людям под силу излечиться от обычных болезней! — взмолился Геракл. — А в этой напасти, по-моему, чувствуется рука кого-то из богов! Я несколько раз видел во сне мою злую преследовательницу, которая отравляла всю мою жизнь, эту коварную завистницу…
Вот как, Геракл? — насмешливо спросил Зевс. — Ты списываешь свою вину на нас, богов? И кто же, по-твоему, эта твоя недоброжелательница?
Увы, о Зевс, — неуверенно пробормотал Геракл, — вынужден я сказать, что это снова твоя жена, надменная и гордая Гера…
Опять Гера! — вознегодовал бог. — Сколько ты будешь поминать ее имя? Помнится, в прошлый раз ты также жаловался на нее?
