Сказки народов Северного Кавказа - Народные сказки

пасли они свой скот в разных местах, а у бедных так совсем ничего. Стон пошел по аулу: не знают кабардинцы, что делать. Пойти бы на ногайцев войной, да не одолеть их: ногайцев много — где же одному аулу с ними справиться? Каждый день собираются кабардинцы, советуются и ничего придумать не могут.

Узнал об этом Адемиркан и решил выручить табуны. Никому слова не молвил и умчался неизвестно куда на своем Яман-Чарыке.

Рассказали об его отъезде пастухи жителям аула, и все кабардинцы в один голос сказали: «Трус Адемиркан! Уехал он для того, чтобы не биться с ногайцами».

А в это время Адемиркан был уже далеко. В глубь ногайских степей умчал его Яман-Чарык. Земля там плоская, как доска, нет ни скал, ни многоводных рек, не видно ни деревца, ни кустика, и солнце красное от зноя. Все ровно там, и только торчат кое-где высокие бугры. Это курганы. Много лет тому назад древние народы насыпали эти холмы над могилами своих вождей.

У одного из таких курганов остановил коня Адемиркан, взобрался на вершину и стал смотреть. И увидел он вдали другой курган, а за ним — большие стада и много-много всадников, целое войско. Это ногайцы сторожили угнанный у кабардинцев скот.

Спустился Адемиркан вниз и велел Яман-Чарыку лечь на землю, чтобы не видели его ногайцы. Лежит Яман-Чарык, а рядом с ним Адемиркан, и оба ждут ночи. А как только настала ночь, сел Адемиркан на Яман-Чарыка и помчался к стадам ногайцев.

Ржет Яман-Чарык громко, как боевая труба, и от ржанья его лошади пугаются, носятся, как полоумные, по степи и насмерть затаптывают пастухов. Одну за другой пускает Адемиркан стрелы из лука, и каждая стрела пробивает по пяти человек сразу. Уложит Адемиркан двадцать воинов, подберет стрелы, и в два прыжка Яман-Чарык уже относит его в другое место, к другому ногайскому отряду. И опять стреляет Адемиркан из лука — и валятся всадники замертво, и снова скачет Адемиркан дальше и дальше.

Семь раз объехал он вокруг ногайского стана. Так быстро летал он, что ногайцы не могли разобрать, кто стреляет в них. Видят они только, что стреляют со всех сторон, и слышат, как со всех сторон стонут раненые. И закричали ногайцы:

— Окружили нас несметные полчища! Спасайся кто может!

Бросили табуны и ускакали в свои селения.

У одного убитого ногайского хана взял Адемиркан шелковый бешмет и колчан с золотой насечкой, у другого — шашку с драгоценными каменьями, у третьего — узду с серебряными бляхами, у четвертого — седло, украшенное серебром и бирюзой. Потом собрал в одно стадо лошадей и баранов — и кабардинских и ногайских — и погнал домой. Большое было стадо, такое большое, что пыль, которую подымало оно на ходу, неслась темной грозовой тучей и закрывала солнце.

* * *

Пошла слава об Адемиркане по всей кабардинской стране, а князья и помещики невзлюбили его еще больше и сговорились убить его на охоте.

В это время появился в горах огромный олень, ростом он был с двух хороших коней, рога у него были такие большие, что можно было поставить между ними копну сена, а шкура такая толстая, что не пробивала ее никакая стрела. Пять охотников и сто собак запорол он насмерть, и никто не решался ходить в тех лесах, где он жил.

Стали князья подбивать Адемиркана, чтобы вместе с ними поехал охотиться на оленя. А друг с другом сговорились так: один поедет справа, а другой — слева от Адемиркана, и как только Адемиркан нацелится в оленя, оба они выстрелят в Адемиркана и убьют его. Народу же скажут, что попали в Адемиркана случайно, когда обороняли его от зверя, потому что народ любил Адемиркана, и князья боялись, как бы не отомстили им за его смерть.

Выехали на охоту, и Мустамбек ехал налево от Адемиркана, а Рашид — направо. Оба они были из всех князей самые лучшие стрелки. Но Яман-Чарык чуял, что они враги его хозяина и задумали против него недоброе. Он фыркал, скалил зубы, косил злым глазом на охотников, и, если бы Адемиркан не сдерживал его, унес бы он своего хозяина за тридевять земель.

Вот наконец приехали на большую поляну и послали десять джигитов с собаками оленя травить. Скоро собаки нашли зверя и погнали его к поляне.

Выбежал олень на опушку, увидел охотников, остановился, пригнул рога к земле и побежал прямо на Адемиркана. Адемиркан прицелился, спустил стрелу, и пробила она зверя насквозь и улетела далеко в лес.

Олень упал и тут же издох. А пока Адемиркан целился в оленя, Мустамбек и Рашид целились в Адемиркана, и как только Адемиркан выстрелил, выстрелили и они. Но Яман-Чарык — умный конь, чуткий конь, сильный конь. Заметил он, что спускают князья стрелы из своих луков, и прыгнул вперед. Так далеко прыгнул, что перепрыгнул и поляну, и оленя, и лес и очутился у горы, до которой хорошему коню надо полдня скакать. И так как между обоими князьями не было уже Адемиркана, то Мустамбекова стрела попала в Рашида, а Рашидова стрела — в Мустамбека, и оба они пали мертвыми.

Адемиркан сейчас же вернулся, накинул аркан оленю на рога и поволок добычу в аул. Обрадовались кабардинцы, зажарили оленя и три дня пировали — такой большой был зверь. Только никто понять не мог, отчего это Мустамбек и Рашид друг друга убили, потому что все в ауле знали, что раньше были они приятелями.

Адемиркан освобождает невольницу

Все в Кабарде знали трех помещиков-пши: Бесланея, Карашая и Атажуко. Бесланей был знаменит своим брюхом: ни в какую дверь не мог он войти, и живот у него колыхался, как студень. Звали его Толстопузый. Карашай был косой: правый глаз у него смотрел на свое добро, а левый — на чужое, и левый видел дальше правого. Звали его Косоглазый. Атажуко никогда не мылся и волосы не расчесывал. Поэтому звали его так, что