Эдит Гамильтон - Мифы и легенды Греции и Рима
Менекей отправился в бой под стены города и, очень плохо владея оружием, был тотчас же убит.
Ни осаждающие, ни осажденные долго не могли добиться преимущества, и наконец те и другие договорились решить дело поединком между братьями. Если победит Этеокл, аргивяне отступят от Фив; если же он будет побежден, царем станет Полиник. Но победителей не было – братья убили друг друга. Умирая, Этеокл глядел на брата и плакал; у него не было сил говорить, а Полиник, собрав силы, проговорил:
– Мой брат, ты – мой враг, но любимый, любимый… Похорони меня в родной земле.
Таким образом, поединок ничего не решил, и битва возобновилась. Но Менекей погиб не напрасно; в конце концов фиванцы возобладали, и все семеро вождей аргивян, за исключением Адраста, погибли в бою. Вместе с остатками войска он бежал в Афины. В Фивах же полным хозяином стал Креонт, заявивший, что ни один из тех, кто сражался против фиванцев, предан земле не будет. Этеоклу будут возданы все почести, которые полагаются благороднорожденным, тело же Полиника будет оставлено на съедение хищным зверям и птицам. Это была месть, которая выходила за пределы справедливости; это означало наказывать мертвого. Души непогребенных не могли пересечь реку, опоясывающую царство мертвых. Они должны были бродить в одиночестве, им не было места успокоения в их тоске и печали. Похоронить покойного – священный долг каждого человека, даже если умерший не был родственником. Но по отношению к Полинику Креонт объявил преступлением этот священный долг. Тот, кто дерзнул бы его похоронить, был бы обречен на смерть.
Антигона и Йемена с ужасом услышали о решении Креонта. Йемену это решение, ужасающее само по себе, переполнило болью и мукой за бедное тело брата, за его одинокую, обреченную на скитания душу; ей приходилось подчиниться. Ведь она и Антигона были совсем одни. А все Фивы ликовали, радуясь, что человек, приведший к их стенам войну, будет так жестоко наказан.
– Мы – женщины, – заявила Йемена сестре. – И должны молчать. У нас нет сил бросать вызов власти.
– Выбирай себе путь сама, – отвечала на это Антигона. – Я же пойду погребать брата, которого люблю.
– У тебя же мало сил, – расплакалась Йемена.
– Ладно, я откажусь от задуманного, если их совсем не останется, – отрезала Антигона, оставляя сестру в одиночестве. Та не осмелилась следовать за ней.
Через несколько часов Креонт был изумлен внезапно услышанным им громким криком:
– Вопреки твоему приказу Полиника погребли! Креонт поспешно вышел из дворца и столкнулся со стражниками, которым приказал тотчас же выяснить, где тело Полиника и где Антигона.
– Полиника похоронила эта девушка, – загомонили они. – Мы ее видели. Ее прикрыла пыльная буря. А когда буря кончилась, Полиника она уже погребла и уже совершала жертвоприношение над его могилой.
– Ты знала про мой приказ? – грозно спросил Креонт.
– Да, – прозвучало в ответ.
– И ты все-таки преступила закон?
– Твой закон, но не законы справедливости, хранящиеся в обители богов! – ответила Антигона. – Неписаные законы небес созданы не для сегодняшнего, не для вчерашнего дня. Они – вечны.
Из дворца с плачем вышла Йемена и встала рядом с сестрой.
– Я помогала ей, – объяснила она.
Но Антигона не приняла ее поддержки.
– Сестра не участвовала в погребении, – заявила она Креонту и приказала Йемене замолчать. – Ты выбрала жизнь, а я – смерть.
Когда ее уводили на казнь, она проговорила:
На меня посмотрите, правители Фив,На последнюю в роде фиванских царей,Как терплю, от кого я терплю – лишь за то,Что почтила богов почитаньем!..
Память об Йемене исчезла. О ней не сложено ни легенд, ни стихов. Дома же Эдипа, этого последнего из рода фиванских царей, больше не существует.
Семеро против Фив
Этот миф пересказывают два великих писателя. Он положен в основу драм Эсхила и Еврипида. Мной выбрана версия Еврипида, поскольку она в большой степени отражает нашу собственную, современную точку зрения. Эсхил блистательно пересказывает миф, но под его пером это – волнующая поэма о военных действиях. Трагедия же Еврипида Просительницы (Молящие) характеризует его близкую к нашей современности менталъностъ в гораздо большей степени, чем другие произведения.
Итак, за погребение Полиника было заплачено ценой жизни его сестры; теперь душа его могла пересечь реку Ахерон и найти себе приют в царстве мертвых. Однако тела пятерых вождей, пошедших с ним в поход на Фивы, по-прежнему оставались непогребенными и в соответствии с приказом Креонта должны были остаться незахороненными навсегда.
В связи с этим Адраст, единственный уцелевший из семерых вождей и зачинщик войны, прибыл к Тесею, царю Афин, чтобы просить разрешения похоронить тела павших. С ним к Тесею пришли матери и сыновья погибших.
– Единственное, о чем мы просим, – обратился Адраст к царю, – так это о погребении наших павших воинов. Мы пришли за помощью к тебе, потому что Афины – город, всегда готовый оказать самую действенную помощь тем, кто умоляет о ней.
– Я не хочу стать вашим союзником, – отвечал на это Тесей. – Ты повел своих воинов против Фив. Ты разжег эту войну, а не Фивы.
Но Этра, мать Тесея, к которой в первую очередь обратились убитые горем матери павших, решила вмешаться в разговор двух царей.
– Сын мой, – сказала она, – могу ли я защитить твою честь, да и честь Афин?
– Да, говори, – ответил царь и внимательно выслушал все, что лежало на сердце у его матери.
– Ты обязан защищать всех тех, кто терпит беду, – настаивала она. – А насильников, которые отказывают мертвым в их праве на погребение, ты должен заставить подчиняться закону. Так принято во всей Греции. Что же еще удерживает, предохраняет от распада наши государства и вообще все государства на земле, как не уважение к великим законам справедливости?
– Мать, – воскликнул Тесей, – это правильные слова! Но один эту задачу я решить не могу. Ведь я сделал эту страну свободной, в ней каждый имеет право голоса. Я пойду походом на Фивы, только если афиняне будут на это согласны.
Несчастные женщины стали вместе с Этрой ожидать созыва народного собрания, решение которого решило бы судьбу их убитых детей. Они молились: «О град Афины, помоги нам! Да не будут попраны законы справедливости и да будет дано угнетенным вспомоществление!» Вернувшийся Тесей принес хорошие новости. Собрание вынесло решение сообщить фиванцам, что афиняне желают быть им добрыми соседями, но что они не будут равнодушно взирать на то, как совершается большое зло. «Прислушайтесь к нашим словам», – заявят они фиванцам. – Мы хотим только справедливого. Но если вы придерживаетесь иного мнения, это означает, что вы выбираете войну, поскольку мы собираемся воевать, чтобы защитить беззащитных».
Но он еще не закончил свою речь, как появился гонец, спросивший:
– Кто здесь владыка, кто повелитель Афин? Я принес ему вести от повелителя Фив.
– Ты ищешь того, кого не существует, – ответствовал Тесей. – Здесь нет повелителей. Афины свободны. В них правит народ.
– Это устраивает Фивы! – вскричал гонец. – Ведь наш город управляется не толпой, склоняющейся то в одну, то в другую сторону. У нас правит один человек. А может ли невежественная толпа мудро руководить действиями всего народа?
– Мы в Афинах, – парировал Тесей, – пишем свои собственные законы, а потом живем в соответствии с ними. Мы считаем, что нет более худшего врага государству, чем тот, кто держит закон в своих руках. Огромное преимущество наше – в том, что наше отечество радуется своим сынам, мужам сильным и могучим своей мудростью, своими справедливыми деяниями. Но тирану такие мужи ненавистны. Он уничтожает их, боясь, что рано или поздно они потрясут основы его власти.
Ступай назад в Фивы и передай своим соотечественникам, что нам известно, насколько мир лучше войны. Только глупцы стремятся к войне, чтобы поработить более слабую страну. Мы не хотим причинять вреда вашему государству. Мы хотим лишь вернуть земле тела, которыми всякий человек владеет не как хозяин, а как временный, пребывающий в них гость. Прах должен снова обратиться в прах.
Креонт не прислушался к обращению Тесея, и афиняне выступили в поход против Фив и разбили фиванцев. Охваченные паникой жители Фив страшились, что все они будут перебиты или проданы в рабство, а их город разрушен. Но после победы Тесей приказал своему войску отойти от стен Фив.
– Мы пришли сюда не для того, чтобы разрушить ваш город, – объявил он, – но только затем, чтобы похоронить прах павших.
Гонец же, принесший ожидавшим в тревоге афинянам весть о победе, сообщил им также, что Тесей, готовясь совершить погребальные обряды над телами пяти несчастных, сам обмыл их, прикрыл покрывалами и положил на погребальные колесницы.
Узнав, что тела их сыновей положены на погребальный костер со всеми полагающимися им почестями и почетом, убитые горем матери вождей вздохнули с облегчением. Над их телами последнее слово произнес Адраст:
