Автор неизвестен - Тысяча и одна ночь
И женщина сняла украшения и одежду и отдала ее старухе; а та сказала: «Я положу их под покровом шейха, и достанется тебе благодать».
И старуха взяла вещи и ушла, оставив женщину в рубахе и штанах, и спрятала вещи в одном месте на лестнице, а затем вошла к сыну купца и нашла его ожидающим женщину. «Где твоя дочь, чтобы я посмотрел на нее?» — спросил он старуху. И та стала бить себя в грудь. «Что с тобой?» — спросил юноша. И старуха воскликнула: «Пусть не живет злой сосед, и пусть не будет соседей, которые завидуют! Они видели, как ты входил со мной, и спросили про тебя, и я сказала: «Я высватала моей дочери этого жениха». И тогда они позавидовали и сказали моей дочери: «Разве твоя мать устала содержать тебя, что она выдает тебя за прокаженного?» И я дала ей клятву, что я позволю ей тебя увидеть не иначе, как голым». — «Прибегаю к Аллаху от завистников!» — воскликнул юноша и обнажил руки. И Далила увидела, что они точно серебро, и сказала: «Не бойся ничего! Я дам тебе увидеть ее голою, как и она увидит тебя голым». — «Пусть приходит и смотрит на меня», — сказал юноша и снял с себя соболью шубу, и кушак, и нож, и всю одежду, так что остался в рубахе и подштанниках, а тысячу динаров он положил в вещи. И старуха сказала ему: «Подай свои вещи, я тебе их поберегу».
Рассказ о Далиле-хитрице и Али-Зейбаке каирском
И она взяла их, и положила их на вещи женщины, и понесла все это, и вышла в двери, и заперла обоих, и ушла своей дорогой…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала семьсот вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что старуха, взяв вещи сына купца и вещи женщины, заперла обоих за дверями и ушла своей: дорогой. Она оставила то, что с ней было, у одного москательщика, и пошла к красильщику, и увидела, что тот сидит и ждет ее. «Если захотел Аллах, стало так, что дом вам понравился?» — спросил он. И Далила ответила: «В нем — благодать, и я иду за носильщиками, которые принесут наши вещи и ковры. Мои дети захотели хлеба с мясом; возьми же этот динар, приготовь им хлеба с мясом и пойди пообедай с ними». — «А кто будет стеречь красильню, в которой чужие вещи?» — спросил красильщик. «Твой малый!» И, взяв блюдо, он пошел готовить обед.
Вот что было с красильщиком, и речь о нем еще впереди. Что же касается старухи, то она взяла от москательщика вещи женщины и сына купца, вошла в красильню и сказала малому красильщика: «Догоняй твоего хозяина, а я не двинусь, пока вы оба не придете». — «Слушаю и повинуюсь!» — ответил малый. И Далила взяла все, что было в красильне.
И вдруг подошел один ослятник, гашишеед, который уже неделю был без работы, и старуха сказала ему: «Поди сюда, ослятник!» И когда он подошел, спросила: «Знаешь ли ты моего сына, красильщика?» — «Да, я его знаю», — ответил ослятник. И старуха сказала: «Этот бедняга разорился, и на нем остались долги, и всякий раз, как его сажают в тюрьму, я его освобождаю. Мы желаем подтвердить его бедность, и я иду отдать вещи их владельцам и хочу, чтобы ты дал мне осла. Я отвезу на нем людям их вещи, а ты возьми этот динар за наем осла, а после того как я уйду, ты возьмешь пиалу, вычерпаешь все, что есть в горшках, и разобьешь горшки и кувшины, чтобы, когда придет посланный от кади, в красильне ничего не нашлось». — «Милость хозяина лежит на мне, и я сделаю для него что-нибудь ради Аллаха», — ответил ослятник. И старуха взяла вещи и взвалила их на осла, и Аллах-покровитель укрыл ее, и она отправилась домой.
И когда она пришла к своей дочери Зейнаб, та сказала ей:
«Мое сердце с тобой, матушка! Какие ты устроила плутни?» И старуха отвечала: «Я устроила четыре плутни с четырьмя: сыном купца, женой чауша, красильщиком и ослятником, и привезла тебе все их вещи на осле ослятника». — «О матушка, — сказала Зейнаб, — ты не сможешь больше пройти по городу из-за чауша, вещи жены которого ты забрала, и сына купца, которого ты оголила, и красильщика, из чьей красильни ты взяла вещи, и ослятника, владельца осла». — «Ах, доченька, — ответила Далила, — я беспокоюсь только из-за ослятника: он меня узнает».
Что же касается мастера-красильщика, то он приготовил хлеб с мясом, и поставил его на голову своего слуги, и прошел мимо красильни, и увидел ослятника, который бил горшки, и не осталось в красильне ни тканей, ни вещей, и увидел он, что красильня разрушена. «Остановись, ослятник», — сказал он ему. И ослятник перестал бить горшки и воскликнул: «Слава Аллаху за благополучие, хозяин! Мое сердце болит о тебе». — «Почему и что со мной случилось?» — спросил красильщик. И ослятник сказал: «Ты разорился, и тебе написали свидетельство о разорении»[125]. — «Кто тебе сказал?» — спросил красильщик. И ослятник молвил: «Твоя мать мне сказала, и она велела мне разбить горшки и вычерпать кувшины, боясь, что, когда придет посланный от кади, он, может быть, что-нибудь найдет в красильне». — «Бог наказывает того, кого он оставил! — воскликнул красильщик. — Моя мать давно умерла!» И он принялся бить себя рукою в грудь и воскликнул: «Пропало мое имущество и имущество людей!» И тогда ослятник заплакал и воскликнул: «Пропал мой осел!» и потом он сказал красильщику: «Отдай мне моего осла, которого забрала твоя мать, красильщик!» И красильщик вцепился в ослятника и стал бить его кулаками, говоря: «Приведи мне старуху!» А ослятник говорил: «Приведи мне осла!» И люди собрались вокруг них…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала семьсот третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что красильщик вцепился в ослятника, а ослятник вцепился в красильщика, и они начали драться, и каждый из них обвинял другого. И вокруг них собрались люди, и один из них спросил: «Что у вас за история, о мастер Мухаммед?» И ослятник воскликнул: «Я расскажу вам эту историю!» И он рассказал о том, что с ним случилось, и сказал: «Я думал, что я заслужил благодарность мастера, но, когда он меня увидел, он стал бить себя в грудь и сказал: «Моя мать умерла!» И я тоже требую от него моего осла, так как он устроил со мной эту штуку, чтобы погубить моего осла».
«О мастер Мухаммед, — сказали люди, — ты, значит, знаешь эту старуху, раз ты доверил ей красильню и то, что там было?» — «Я ее не знаю, — отвечал красильщик, — и она только сегодня у меня поселилась с сыном и дочерью». — «По совести, — сказал кто-то, — красильщик отвечает за осла». — «В чем основание этого?» — спросили его. И он сказал: «В том, что ослятник был спокоен и отдал своего осла старухе, только когда увидел, что красильщик доверил свою красильню и то, что в ней было». — «О мастер, — сказал тогда кто-то, — если ты поместил ее у себя, ты обязан привести ослятнику его осла».
И потом они пошли, направляясь к дому красильщика, и речь о них еще будет. Что же касается сына купца, то он ждал прихода старухи, — но та не приводила своей дочери; а женщина ждала, что старуха принесет ей позволенье от своего сына, юродивого, подручного шейха Абу ль-Хамалата, — но старуха не возвращалась к ней. И Хатун поднялась, чтобы посетить шейха. И вдруг сын купца сказал ей, когда она входила: «Поди сюда! Где твоя мать, которая привела меня, чтобы я на тебе женился?» — «Моя мать умерла, — отвечала женщина. — А ты сын той старухи, юродивый, подручный шейха Абу ль-Хамалата?» — «Это не моя мать, — сказал сын купца, — эта старуха — обманщица. Она обманула меня и взяла мою одежду и тысячу динаров». — «Меня она тоже обманула и привела сюда, чтобы я посетила Абу ль-Хамалата, и оголила меня», — сказала женщина. И сын купца стал ей говорить: «Я узнаю, где моя одежда и тысяча динаров, только от тебя!» А женщина говорила: «Я узнаю, где мои вещи и драгоценности, только от тебя! Приведи ко мне твою мать!»
И вдруг вошел к ним красильщик и увидел, что сын купца голый и женщина тоже голая, и сказал: «Говорите, где ваша мать!» И женщина рассказала обо всем, что ей выпало, и сын купца рассказал обо всем, что с ним случилось; и красильщик воскликнул: «Пропало мое имущество и имущество людей!» А ослятник воскликнул: «Пропал мой осел!» — «Эта старуха — обманщица, — сказал красильщик. — Выходите, чтобы я запер дверь». — «Для тебя будет позором, что мы вошли к тебе в дом одетые, а выходим голые», — сказал сын купца. И красильщик одел его и одел женщину и отправил ее домой, и речь о ней еще будет после прибытия ее мужа из путешествия.
Что же касается красильщика, то он запер красильню и сказал сыну купца: «Пойдем с нами искать старуху, чтобы отдать ее вали». И сын купца пошел с ними, и ослятник был с ними тоже. И они вошли в дом вали и пожаловались ему, и вали спросил: «О люди, в чем ваше дело?» И они рассказали ему, что случилось. И вали сказал: «А сколько в городе старух! Идите ищите ее и схватите, а я заставлю ее сознаться». И они стали ходить и искать Далилу, и речь о них еще будет.
