Русская фольклорная демонология - Рябов Владимир
Приход колдуна на деревенскую свадьбу. Картина Василия Максимова. 1875 г.
©️ Федеральное государственное бюджетное учреждение «Государственная Третьяковская галерея»
Во многих рассказах колдуны хвастаются своими способностями, заявляют о своей колдовской силе и демонстрируют ее. Следует сказать, что это хвастовство парадоксальным образом сочетается с тем, что в большинстве случаев вредоносная магия совершается втайне. Потому во многих рассказах речь идет именно о том, как разоблачить колдуна, выяснить виновника неудач и болезней (подробнее см. раздел «Защита от колдуна и ведьмы»). Другими словами, власть колдуна очевидна, но в то же время окружена ореолом тайны, неотступных сомнений, что делает его еще более могущественным и опасным. Соответственно, перед деревенскими колдунами стоит сложная задача — поддержание баланса между полной анонимностью, которая лишает конкретного колдуна влияния, и полным раскрытием своей личности, что влечет за собой неприятности, вплоть до физической расправы[1963].
В деревне нашей колдун жил. Все его боялись. Отец наш был отчаянный, и говорит:
— На меня он ничего не напустит.
<…> И пошел к колдуну, пришел туда и говорит:
— Знаете, на вас вся деревня обижается. Сделай мне красноту.
А колдун и отказался. Отец его избил, а потом по деревне гонял, на кладбище. <…> Колдун ночь там переночевал, а утром пришел. И больше никому ни плохого, ни хорошего не делал[1964].
Демонстрация колдовской силы нередко принимает форму соревнования колдунов друг с другом, во время которого сильный колдун побеждает слабого. Часто такое соревнование заключается в том, что колдун-победитель подчиняет своей воле и унижает соперника: заставляет снять штаны и испражниться прямо в избе[1965], хлебать пригоршнями помои[1966], «то собакой лаять, то петухом петь»[1967].
Представление о том, что колдун может подчинять своей воле других людей, отражено во многих текстах. Например, в быличке из Пензенской области «знающий» торговец заставляет драться между собой двух напавших на него разбойников[1968]. В рассказе из Читинской области под влиянием колдуна невеста без стыда задирает подол, жених и гости на свадьбе, вопреки чувству брезгливости, прикладываются к ее половым органам[1969]; в соответствии с «перевернутой» логикой, свойственной демоническим существам и колдовским ритуалам[1970], колдун еще и кощунственно сравнивает это действие с причастием. В других историях из того же региона колдун наказывает пьяного драчуна: велит ему сначала прилюдно снять штаны и забраться на горячую печь, а потом залезть под кровать[1971].
Нередко соперничество «знающих» разворачивается во время свадьбы: колдун норовит причинить вред молодоженам и гостям, а дружка или другой колдун, специально приглашенный на свадьбу, ему противостоит. Дружка — это особая роль, «чин» в традиционной русской свадьбе, он представитель жениха, знаток и распорядитель свадебного обряда. Функции дружки многообразны: он способствует брачному соединению жениха и невесты, руководит застольем, выполняет роль шута и скомороха и т. п. В его обязанности часто входит магическое обеспечение благополучия молодых и защита их от порчи. На Русском Севере в роли дружки может выступать профессиональный колдун[1972].
Раньше люди были сильно колдуны, дочь. Плямянник мой жанился: только сели на коней — кони все в дыбы! Поязда стоить!
Колдун жил недалёк от нас.
— Бог с крястом, а чёрт с пястом, — говорить, — чёрт побеждаить!
И другой ворожей отвораживал: читал, исконы носили кругом поезда. И кони пошли[1973].
В ряде текстов дружка (или колдун, оберегающий свадьбу) не только ликвидирует магическую угрозу, но и наказывает недоброжелателя: заставляет его на коленях просить прощения[1974], отрезать самому себе кишку[1975] или половой член[1976].
Однажды случай такой был. В селе была свадьба, а на ней была такая подруга, котора могла свадьбу расстроить. А на той-то свадьбе был колдун Иван. Его пригласили нарочно, чтобы он помешал ей.
Когда она зачала что-то строить, он из дверей поманил ее пальцем. А она-то, как увидела его, вся переменилась, встала и пошла за ним. А вперед-то никто не мог ее с места сдвинуть. Иван вывел ее на реку, она села на лед и примерзла. Он говорит:
— Раскаешься — отпущу.
Потом пришел, спросил ее — она киват. Он ее отпустил, и она пошла. А вперед никто не мог поднять со льда[1977].
Надо сказать, что разделение колдунов на сильных и слабых не является чем-то одномерным и простым. Сильным, «крепким» колдуном могли считать «богатого и удачливого человека, физически здорового и красивого, хорошего хозяина и талантливого мастера»[1978], его благополучие напрямую связывали с колдовскими способностями. «Бедный, одинокий и уродливый человек» тоже может иметь репутацию колдуна, однако его «будут считать слабым, недознайкой»[1979]. Нередко «сильные колдуны ассоциируются с избытком жизненной силы… слабые — с недостатком»[1980]. Считалось также, что сильные колдуны могут не только портить, но и лечить, а слабые — только портить[1981].
Девушка у колдуньи. Из журнала «Всемирная иллюстрация». 1876 г.
Всемирная иллюстрация. — № 11. — Санкт-Петербург: Изд. Германа Гоппе, 1876
Власть колдуна над волей и восприятием (как бы мы сейчас сказали, психикой) других людей отражена и в его способности морочить, создавать иллюзии. В сибирских быличках обиженная ведьма делает так, что парни с девушками не могут найти дорогу домой[1982], шофер видит, как будто впереди на дороге обрыв[1983]. Колдун заставляет зрителей поверить, что он пробирается сквозь сплошное бревно[1984] или узкую трубу, хотя сам ползет рядом с ней[1985], морочит гостей на свадьбе: те думают, что в избе «море», в результате чего «заголяются, подсучиваются брести»[1986]. В современном (записанном в 2010 году) тексте из Архангельской области колдун, владеющий «гипнозом», заставляет людей поверить, что случился пожар[1987].
