Сказка – ложь… - Евгения Липницкая
Надо сказать, последнее обстоятельство изрядно способствовало после, соблюдению одного из данных мне запретов, будь я тогда сыта и пьяна, не знаю даже, как бы всё повернулось.
Что? Ой, будет тебе, приятель! Будто ты никогда не был юн, пьян да влюблён! Впрочем, пьян ты и сейчас изрядно, потому, видать, и позабыл остальное. Вот дружок твой, вижу, меня понимает. Верно, милый? То-то! Эх, до чего ж ты славный малый! Тебе вот я не отказала бы в поцелуе, честное слово!
Что бы вы тут не думали, а честь свою я тогда берегла пуще глаза. Хоть королевский сын мне, не скрою, понравился с первого взгляда, но ближе вытянутой руки я подпускать его и без всяких гейсов не собиралась, как бы ни кружили голову его пылкие взоры да сладкие речи. Думаете просто было с ним сладить? Как бы не так! Отказов он, как оказалось, не знал, а упрямства парню было не занимать, да и приглянулась я ему, как ни одна девица ранее, так что, лип королевич ко мне, как пух к смоле. Но я, чуть от танцев дух переведу, сразу вся сама строгость, и по сторонам поглядываю, примечаю, что да как.
Ох и таращились же все, ох и шептались! Мачеха с сёстрами, те чуть от злости не полопались. Ещё бы! Все их старания прахом пошли, ни король, ни уж тем более его сын, на них и не взглянули. Представляю, что с ними сделалось бы, узнай они меня тогда! Но куда им было… Морок, наведённый самой Королевой фей, так запросто даже перед епископом не слетит, не то что от дурного глаза каких-то глупых гусынь. А я от души позабавилась, глядя на их бессильную злобу, и чужую зависть. Но вот, вижу, масла в светильники слуги подлили уж третий раз, стало быть, сообразила я, пора мне пробираться ближе к выходу, совсем скоро пора первых петухов, а значит, как бы весело мне ни было, пришло время пир покинуть.
Однако же легко было сказать, а вот попробуй выполнить! Стоило мне улучить момент, да шагнуть за порог, тут же следом королевич хвостом; даром, что пьян, я скорее шаг, и он тоже, я через двор бегом, а он быстрей – никак не отвязаться! Ох и петляла я, словно заяц от собак! Совсем запыхалась. Хотела было спрятаться за птичником, переждать, пока он уйдёт, но разве тонкие стены из глины с соломой пополам удержат королевского сына? Всего и успела, что немного отдышаться, а он уж тут, как тут, за рукав хватает. Не бойся, говорит, красавица, я зла не причиню, тебе ещё и понравится. Мне бы кричать, да что толку? В замке веселье в самом разгаре, музыка, песни, гомон. Кто услышит? Кто придёт? А если и придут, помогут ли? Кто станет волноваться о чести девицы без имени, когда против сам королевский сын?
Вырвалась я, да и опять бежать! Через скотный двор, к амбарам, оттуда свернула к колодцу, а он всё не отстаёт, только в азарт вошёл. Тут, на беду, споткнулась я о камень, да растянулась на земле. Слышу – совсем рядом уж шаги королевича! Увидал он меня, заворчал, как дикий зверь, и тут донеслось до меня ржание волшебных коней, точно зов. Опомнилась я в тот же миг, стянула с ноги туфлю, вскочила, да и бросила её прямо в лицо преследователю. Тот отшатнулся, оступился и повалился набок, а я, пока он не понял, что к чему, подобрала подол, да побежала на конские голоса, как никогда раньше в жизни не бегала.
У задней стены королевской конюшни старая груша росла, вскарабкалась я на неё поскорее, все руки в кровь ободрала, а тут и королевич снова подоспел – зол, как медведь, ругается на чём свет стоит, но от своего не отступился. Ходит, значит, внизу, голову задрал, осклабился. Говорит, мол, спускайся, птичка моя, бежать тебе дальше некуда, а не то топор принесу, срублю это дерево вместе с твоим гнездом. Тогда я в сердцах сорвала с ветки грушу, бросила вниз и угодила ему прямо в лоб. Выдели бы вы, как он взвился! Обругал меня последними словами, кулаком погрозил, развернулся на пятках да зашагал поскорей к ближайшему сараю, за топором, стало быть, ещё и слуг крикнул в помощь.
Ну, да я не стала дожидаться его возвращения, перебралась по тонким веткам на самую крышу конюшни и спустилась тихонько внутрь. Гляжу, а кони волшебные стоят в упряжи, как я их оставила, землю копытами роют! Видать не сумели королевские конюшие с ними сладить, завели под кров, как есть, вместе с золотой колесницей. Ну и обрадовалась же я! Белкой на неё запрыгнула! А кони, будто только этого и ждали, сразу с места сорвались, да на выход, ветром помчали меня из королевского замка. И как раз вовремя, ровно в тот же миг в первый раз запел на подворье петух.
В единый миг домчали меня волшебные кони до ворот родной усадьбы, лишь слегка замедлили ход на подлёте, так что я, боясь, не успеть сойти вовремя с колесницы, кубарем скатилась наземь, а они тут же и пропали с глаз долой, будто сквозь землю провалились. Отряхнулась я и только ахнула – роскошное платье моё обратилось жалкими лохмотьями да клоками паутины, золото украшений осыпалось жухлой осенней
