Великий Гэсэр - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

давнее чем еще давней, — тогда,

когда земля прекрасною была,

когда был пестрым первозданный мир,

когда была безбедной жизнь людей,

когда покойно было на земле,

когда богато жили и светло, —

тогда на счастье всех живых рожден

был наш Абай Гэсэр и свыше он

подвижником добра был утвержден.

На западной небесной стороне

насельниками были тэнгри[1] — их

возглавил Хан Хирмас[2], он старшим был

над всеми остальными и родил

трех сыновей — небесных силачей.

Был старший сын его Заса Мэргэн[3],

живущий на горе Саган Бургэ[4],

он ездил на особенном коне,

что в беге соколу подобен был;

сын средний Бэлигтэ[5], что заслужил

прозвания “Бухэ”; и младший сын

по имени Хахар[6], что тихо жил.

У братьев этих было три сестры,

которые то помогали им,

то вызволяли братьев из беды.

А прародитель Эсэгэ Малан[7]

имел потомство, пышное весьма:

Эрэ Юрэн[8] —любимый старший сын

и девять младших тэнгри, что могли,

шаманствуя, творить земным добро;

а также и помладше сыновья:

Сутэ Баян и Сурэгтэ Баян,

и с ними вместе — Бударгы Саган[9].

От Эсэгэ Малана рождена

и бабушка Манзан Гурмэ[10], она

как повитуха многих приняла

и многих воспитала — не один

бурхан[11] своей обязан жизнью ей.

От Эсэгэ Малана рождены

и добрый миротворец Шутэгтэ[12],

и теплотворный Наран Дулаан[13].

А всех бы тэнгри западных у нас

насчитывалось пятьдесят и пять,

когда примкнул бы к ним Сэгэн Сэбдэг[14],

что посреди вселенной проживал

на облачной вершине Сахидаг[15]

вдали от войн, раздоров, ссор и драк.

На стороне восточной в небесах

насельники их, тэнгри, были злы.

Тех тэнгри возглавлял Атай Улан[16],

старейшина, родоначальник их,

а с ним — Шуса Улан, Ухэр Баян[17]

и бабушка Хара Манзан[18], она

немало бед живущим принесла.

Атай Улан трех сыновей родил:

Саган Хасар был старшим, ездил он

на светло-сером быстром скакуне;

Шара Хасар был средним, ездил он

на длинногривом сером скакуне;

Хара Хасар[19] был младшим, ездил он

на боевом игреневом коне.

А всех восточных тэнгри бы у нас

сорок четыре набралось, когда

к ним примыкал бы и Сэгэн Сэбдэг,

что в центре мирозданья проживал

на облачной вершине Сахндаг

вдали от вони, раздоров, ссор и драк.

1. Чудесное исцеление Наран Гохон

Наран Дулаан, лучистый тэнгри,

нарожал детей — и Наран Гохон[20],

названная так во славу солнца,

дочерью была его любимой.

Но Атай Улан своею властью

начал зло творить — и так заставил

кашлять и хворать девицу эту,

и она три года проболела,

мучалась и сохла год от году.

Если в вечность отойдет девица,

то все тэнгрн западного Неба

перейдут к восточным в подчиненье.

Но как стала сохнуть Наран Гохон,

то тогда Манзан Гурмэ раскрыла

Книгу Судеб[21], чтобы в тайном знанье

снадобье целебное найти

иль хотя бы способ, как спасти

от несчастий на се пути.

Вычитав что нужно в Книге Судеб,

вызнала Манзан Гурмэ, что надо

сделать для спасенья Наран Гохон,

и велела, чтобы отыскали

Бэлигтэ, но сына Хан Хирмаса

долго нс могли найти посланцы.

Тот, придя, спросил: “Зачем я нужен?”

И тогда Манзан Гурмэ сказала:

“Я жажду исцеленья Паран Гохои…

Вот ночь пройдет и разгорится утро —

и на краю подсолнечного неба

увидишь ты, как жаворонок белый[22]

поднимется и петь самозабвенно

возьмется, и на грудке заблистают

серебряные письмена, на спинке

у птицы — золотые засверкают.

Ты должен гак стрелой его коснуться,

чтоб не убить, а захватить живого

отверстьем наконечника — и мягко,

не повредив ни перышка, на землю

доставить из-под неба эту птицу.

Тогда из наконечника я выну

целительного жаворонка, чтобы

к спине больной девицы птицу спинкой

прижать и подержать, как в Книге Судеб

написано властителями мира.

И если исцелится Паран Гохон,

то мы, все тэнгри западного неба,

пребудем там отныне и навеки.

Но если не спасем мы Паран Гохон,

то всем нам, тэнгри западного неба,

придется в подчинение к восточным

идти, а это вроде неудобно,

и вроде поруганию подобно”.

Бэлигтэ Манзан Гурмэ ответил:

“Белого где жаворонка мне

отыскать, коль нс слыхал о нем?

Белого как жаворонка мне

отловить, коль не видал его?”

Бабушка Манзан Гурмэ сказала:

“Ты расспроси об этом Хан Хирмаса

он видел эту птицу — он-то знает,

как доставать ее из поднебесья”.

Бэлигтэ поехал к Хан Хирмасу,

и тогда отец поведал сыну:

“Когда я сильным был и молодым,

частенько эту птицу я видал,

да уж давненько что-то не встречал.

На западе, на северном краю

святого неба, ты еще найдешь

крылато-вдохновенного певца.

Едва наступит солнечный рассвет,

тот жаворонок начинает петь

и в поднебесье, возле облаков,

висит на песне собственной своей,

читая золотые письмена,

что у него на грудке, и свистит,

в серебряные письмена смотря,

что у него на спинке, —

вот когда взять эту птицу

сможешь без труда”.

На коня отцовского гнедого

наложив седло и приторочив

саадак[23], наш Бэлигтэ взобрался

на коня, взмахнул ремённой плеткой —

и помчался в