Тимур Пулатов - Плавающая Евразия
«И впредь будь занят своим благочестием, пророк, ибо управление царством не твое дело. Откуда тебе знать, что отец этого всадника насильно отнял тысячу динаров из денег того человека… и я отдал сыну власть над деньгами отца. А дровосек убил когда-то отца этого всадника, и я дал возможность сыну отомстить…»
Услышанное так подействовало на Мухаммеда, что он воскликнул из последних сил:
— Нет бога, кроме тебя! Хвала тебе! Ты знаешь скрытое… — Хотя ни сейчас, ни потом не задумывался над истинным смыслом обращенного к нему предостережения…
XXIV
В странном состоянии возвращался Давлятов домой после встречи со следователем. Правда, о самом рассказе Лютфи он уже не думал, вернее, решил подумать после того, как услышит весь рассказ до конца. Думал он об этом неожиданном, что выплыло сейчас как лично пережитое, далекое, до того далекое, что отделилось от него, перейдя… к другому автору. А выплыла вся эта история, случившаяся у ручья, которая прошла перед глазами Мухаммеда. Откуда это? Что? — терялся в догадках Давлятов, хотя теряться было, собственно, не из-за чего. Одно ясно: услышать историю он не мог, прочитать тоже, так что зря Давлятов с поспешностью передает авторство другому. Скорее всего, выплыла история из-за родства самого Давлятова с ветхозаветным Салихом, о котором говорит и сам Мухаммед как о пророке землетрясения — в назидание погрязшим в грехах и заблудшим… так вот, не долго терзаясь в догадках, можно предположить, что в силу этого родства Давлятов и сам мог краем глаза видеть все, что разыгралось у ручья недалеко от пещеры Хира и сейчас вдруг выплыло и взволновало его, идущего домой.
Вспомнив по дороге, что сегодня он должен переночевать в бункере На-хангова, Давлятов сник, ибо всегда мучился и не мог заснуть на чужой кровати. И сам бункер был непривычным местом, очень уж для него непривычным.
Возле дома Давлятова чувствовалось еще большее оживление. Кроме паломников, городских зевак, которые спорили, показывая на крышу и на стены его дома, Давлятов увидел еще и каких-то официальных лиц. Они ходили и измеряли длину стены, расстояние от угла до ворот и от изгиба до загиба, кто просто шагами — испытанным дедовским способом, кто стальной лентой с делениями, а кто и более тонким прибором — теодолитом на треножнике, напряженно прильнув к глазку. В прилипшем к глазку Давлятов узнал Байбутаева и сразу подумал, что где-то должен вкрадчиво ходить и академик Бабасоль. Так оно и было. Бабасоль ходил один, в стороне, о чем-то сосредоточенно размышлял, и по тому, как в забывчивости покусывал кончик пальца, чувствовалось, что обдумывает он нечто, что связано с частным и общим, с домом Давлятова и с Галактикой.
Здесь ходил и Лютфи — посредник Бюро гуманных услуг и брат следователя. Давлятов цепко всматривался в него, сравнивая с братом-следователем, и этот Лютфи показался ему мягче и изысканнее, хотя и был связан с таким Бюро, где надо быть дьяволом, чертом, шайтаном. Впрочем, черти всегда изысканны и вкрадчивы, в чем Давлятову придется вскоре убедиться.
— О, мой друг! — бросился к нему Лютфи и, подтолкнув стоящего рядом весьма вальяжного гражданина, заторопился вместе с ним к смущенному Давлятову. — Позвольте познакомить вас с уполномоченным градосове-та Сансаевым… Он специально послан председателем Адамбаевым, чтобы сообщить вам по крайней мере две приятные новости… Приступайте! — еще раз подтолкнул Лютфи вальяжного уполномоченного, и тот с ходу, деловито начал:
— Гражданин Руслан Ахметович Давлятов, если не ошибаюсь?..
— Нет, не ошибаетесь… Я только что от Лютфи… и здесь — Лютфи, неудачно пошутил Давлятов и досадливо сжал губы.
Сансаев подумал, переглянулся с Лютфи и, не приняв слова Давлятова на свой счет, продолжил:
— Рад сообщить вам, что градосовет выделил вам и вашим родным и близким квартиру со всеми удобствами, газом, горячей водой, спаренным телефоном, в доме с лифтом и мусоропроводом… чтобы обезопасить вас на случай… — Сансаев умолк, не сказав, на какой именно случай, и, снова переглянувшись с Лютфи, закончил удачно мысль, — и чтобы ваши удобства все время удобствовали…
«Такой вальяжный и говорит складно, — мелькнуло у Давлятова. — Должно быть, он чей-то незаконнорожденный сын…»
— Сейчас ваша матушка-бессребреница вместе с героем нашего времени Мелисом и принцессой Хури собирают кое-какие ценные вещи, чтобы уже сегодня перебраться… — сообщил, подойдя к ним, Байт-Курганов, свежевыбритый, благоухающий по этому случаю, ибо воспринимал все как свое кровное дело. Общественный человек.
— О, и вы здесь?! — неуместно выразился Давлятов, хотя в тот момент, когда увидел чуть поодаль от паломников вкрадчивого Бабасоля, почему-то подумал, что и Байт-Курганов непременно должен быть здесь по случаю роспуска «Комитета за свободу Мелиса». По его подозрительно серым глазам можно было догадаться, что в его уме зреет новый комитет на основе того, добровольно распущенного, с тем же штатом, с той же организационной структурой, ударный комитет…
— Если вы не возражаете, я поеду с вами… ибо как строитель…
— Как бывший строитель! — с раздражением прервал его Сансаев, сдувая сор с пиджака.
— Я прекрасно знаю все дома, сданные как сейсмостойкие, хотя таковыми они не являются, — язвительно глянул в сторону представителя градо-совета Байт-Курганов.
— Это еще надо доказать! — не сдавался, защищая честь градосовета, Сансаев.
Давлятов повернулся, всем своим видом говоря, что перепалка эта неуместна… и, когда снова обратил взгляд на Лютфи, тот вздрогнул, увидев Са-лиха. Но не того, с резкими чертами лица и горящими глазами, убежденного и напористого, каким Салих был прежде, а бледного, с затравленным видом, которого Руслан изрядно помучил, изгоняя из себя.
— Скоро… скоро будет доказано, — прошептал, прохрипел голос, и никто толком не разобрал, что же было сказано.
— Что еще вы хотели сообщить приятное? — обратился Давлятов к Сансаеву.
— Это не товарищ Сансаев должен сообщить, а я, — вдруг засуетился Байт-Курганов, подобострастно глядя на уполномоченного градосовета.
— Что же, сообщайте вы, — заважничал вальяжный.
— Мы организовали комитет по безопасному изъятию бомбы, сокращенно КБИБ… Градосовет, надо отдать должное и его председателю товарищу Адамбаеву и товарищу Сансаеву… признал наш КБИБ как законный комитет, более того, поддерживает нас… Мы поддерживаем их. Крепкий союз! Полная взаимонезависимость!.. Мы, кбибовцы, готовы все свои силы отдать на службу градосовету…. Главная наша задача — изъять из-под вашего дома бомбу и, если академик Бабасоль придет к такому решению, вложить ее в скважину и взорвать, чтобы высвободить энергию землетрясения…
— Это я слышал по телевидению, — внушительно промолвил Давлятов.
— Конечно, — продолжал Байт-Курганов таким тоном, будто и не слышал реплики Давлятова, — вы, как сознательный гражданин, будете всеми способами помогать нашему комитету. Бескорыстно, безвозмездно… Понимаете? — лукаво глянул на него Байт-Курганов. — Но если все же, как полагается и как принято, как велено и поставлено… вы заявите о своем праве собственности на бомбу… мы уже обратились к видным юристам за новым толкованием Закона о праве граждан на личную собственность… может быть, даже созовем здесь, в Шахграде, Всесоюзную конференцию юристов по данному вопросу… и если они придут к единому мнению и установят цену, разумеется, в пределах разумного… то мы можем и купить у вас бомбу, если, конечно, ваша гражданская совесть…
— Буду только рад! — досадливо махнул рукой Давлятов.
— Чему? — не понял Байт-Курганов и выжидающе открыл рот.
Но Давлятов не успел ответить. Из ворот дома под аплодисменты собравшихся вышли Анна Ермиловна с двумя узелками, за ней Мелис, взявшись с Хури за руки. Мелис победно глянул и помахал толпе.
«Нахал», — подумал про него Давлятов. И Мелис, словно прочитав его мысль, крикнул в сторону приемного отца, оказавшегося вовсе не приемным, а даже чересчур родным:
— Но пасаран!
Давлятов отвернулся. Благо Анна Ермиловна подошла к нему, поцеловала в лоб, чтобы сгладить напряжение последних дней.
— Ну вот, милый, мы перебираемся… быстро-быстро, срочно-срочно, как нам было велено. Конечно, жалко этот дом… где столько пережито, но что поделаешь! Старое не только, оказывается, уходит, но и, как научно объяснил мне наш бывший фемудянский настоятель капища, а ныне академик Бабасоль… старое еще и рождает такие диковинные штучки, как бомба. — Она удивленно посмотрела по сторонам, не скрывая слез на глазах.
— Да, вы понимаете! — подскочил к Давлятову взбодренный Санса-ев. Научно доказано и проверено! Оказывается, только под домами старой постройки саморождаются бомбы. Комиссия градосовета ни одной бомбы не обнаружила под домами современными, с лифтом и мусоропроводом… Зато в таких домах, как ваш…
