Вадим Бурлак - Мистика Древнего Рима. Тайны, легенды, предания
После недолгого ужина в «Харрис баре» на виа Венето мы снова тронулись в путь.
Наш кучер тоже подкрепился прихваченной с собой пиццей и заметно повеселел, наверное, от выпитого тайком вина.
Он даже, наконец, сообщил, что зовут его Лео и что завтра ему исполнится семьдесят лет. А в связи с достижением столь почтенного возраста намечался его уход на заслуженный отдых. Наверное, свой последний рабочий день он хотел отметить как-то по-особенному. И вот наше с Джулией появление, щедрый задаток и заказ на длительную прогулку спутали завтрашние планы Лео.
– Переведи ему, – попросил я Джулию. – В честь такого события он получит в подарок «Советское шампанское». А мы с тобой будем пить его прямо здесь, в кабриолете…
– Я больше люблю наш спуманте. Оно, конечно, уступает французскому шампанскому, но все же получше ваших шипучек, – дерзко ответила Джулия.
– Нет, только «Советское», и только «брют»! Пить всю ночь, до рассвета, в кабриолете, можно лишь наше вино! – заупрямился я. – Жаль, что Лео не понимает меня. Спроси, какое он предпочитает шампанское?
– Да я бы лучше водочку, – внезапно, по-русски, бодро произнес кучер, обернувшись к нам.
– Толково сказано… – опешил я.
Джулия тоже изумленно взглянула на нашего возницу.
– Так вы прекрасно говорите по-русски?..
– А я и есть русский, – спокойно ответил Лео. – Мой батяня – кубанский казак из станицы Тимашевская. Воевал в Первую германскую, потом рубил «красных». А когда большевики стали прижимать «белых», понял: не будет ему житья на Кубани – и утек в Сербию. Там, в Белграде, я и родился.
– А в Риме как оказались? – поинтересовалась Джулия.
– Во Вторую мировую мы с батяней вместе воевали против германцев. После войны американы и англы предали казаков… Сдали Советам… Мы с батяней успели бежать, а друзей-товарищей наших запечатали в эшелоны и вывезли в Эс-Эс-Эсэрию. Там и сгноили их в лагерях. А крестили меня при рождении в православном храме. Так что для итальянцев я Лео, а для русских – Лёха.
– А на родине предков не были? – полюбопытствовала Джулия.
– Пока не доводилось. Да кто б меня раньше туда пустил? Вот сейчас заворочалась Русь… Забродила какая-то Перестройка… Присмотрюсь, прислушаюсь, – может, и съезжу на Кубань-реку…
Склад контрабандистов
После откровений Лео-Алёхи мы некоторое время молчали. Наконец, я не выдержал.
Вокруг бурлит не засыпающий ночной Рим… На козлах восседает мой земляк… Рядом прекрасная графиня… Ну, как тут без шампанского Абрау-Дюрсо?..
– Ты опять за свое? – покосилась на меня Джулия. – Где ты достанешь ночью в Риме советский «брют»?
– Были бы деньги, а раздобыть можно… – отозвался кучер.
– Ага, значит, есть в Вечном городе волшебный источник, – оживился я. – С деньгами порядок! Гони, Алёха!..
Кабриолет наш тут же свернул на малоосвещенные улочки. Поворот за поворотом – и мы вскоре остановились у темной подворотни.
– Тиб, стоять! – словно собаке, приказал Лёха лошадке и соскочил на мостовую.
Он передал вожжи Джулии.
– Подержите, синьора. Конь смирный, послушный, но может и пойти погулять по улицам, если наскучит стоять…
– И долго мне вашего Тиба держать? – спросила Джулия, заправски намотав конец вожжей на руку.
– Пять минут, синьора! – отозвался Лёха и сделал мне знак идти за ним.
Скорее всего, мы попали в подпольный склад контрабандистов. Две личности неопределенных возраста и национальности, зато с легко угадываемым родом занятий, встретили нас весьма радушно.
Лёха протараторил, зачем мы пожаловали. Гостеприимные хозяева разом кивнули и исчезли в темных коридорах подвала.
Контрабандисты оказались запасливыми ребятами. Через несколько минут они принесли два огромных пакета. Я проверил содержимое: действительно, «брют», Абрау-Дюрсо, с настоящей пробкой.
– Не «самодел», мужики? – поинтересовался я. Лёха перевел.
Контрабандисты обиженно взглянули на меня, не посчитав нужным ответить.
Мне даже стало неловко за свой поспешный вопрос. Лёха укоризненно покачал головой:
– Тут все настоящее и все по-честному, атаман.
Когда мы вернулись к кабриолету, Джулия заглянула в пакеты и ужаснулась:
– Ты столько собираешься выпить?!..
– Нас двое, – уточнил я. – Да и Алёхе к завтрашнему торжеству полагается…
Кучера мои слова обрадовали. Он извлек откуда-то из-под сиденья старенький саквояж. Достал оттуда два хрустальных бокала и протянул мне и Джулии:
– Веселитесь, пока есть возможность!
Спецагент из личной охраны
Лёха взгромоздился на свое место и прикрикнул:
– Трогай, Тиб!..
– Что за странное для лошадки имя? – спросила Джулия.
– Вообще-то я его назвал Тиберием, – ответил кучер. – Но по ночам нельзя произносить имя императора. Его дух до сих пор шатается по старому Риму. Может обидеться и напакостить… Кто знает, что у духов на уме и ка кие у них возможности! Эх, жаль, нет у меня тройки рысаков, какая была у моего бати в Сербии. Прокатил бы вас под свист с ветерком, по-русски!.. Обучил меня этому батяня!..
Тут Лёха не сдержался и действительно засвистел так, что откликнулось эхо. Конь оживился и рванул во всю прыть.
Я откупорил бутылку и наполнил бокалы. Кабриолет трясло, и сделать это было непросто.
Вскоре из темных улочек мы вырвались на освещенный проспект. Машин и прохожих почти не было, и Тиб решил показать свою резвость и все, на что он был способен. Но через пару кварталов галоп его внезапно остановила полицейская машина.
Двое стражей порядка, явно недовольные резвостью Тиба, начали разговор на повышенных тонах, яростно жестикулируя. Лёха отвечал так же.
Я хотел было встрять и даже предложить полицейским выпить шампанского, но Джулия сжала мою руку:
– Не лезь к ним… Только навредишь Лео…
Тем временем наш кучер перестал спорить, доверительно склонился к полицейским и заговорил вполголоса.
Стражи порядка тоже успокоились. Теперь они внимательно слушали кучера и со все большим почтением смотрели на меня. Даже бокал с шампанским в моей руке не вызывал у них недовольства.
И Джулия, едва сдерживаясь от смеха, и чтобы этого не заметили полицейские, уткнулась мне в плечо.
– Ну, чего там Лёха им городит? – тихо спросил я у Джулии.
Она вначале не ответила. Кучер попрощался с полицейскими, а те, глядя на меня, вытянулись, а один даже отдал честь.
Когда отъехали несколько метров, Джулия наконец объяснила:
– Скоро в Рим должен прилететь ваш лидер Михаил Горбачев. Так Лео сказал, что Горбачев мечтает покататься в кабриолете по ночному городу…
– А я при чем?
– Лео по секрету сообщил им, что ты – спецагент из личной охраны русского вождя и проверяешь возможности римских лошадок и безопасность ночных поездок в кабриолете.
– И они поверили?
– Как видишь…
Белый голубь в ночи
Далеко за полночь мы оказались на площади Испания, у фонтана «Лодочка», откуда уходит ввысь лестница Тринита дел Монти. Несмотря на поздний час, вокруг творения Пьетро Бернини шумели туристы. Их было человек пятнадцать. Кто-то, по традиции, швырял в воду монеты, другие обнимались, пели, пытались танцевать, а трое плескались в воде.
Фонтаны Рима!.. Здесь к ним особое отношение.
Еще в начале XX века Павел Павлович Муратов писал: «О царственности Рима ничто не говорит с такой силой, как обилие его водоемов, щедрость источников и расточительность фонтанов…
Они низвергаются шумящими каскадами с искусно расположенных скал, как фонтан Треви или большой фонтан Бернини на Пьяцца Навона. Они спокойно падают отвесными водяными плоскостями, как Аква Паола на Яникуле.
Одни из них высоко бросают вверх водяные столбы, разбивающиеся при падении в водяную пыль, образующие на солнце радугу. Другие бьют тонкой хрустальной струей и стекают вниз медленно, роняя блестящие капли…
Здесь есть фонтаны, напоминающие капеллу, как фонтан у Понте Систо, или даже фасад церкви, как Аква Феличе, со статуей Моисея. Без фонтанов было бы мертвым все торжественное великолепие таких площадей, как Пьяцца Сан Пьетро, Пьяцца дель Пополо, Пьяцца дель Квиринале…
…Рим умел сделать игру вод лучшим своим украшением…
Нет ни одного палаццо, молчаливый двор которого не был бы оживлен мерным плеском падающей воды. Нет такого бедного и жалкого угла, в котором не было бы своего источника. Как любил их римский народ, видно по тем изваяниям, которыми украшены эти, незаметные на первый взгляд, бесчисленные малые фонтаны, разбросанные по улицам Рима…»
Из каких стран были туристы у «Лодочки» – я так и не понял. Галдели и по-английски, и по-немецки, и, кажется, по-шведски.
Наш, внезапно появившийся из темноты, кабриолет вызвал у ночных гуляк новый взрыв веселья.
Две девчонки подбежали к нам, быстро заговорили по-французски и протянули два пластиковых стаканчика и початую бутылку вина.
