Змей Рая - Мигель Серрано
Звезды — это чакры макрокосма; Млечный путь — сушумна, ида и пингала. Кундалини проходит через небеса, как Змей творения. Миры неба — психические и физические эманации тела космического Христа, в то время как человек — Христос воплощенный. Пока мы живы, мы существуем в малом теле, которое, в свою очередь, существует в большем теле Вселенной. Так, возможность космических путешествий подобна тому, как двигалась бы в организме клетка, от почки к сердцу. А умственное путешествие к Солнцу или Луне, подобное тем, что совершают йоги Индии или мой Наставник в Чили — это психическое движение и от чакры к чакре, и путешествие к созвездиям. И всё же, в обоих случаях, движение совершается в пределах великого ментального тела. Тибетские танки изображают Колесо жизни помещенным в живот демона: так и мы заперты во Вселенной, а Вселенная помещается в нас — и потому каждый из нас объективно целостен. Может быть, смерть станет побегом из этой тюрьмы, возможностью покинуть как малое, так и большее тело — и тогда мы сможем увидеть демона снаружи.
Невозможно сказать больше, потому что не существует слов, описывающих большее. На самом деле, и приведенные обстоятельства уже ставят на порог безумия. Пока мы живы, мы тоскуем о небесах; умерев, мы, наверное, будем скучать по телу и станем считать физическое существование райским веком. Может быть, мы вернемся в перевоплощениях; может и нет. Никто не знает, является ли смерть полным растворением; никто не видел темной стороны Луны. Всё, что мы знаем: смерть — это уход из физической жизни. В сущности, жизнь и смерть противостоят друг другу, и, как следствие, нет никакой возможности общения живых и мертвых, потому что они стремятся в разных направлениях: живые смотрят внутрь, а мертвые — наружу.
Единственной хрупкой возможностью постичь это таинство может быть древняя наука Атлантиды, йога, позволяющая Змею вытянуться к одной крайности, в то же время оставаясь обернутым вокруг другой. Это действо одновременной жизни и смерти, взгляд и внутрь и наружу; здесь объединяются Эго и Самость. Это единственная возможная тропа, узкий перевал над горами, бывший навеки потерянным.
XXXI. Город вечной свадьбы
Из пещеры Амарнатх в Кашмире я решил продолжить паломничество в Бенарес, как советовал свами Ашахабала. Но вначале я желал увидеть храмы Кхаджурахо, полагая, что они будут очень созвучны начатым мною размышлениям.
Храмы Кхаджурахо известны во всём мире эротическими скульптурными группами, и считаются одним из высочайших выражений средневекового возрождения в Индии. Кхаджурахо основан королями династии Чандела, пришедшими из Раджастана и завоевавшими земли, теперь ставшие Индийским союзом. Особый расцвет город переживал в период с 950 по 1050 годы.
Индийское искусство достигло пика развития в правление династии Гуптов в пятом столетии — когда Индия впервые была объединена со времен смерти Ашоки. Искусство того времени просто не с чем сравнивать. Каким–то образом скульпторам удавалось воспроизводить таинство первичных сил; в этом творении они были почти подобны богам. Каменные головы Будд выражают бесконечное сострадание и безмятежное принятие боли; это необычайный образ достижения нирваны и одновременного добровольного пребывания на земле. Скульптурам Кхаджурахо, наоборот, присуще изящество почти декадентское. Тела изваяний будто рождены порывом вихря из иной вселенной, из рая почти дьявольского, кажется, их естественность достигнута запретным колдовством. В мире нет ничего подобного им. Фигуры не натуралистичны, но почти болезненно притягательны.
Ранние храмы Индии почти совершенно не имели скульптур, а в примитивном буддизме образ, именуемый «мурти», был вообще запрещен. Но в правление Гуптов он возвратился, многократно усилившись. Этот образ — Майя или Вселенная, символическое выражение замысла Бога. Безвестные скульпторы, создавшие эти изваяния, кажется, были способны интуитивно прозревать этот замысел, и в золотой век множество подобных статуй было создано по всей Индии. В западной части их можно найти в Эллоре и на Элефанте, на юге — в Белуре и Халебиду, а вдоль восточного побережья — в Бхубанешваре, Пури и Конараке.
Никто не знает, кем были эти скульпторы, но они кажутся почти полубогами. Неизвестно даже их число, но поразительным образом лица и формы тысяч и тысяч повсеместно обнаруживаемых скульптур всегда остаются теми же. Безвестные художники следовали выверенным канонам искусства, и, кажется, восприняли единый свод условных знаков и жестов, подобных движениям индийского танца. Но прежде всего — эти творцы в действительности постигли секрет творения. Они знали, что Мать, Шакти, однажды проснулась и посмотрелась в одно зеркало, потом в другое, потом в третье — пока не оказался сотворенным мир.
Мать и Шакти — первоначальный прообраз всех статуй, а образцом для самих храмов является гора Кайлас. Все храмы южной и центральной Индии стараются воспроизвести очертания горы. Храм также имеет форму человеческого тела, а диск на вершине купола — это гало, коронарная чакра над головой. Устройство храмов повсюду одинаково: на наружных стенных тысячи образов изображают войну, жизнь, смерть, любовь, деторождение — это Майя, иллюзия. Внутри же, в сокровеннейшем святилище, покоится лингам — Шива в медитации. Я уже разъяснял, что лингам символизирует экстатическое сосредоточение; это выпрямленный хребет, вдоль которого огонь Змея поднимается к самадхи. Внутренняя Самость бога остается неизменной в глубочайшем сне, совершенно независимой от наружности, собственного творения, отображенного в образах внешних стен храма.
Посещающие Кхаджурахо иностранцы обычно не в силах этого понять. Разумеется, западному христианину трудно оценить храм, изукрашенный эротической резьбой. Чувства таких посетителей часто бывают оскорблены; они уходят, полные праведного негодования, а после пишут гневные статьи, осуждающие индийскую аморальность. В прошлом так же негодовали магометане, и многие храмы были разрушены пушечными залпами и ударами молотов. Династия Гуптов, покровительствовавшая великому расцвету искусства, была прервана мусульманским вторжением, хотя в Кхаджурахо династия Чандела была низложена другим индийским королем, Раджпутом.
Кхаджурахо выстроен в чудесном месте: посреди лесов, в окружении невысоких гор, на берегах реки, протянувшейся через долину. Когда–то здесь были и дворцы, но все оказались разрушены, а вместе с ними и около восьмидесяти храмов. До наших дней дожили только семь. Множество скульптур из уничтоженных храмов было рассеяно по широким окрестностям, и часто впоследствии жители деревень цепляли плугом темные валуны, которые оказывались прекрасной статуей Шивы и его супруги Парвати, страстно любящих друг друга. Крестьяне обычно уносили изваяния в свои избушки, где, очищенные и помазанные красной пастой сандалового дерева, они превращались в домашних божков.
Во времена ярчайшего расцвета храмы Кхаджурахо посещали девадаси: священные танцовщицы — фактически проститутки, куртизанки богов. Этих девушек выбирали за
