Константин Королев - Мифология Британских островов
Сочетание мифа с упоминанием церковных обрядов, как и введение в эту историю сыра, вполне соответствуют духу Уэльса. Удивительно, насколько часто упоминается сыр в камбрийском фольклоре: едва ли не все фейри едят сыр, и даже в «Мабиногионе» наряду с прекрасными дамами, отважными рыцарями и поэтическими чудесами фигурирует сыр. Уместно, пожалуй, снова вспомнить о Шекспире. Его Фальстаф говорит:
Спаси, господь,Греховную и немощную плотьОт этого уэльского сатира!Он съест меня, приняв за груду сыра[48].
Хлеб в жертву водным духам приносят в сказаниях многих стран, но сыру подобная честь оказана, насколько известно, лишь в Уэльсе.
Поучительной кажется следующая легенда, которая в нескольких сходных вариантах рассказывается в окрестностях десятка различных горных озер.
В древние времена, когда бритты еще не примирились со своими врагами саксами, в скале над озером в первое утро нового года открывалась маленькая дверца. Если любопытный и решительный смертный осмеливался войти в эту дверь, то по тайному ходу попадал на островок посреди озера. Там он находил чудесный сад, где росли самые прекрасные плоды и цветы и гуляли Гуараггед Аннон, красота которых могла сравниться только с добротой и гостеприимством, с каким встречали они полюбившегося им пришельца. Они собирали плоды и цветы для своих гостей, развлекали их дивной музыкой, открывали тайны будущего и приглашали оставаться, сколько им вздумается. «Однако, — говорили они, — остров наш тайный, и ничего из того, что растет здесь, нельзя уносить за его пределы». Пока этому предупреждению повиновались, все шло хорошо. Но однажды среди гостей затесался злонравный бритт, который, рассчитывая поживиться волшебным соком, спрятал в карман подаренный ему цветок и уже готов был покинуть остров. Только воровство не довело его до добра. Едва он ступил на берег, как цветок исчез, а сам он упал замертво. Но Гуараггед Аннон ничего не сказали остальным. Они проводили гостей приветливо, как обычно, и, как обычно, дверь за ними закрылась. Но фейри не простили обиды, и хотя они, конечно, по-прежнему живут в волшебном саду посреди озера, дверь с тех пор остается закрытой.
В каждой из этих легенд изучающий сравнительный фольклор увидит под позднейшими наслоениями следы древней мифологии. Несомненно, водяные девы во всех странах были некогда плывущими по небу облаками или горным туманом. Они преобразовались в волшебные сказочные создания индоевропейского фольклора, из которых наиболее известны ундины, мелюзины, Навсикая и классические Музы.
Тающие в лучах восходящего солнца или от утреннего бриза темные облака создали миф о людях Ардудуи. Эти люди похищали девушек в долине Клуйд и были убиты настигшими их отцами и братьями девушек. Девушки между тем бросились в озеро, которое с тех пор зовется Озеро Дев, или Линн-и-Морвинион.
В другой легенде речной туман над Кинвалом превращается в дух предательницы, давным-давно погибшей в озере. Она вступила в сговор с северными морскими пиратами (океанскими штормами), чтобы помочь им отобрать земли у правителя кимвров. Ее удалось победить при помощи мудрого волшебника (солнца), и изменница бежала вверх по реке к озеру, где и утонула вместе со своими служанками.
Поверье, связанное с морскими девами, в Уэльсе, кажется, не встречается, по крайней мере, никто не рассказывает сказок о коварных девах, которые заманивают под воду женщин и детей или молодых женихов, как германская Лорелея. Но несколько валлийских семей числят среди своих предков Гуараггед Аннон. Распространенное валлийское имя Морган иногда трактуется как Рожденный морем. Действительно, «мор» по-валлийски значит «море», а «ган» — «рождение». Интересно заметить, что в нижней Бретани морских дев называют Мари Морган. Однако истории о смертных, взявших в жены водяных дев, широко распространены, и хотя в каждой местности они разукрашиваются различными подробностями, их сходство в сильно удаленных друг от друга землях явно указывает на общий доисторический источник. В Уэльсе, где много мрачных, пустынных и все же прекрасных горных озер; где на многих озерах еще сохранились следы свайных поселений былого; и где хлеб и сыр так же обычны, как эль и свечи, легенды отразили эти местные особенности.
На островах Фаро, где каждому с детства знакомы тюлени, существует предание о превращении волшебной жены в тюленя. Она каждую ночь выходит на берег и, сбросив звериную шкуру, танцует со своими подругами. Смертный похищает тюленью шкуру, и на рассвете, когда другие девы возвращаются в море, одна вынуждена остаться и стать его женой. Рано или поздно он оскорбляет жену, и та, вернув себе тюленью шкуру, скрывается в море.
В Китае существует поверье о духах, которые купаются в колодце в облике прекрасной женщины. Заставший врасплох одну из дев хозяин колодца уговаривает ее выйти за него замуж, и она остается с ним на девять лет, после чего, несмотря на любовь к мужу и двум детям, «улетает на облаке».
Смертный и морская дева. Из книги У. Сайкса «British Goblins».
ГОРНЫЕ ФЕЙРИГвиллионы — страшные фейри, в женском обличье бродящие по безлюдным склонам валлийских гор и сбивающие путников с дороги. Они разделяют некоторые черты образа Гекаты из греческой мифологии, которая повелевала бурями и имела облик ужасной старухи. Валлийское слово «гвилл» может означать мрак, тень, сумерки, старуху, ведьму, фейри или гоблина, но особенно часто используется для обозначения тех мрачных и зловредных горных духов, которые так непохожи на эллилов, часто доброжелательных к людям.
У гвиллионов есть и другое, более распространенное имя — подобно тому как эллилов чаще представляют проказником Пукой, так и гвиллионов обычно представляют Горной старухой.
Эдмунд Джонс подробно описывает Горную старуху, обитающую на горе Ланхидол в Монмутшире. Она напоминает старую нищенку в четырехугольной продолговатой шляпе и одежде цвета пепла, с передником, закинутым за плечо. В руках у нее горшок или деревянный подойник, в каком бедняки носят молоко. Она всегда показывается впереди путника и часто восклицает «Воу ап!» Это восклицание — англизированная форма валлийского междометия, выражающего отчаяние: «Вуб!» или «Ву-буб!»
Человек, увидевший этот призрак, будь то ночью или в туманный день, наверняка заблудится, как бы хорошо ни знал он дорогу. Иногда слышен только крик старухи «Воу ап!», а саму ее не видно. Иногда местные жители, выйдя ночью за углем или водой, слышат ее крик совсем рядом, и тут же этот крик доносится с дальних гор, словно с другого конца округа.
Горные фейри. Из книги У. Сайкса «British Goblins».
Путники, потерявшие дорогу и завидевшие перед собой Горную старуху, обычно спешат вперед, пытаясь догнать ее, так как думают, что это обычная женщина из плоти и крови, и рассчитывают разузнать у нее дорогу, но догнать ее невозможно, и сама она не оглядывается, так что никто никогда не видел ее лица.
Роберт Уильямс из Лангаттока, «человек солидный и известный своей правдивостью», рассказал такую историю:
«Однажды ночью шел я через Черную гору и увидел впереди какую-то старуху. В тот же миг я понял, что сбился с пути. Не зная, что вижу призрак, я окликнул старуху и попросил подождать, а не получив ответа, решил, что она глухая. Тогда я ускорил шаг, думая нагнать ее, но чем быстрее бежал, тем больше отставал, чему очень удивился, не понимая причины. Вскоре я заметил, что спотыкаюсь о болотные кочки, отчего еще больше рассердился, и тут послышался жуткий хриплый старческий хохот. Тогда-то я и заподозрил, что имею дело с Горной старухой. Тут мне зачем-то понадобилось достать нож — и старуха немедленно исчезла». После этого мистер Уильямс окончательно уверился в своем подозрении, потому что все валлийские фейри и гоблины боятся ножа.
Другой рассказ повествует о том, как Джон ап Джон из Кум-Келина вышел как-то утром до рассвета, чтобы поспеть на ярмарку в Карлеон. Поднимаясь на гору Милфре, он услыхал за спиной крик, словно бы с Брин-Маур (это отрог Черной горы в Бреконшире). Потом крики послышались слева, на Булхи-Луин, что было уже ближе, и его охватил великий страх, потому что голос казался не человеческим. Когда же Джон поднялся выше, то услышал крик прямо впереди, на поле Гилфах, и понял, что это Горная старуха хочет сбить его с пути. Вскоре за спиной у него послышался шум телеги и известный всем крик Горной старухи: «Воу ап!» Он отлично знал, что телега этим путем проехать не может, а потому ужасно перепугался и бросился наземь, в надежде что призрак пройдет мимо. Когда шум стих вдали, он поднялся. Уже слышался утренний птичий гомон, блеяли овцы, так что страх его совсем прошел.
И это, как рассказывает Э. Джонс, случилось не с «низким, безнравственным человеком», а с «человеком честным, мирным и знающим и в придачу недурным собой».
