Мифы и легенды народов мира. Библейские сказания и легенды - Немировский Александр Иосифович

— Сделай со мною то, что ты обещал Богу. Ибо Он тобою отомстил врагам твоим аммонитянам!

— Иди! — сказал Иеффай дочери.

Это было время, когда девушки в горах в течение двух месяцев водят хороводы и славят Бога. Вернувшись домой, девушка была принесена в жертву вопреки тому, что Бог категорически запретил человеческие жертвоприношения. Этот же варварский обряд, по обычаям моавитян и аммонитян, совершали вслед за Иеффаем другие судии. Девушки же Израиля четыре дня в году оплакивали дочь Иеффая из Гилеада.

Самсон[254]

И продолжали сыны Израиля чинить зло перед глазами Господа, за что Он их и предал в руки филистимлян на сорок лет. Жил тогда в городке Цоре некий Маной из колена Дана вместе с женою своей, которая не рожала. Как‑то явился к ней посланец от Бога с такими словами: «Бесплодна ты была до сего дня, но знай, что в тебе зреет сын. Посему откажись от вина и от сикеры, не бери в рот ничего нечистого. Когда же младенец родится, да не коснется бритва его волос никогда, ибо он будет назореем Божьим, и дано ему, сыну твоему, спасти Израиль от рук филистимлян».

И пришла женщина к мужу, и обратилась к нему:

— Был у меня человек…

— Что за человек? — встревожился Маной.

— Не нищий. Почтенный по виду. Ничего не просил, ни о чем не спрашивал. Но имени своего не назвал и не сказал, откуда родом.

— Что же ему от тебя было надо?

— Он сказал, что у меня родится сын и что ему должно быть назореем до самой смерти.

Маной недоверчиво покачал головой и сам обратился к Богу, чтобы узнать о пришедшем и проверить, правильно ли поняла жена сказанное. Бог Маною не ответил, но на следующее утро он увидел приближающегося к дому человека. И жена его увидела и радостно воскликнула: «Это он!» И услышал Маной своими ушами, что у него будет сын, и обрадовался, и побежал за козленком и за лепешками, чтобы накормить принесшего желанную весть. Но гость есть не захотел, и, чтобы не пропало добро, решил Маной принести все им принесенное Господу и возжег жертвенник. Когда же дрова загорелись и дым стал подниматься, гость в этом дыме скрылся и исчез.

И объял Маноя ужас. Был он по характеру своему не только подозрителен, но и труслив. Дрожа словно в лихорадке, обратился он к жене:

— Теперь мы с тобою умрем. И сын у тебя не родится. Ведь Бога видели мы.

— Не умрем, — успокаивала его жена. Была она здравомыслящей женщиной. — Подумай сам. Если бы Бог замыслил нас умертвить, зачем Ему тогда было посылать к нам вестника своего, зачем он принял из рук наших всесожжение и приношение, которое я испекла из лучшей муки?

И вышел на свет в положенное время младенец, которому дали имя Самсон. И рос он на руках матери не по месяцам, а по дням, ибо благословил его Господь. Дух же Господень проявился в нем, когда ему попалась на глаза филистимлянка. Он остановился и долго молча смотрел на нее как на невидаль, а затем, не подходя к ней, отправился к родителям.

— Видел я, — сказал он им, — женщину, судя по виду и одеянию, из дочерей филистимских. Возьмите ее для меня в жены.

Родители замахали руками.

— Да что ты! Да что ты! Рано тебе еще жениться! Да и зачем тебе дочь необрезанных!

— Мне она нравится, — ответил Самсон не сразу. — Возьмите ее для меня.

Не могли понять отец с матерью, что желание иметь женой филистимлянку у их сына от Господа и что сын ищет случая расправиться с филистимлянами, господствовавшими в то время над Израилем. Однако, снизойдя к капризу отрока своего единственного, они отправились вместе с ним в Фимиафу. И случилось так, что из виноградников, что у дороги, против них с грозным рычанием вышел молодой лев. И еще раз сошел на Самсона дух Господень. Схватил он хищника голыми руками и разорвал на части, как козленка.

В Фимиафе встретился Самсон с филистимлянкой, вблизи она ему понравилась еще больше, и он укрепился в своем решении. Спустя некоторое время он вернулся к ней той же дорогой, вдоль виноградника, и видит, что поднимается рой пчел, избравший своим обиталищем труп задушенного им льва. И набрал он меду, сколько смог унести, сам ел по пути, принес отцу и матери, и они ели, не ведая, что он из трупа львиного.

Затем он пришел к филистимлянке с отцом своим и матерью на брачный пир. Как обычно, пригласили брачных друзей невесты, тридцать душ.

— Хотите я дам вам загадку, — обратился к ним Самсон. — И даю на ее отгадывание семь дней этого пиршества. Отгадаете — получите тридцать льняных одежд и столько же шерстяных плащей к тем, что вы имеете. А не отгадаете — я ваши заберу.

— Идет! — ответили филистимляне хором, подумав, что тридцать голов переиграют одну.

— Так вот, — продолжал Самсон, — от жрущего жратва осталась, от того, с кем не сладишь, сладость.

Три дня ломали они себе головы, а разгадать загадки не смогли. На седьмой же день обратились они к жене Самсона:

— Уговори мужа своего, чтобы он дал тебе ответ для нас, а не узнаешь — подожжем дом отца твоего, где нас решили обобрать.

Самсон убивает льва

И плакала филистимлянка, и сказала Самсону то, что на ее месте сказала бы любая женщина:

— Ты не любишь меня. Вот ты загадал загадку сынам народа моего, а разгадки ее я не знаю.

— Почему ты ее должна знать? — возразил Самсон. — Ведь не знают ее и родители мои.

Но филистимлянка долго плакала и сильно просила его. Сжалившись, он дал ей ответ, а она тайком передала его филистимлянам, и они назвали льва, сожранного пчелами и ставшего медом, зверя, с которым мог сладить без оружия один Самсон.

Молвив с досадой: «Не отгадать бы вам моей загадки вовек, если бы вы не пахали на моей телке», — Самсон отправился в Ашкалон и там убил тридцать филистимлян, попавшихся ему на глаза, и, сняв с них все до исподнего, отдал это свадебным гостям. В обиде на жену, Самсон возвратился к своим родителям и долго не появлялся, когда же пришел, оказалось, что тесть отдал его жену одному из свадебных гостей. Правда, честный филистимлянин предложил Самсону взамен его жены ее младшую, не менее привлекательную сестру. Но эта замена Самсона почему‑то не устроила. Удалившись во гневе из города, он поймал в его окрестностях тридцать лисиц, связал их попарно друг с другом хвостами, сунул в узлы по головне и отпустил. И сгорели только что сжатые копны и несжатая нива, и масличные сады. Филистимляне бегали между стогами, вопрошая: «Кто это сделал?» Узнав, что виноват отец, отдавший жену чужеземца другому, они ворвались в город и подожгли его дом.

Самсон же сказал:

— Хотя вы так сделали, я не успокоюсь до тех пор, пока вам не отомщу.

С этими словами он бросился на филистимлян и перебил им голени, а затем удалился, избрав себе жилищем ущелье Этам в землях Иуды, племени, тогда платившего филистимлянам дань. Филистимляне, вооружившись, двинулись за ним и дошли до Лехи[255]. Испугались старейшины и явились к воинам, чтобы узнать, чем они провинились.

— Вы пустили к себе Самсона, — сказал начальник филистимлян. — Выдайте его нам, и мы уйдем.

Самсон поражает филистимлян ослиной челюстью