Как становятся предателями (СИ) - Кацман Изяслав
Мой главный информатор (примечание переводчика: «палеовийское слово») никогда не был одним из этих «Солидных и Разумных Мужей», но Сонаваралинга, считавший Шихахгора одним из своих ближайших друзей и соратников, нередко делился с ним подробностями происходящего на Совете. Кроме того, не раз и не два тузтец общался с Сонаваралингой и правительницей в узком кругу. И он имеет все основания утверждать, что тот с самого начала старался вовлекать типулу-таками в дела государственного управления. Более того, Сонаваралинга решительно боролся с любыми попытками среди Разумных и Солидных Мужей, ограничить властные права юной правительницы, какими бы благими намерениями подобные поползновения не оправдывались. По мнению Шихахгора, вся власть самого Сонаваралинги с первых дней пребывания его в ближнем кругу царицы (примечание переводчика: «вохейское слово ’царь’ с палеовийским окончанием женской формы») Раминаганивы основывалась сугубо на его личных качествах как человека деятельного и преданного повелительнице, не стремящегося к личной власти.
О последнем говорит и то, что Сонаваралинга вовсе не желал становиться фаворитом и неофициальным (примечание переводчика: «палеовийское слово») супругом правительницы – о чем не раз говорил Шихахгору в беседах наедине. Первоначально Сонаваралинга совместно с правителем племени Ласу, который приходится Раминаганиве родным дядей по матери, намеревались найти ей супруга из числа молодых аристократов Пеу. А любовниками они стали по инициативе самой правительницы. Так что случай типулу-таками и её советника весьма сильно выбивается из ряда тех повествований, коих полна история разных стран, когда полководец или вельможа силой или угрозой силы брал в супруги дочь или сестру погибшего правителя, дабы браком придать видимость законности захвату власти.
Тем более, что эти двое, по мнению Шихахгора, действительно любят друг друга. Со временем, конечно, былая страсть уступила место взаимному уважению и ощущению нужности друг другу. Впрочем, мой «почти земляк» склонен считать, что если со стороны правительницы имело место действительно влечение, то Сонаваралинга, будучи намного старше её, вначале относился к типулу-таками скорее как к младшей родственнице. Именно этим и объясняется первоначальное намерение найти достойного мужа для Раминаганивы….
….Мой друг Шихахгор познакомился с Сонаваралингой в то время, когда тот уже был довольно известным человеком. Потому о прошлом этого человека рассказывал только со слов самого Сонаваралинги или тех, кто его знал ранее. Мне лично, впрочем, не довелось встретить никого, кто бы мог похвалиться знакомством с первым после типулу-таками лицом в государстве в его ранние годы, то того, как он попал в окружение правительницы. Сие не удивительно, учитывая, что родом Сонаваралингатаки с востока Пеу. Даже сейчас, когда вдоль берегов острова плавают многочисленные суда, перевозящие грузы и пассажиров, а от Мар-Хона далеко на восток пролегает дорога, по которой способна проехать повозка, запряжённая …. (примечание переводчика: «вероятно, имелись в виду быки, но слово употреблено ни укрийское или тузтское, ни вохейское, ни палеовийское, ни кабиршанское, ни тагирийское»), выходцы из земли Бонко, не столь уж часты в западной чести Пеу….
….Ралинга означает на языке Пеу корень какого-то местного растения. Мать его была из племени береговых сонаев, а отец неизвестный вохейский мореход, чей корабль останавливался в тех краях для пополнения запасов воды и пищи. Потому у правителя весьма светлая для туземца кожа. Поскольку после гибели родного селения он жил среди людей племени бонко, те прозвали его, по имени племени, Ралинга-Сонай, или Сонаваралинга. Полное же своё имя он получил, когда стал правителем, то есть, таки, земли Вэйхон….
….Впрочем, злые языки говорят, что Сонаваралингатаки не полностью оправился от испытанного им в том катаклизме ужаса: память к нему вернулась не полностью, да и косноязычия своего он полностью не избыл. Но зато понемногу приобрёл Сонаваралинга славу опасного колдуна, способного убивать щелчком пальцев и вынимать души из тел….
….Мой друг Шихахгор, однако, считает всё это приписываемое супругу правительницы колдовское могущество россказнями суеверных дикарей, а Сонаваралингу просто неглупым человеком, лишённым многих предрассудков своего народа. Возможно, это как раз и связано с тем, что во взрослом возрасте он потерял память и вынужден был учиться всему заново, с чистого листа (примечание переводчика: «употреблено палеовийское выражение, которое, по словам тюленеловов, является дословным переводом с ирсийского»). И именно потому Сонаваралинга легко впитывал всё то новое, что узнавал сперва от вохейцев, а потом и иных чужеземцев – будь то Шихахгор или пленные палеовийские моряки и солдаты.….
….Бытующая среди туземцев версия, будто бы Сонаваралинге идею выплавки меди из местной руды подсказали духи, разумеется, просто легенда, сочинённая им самим или кем-то из приближённых, дабы в очередной раз поддержать репутацию великого колдуна. Шихахгору Сонаваралинга, правда, рассказывал историю про то, как случайно выплавил первый кусочек меди, когда «возвращал на место» «забранную» им самим душу некоего Бонкупаре, который после этого стал его верным слугой. Но и это, конечно, вряд ли соответствует действительности. Вероятнее всего, данную мысль подсказал ему кто-то из вохейцев-тенхорабитов, бывших в окружении Раминаганивы, когда та бежала после гибели своего отца в Бонко. Живущие в тех краях часто используют куски содержащего медь «сонайского камня» в качестве украшений и амулетов из-за его красивого голубовато-зелёного цвета. И, скорее всего, кто-то из вохейцев опознал в «сонайском камне» медную руду. А Сонаваралинга оказался тем из туземцев, кто смог воспользоваться подсказкой чужеземцев».
Я усмехнулся, столкнувшись со столь занятной версией моего «изобретения металлургии»: этот Лимпор, судя и по иным его высказываниям насчёт «невежества» и «суеверий», относился к немногочисленным бронзововековым рационалистам. И в соответствии со своими взглядами сделал вполне логичный, по его мнению, вывод.
«Впрочем, описывая личность действительного правителя Пеу-Даринги, я немного отвлёкся от внешней и внутренней политики (примечание переводчика: «употреблено палеовийское слово ирсийского происхождения») острова.
Итак, официально, в переписке с вохейскими чиновниками и в беседах с посланниками правителя Вохе, Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива по-прежнему именует себя «Почтительной и Любящей Младшей Сестрой Повелителя Четырёх Берегов Тишпшок-Шшивоя». Но на этом весь вохейский сюзеренитет в отношении Пеу и заканчивается: из трёх послов от «Старшего Брата», успевших за эти без малого двадцать лет перебывать при дворе правительницы, никто не имел совершенно никакого влияния на внутренние дела острова. Более того, самый первый посланник, господин Мудая-Хитва, больше занимался снабжением Сонаваралинги сведениями о происходящем в вохейских властных кругах, нежели оповещением своих начальников о том, что творится на Пеу.
О шпионаже Мудаи-Хитвы в пользу хозяев острова, впрочем, услышал я не от моего друга, а от неких местных людей благородного происхождения, настроенных оппозиционно (примечание переводчика: «употреблено палеовийское слово ирсийского происхождения») к Сонаваралинге.
Вообще, неофициальный супруг правительницы не пользуется особой любовью аристократии: отчасти из зависти, что Солнцеликая и Духами Хранимая предпочла его более достойным мужам, отчасти же из-за привычки Сонаваралинги возвышать и приближать к себе людей низкого происхождения и чужеземцев в ущерб представителям старинных знатных семейств. Впрочем, благородные уже давно оставили попытки свергнуть колдуна-полукровку – после того, как несколько заговоров провалились, а их участники отправились строить дороги, что ныне связывают главные центры острова. Как это ни странно, но таки Сонаваралинга не отличается чрезмерной жестокостью: врагов своих он предпочитает не казнить, а отправлять на тяжёлые работы, в том числе на сооружение дорог и строительство каналов для орошения и осушения земель. Некоторое число из приговорённых к «улагу», как подобное наказание называется на языке Пеу, конечно гибло от тяжёлого труда и болезней, но те, кто отбыл назначенный срок, могли вернуться в родные края и жить как прежде – по крайней мере, никто из моих туземных собеседников не мог вспомнить ни одного из подвернутых «улагу», кого по приказу Сонаваралинги преследовали в дальнейшем – при условии, конечно, отсутствия враждебных к супругу правительницы действий.
