Александр Дюма - Исаак Лакедем
IV
БЛУДНИЦА
Несколькими днями спустя в городке Капернаум, что значит «Селение утешения», на северной оконечности Генисаретского озера, объявился Иисус в сопровождении своих первых четырех учеников. То были Андрей, Петр, Филипп и Нафанаил.
До того Андрей был учеником Иоанна Предтечи. Однажды Креститель сказал ему, указав на Христа, возвращавшегося из пустыни после сорока дней искушения:
— Посмотри на того, кто идет мимо нас: это агнец Божий, который берет на себя грех мира!
— А как ты узнал об этом? — спросил Андрей.
— Пославший меня крестить в воде сказал мне: «На кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на нем, тот есть крестящий Духом Святым». Я же видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на нем.
И Андрей последовал за Иисусом. По дороге он встретил своего брата Симона и сказал ему:
— Иди со мной, брат, мы нашли Мессию.
И привел его к Иисусу.
Поскольку же Симон разглядывал его с немалым удивлением и был охвачен сомнением, Иисус спросил:
— Ты меня не узнаешь?
— Нет, учитель, — ответил Симон.
— Это я ребенком спас тебе жизнь, когда тебя укусила гадюка. Я еще тебе сказал: «Ты сын Ионин, по имени Симон; потом ты будешь зваться Петром, станешь моим учеником и отречешься от меня».
При этих словах Симон бросился к ногам Христа и поцеловал край его платья.
— Учитель, я обязан тебе жизнью, и теперь она принадлежит тебе. Меня более не зовут Симоном, с этого дня я Петр и твой верный ученик. Но все же надеюсь, что в Господней воле позволить мне никогда от тебя не отрекаться.
Иисус улыбнулся и промолвил:
— Идем!
И Петр последовал за ним.
На следующий день Иисус встретил на дороге Филиппа, который, как Андрей и Петр, был из Вифсаиды, и позвал его:
— Следуй за мной, Филипп.
Филипп пошел за ним, а потом, услышав рассказ Петра и Андрея, он, в свою очередь встретив Нафанаила, сказал ему:
— Иди с нами, ибо мы нашли того, о ком говорят Моисей и пророки.
Удивленный, Нафанаил спросил, кто же этот человек, на что Филипп отвечал:
— Это Иисус из Назарета.
На что Нафанаил лишь пожал плечами.
— Из Назарета! — повторил он. — Из Назарета может ли быть что доброе?..
Но тут вступился Иисус:
— Вот истинный израильтянин, — сказал он. — В нем нет никакого лукавства.
— Откуда же ты меня знаешь? — растерянно вопросил Нафанаил.
— Прежде чем Филипп призвал тебя, — пояснил Иисус, улыбнувшись, — я уже видел тебя под фиговым деревом.
И Нафанаил, действительно до того обедавший под фиговым деревом, с поклоном проговорил:
— Учитель, истинно ты царь Израиля!
— Ты поверил, потому что я тебя видел под деревом, — вновь обратился к нему Иисус, — но ты получишь и другое подтверждение: увидишь, как над головой у меня раскроются небеса и ангелы будут спускаться и подниматься!
Затем в сопровождении четырех учеников он пришел в Кану, где была Богоматерь. Именно там, будучи приглашен на свадьбу, он по просьбе Марии, к великому изумлению сотрапезников, совершил чудо претворения воды в вино, а затем отправился в Капернаум.
В первый раз молодой учитель оказался в этом городе, однако его приход произвел там большое впечатление. Его лицо поражало еще не изгладившейся красотой ребенка и серьезностью зрелого мужа, а поединок в пустыне с врагом рода человеческого придал ему выражение печальной искушенности.
Как никакое другое место, Капернаум подходил для того, чтобы Христос явил здесь знаки своей божественной природы. Город далеко отстоял от Иудеи и, мало того, был отделен от нее Самарией. Его принято было считать гнездилищем тьмы и непросвещения, а потому божественный свет, излитый в столь сумрачном месте, являл бы собой особенно поучительное зрелище.
К тому же жизнь Иисуса предначертана видениями пророков, а у Исайи сказано: «Земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет».
Вот почему Капернаум с его окрестностями был избран Иисусом для первых предсказаний и чудес. Именно там он произнес: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие».
От Капернаума недалеко до Генисаретского озера; ученики Христа, бывшие рыбаками, часто отправлялись к озеру закидывать сети. Иногда он шел с ними; именно там он им сказал: «Идите за мною, и я сделаю вас ловцами человеков!»
А увидев чуть подалее Иакова, Зеведеева сына, и его брата Иоанна, что сидели в лодке и чинили сети, учитель позвал их за собой. Рыбари бросили лодку и сети, покинули своего отца, старого Зеведея, и пошли за Христом: так трудно было воспротивиться его мягкому завораживающему голосу, превращавшему приказ в молитву, когда он говорил: «Идите за мною!»
Уже в то время Христом овладел великий замысел: справить Пасху в Иерусалиме и там испытать свои силы. Они пробудились в нем недавно, но это не умаляло их власти над людьми и вещами, хотя пока что его уверенность в себе питали лишь слова самоотречения, повторяемые Иоанном Крестителем, который вещал всем пожелавшим слушать его: «Я лишь Предтеча, Мессия же — Иисус».
И вот в сопровождении шести первых учеников Иисус отправился в Иерусалим.
Мы уже рассказывали, что представлял собой Иерусалим в дни религиозных торжеств, упоминали о переполненных постоялых дворах, палатках на больших площадях, о паломниках, заполнивших театральные перистили и даже портики храма.
В храмовом притворе, да и в самом храме возникала своего рода ярмарка. Продавцы с громкими криками переманивали покупателей, чуть не силой вырывали их друг у друга, предлагая голубей, барашков и даже жертвенных быков. Священники терпели торговцев, ибо имели прибыль. И поскольку оживленный торг шел круглый год, а перед праздниками народу еще прибавлялось, то это место облюбовали также меновщики со столиками, на которых громоздились мешочки с серебром и кучки золота.
Среди гомона торгующих и покупающих, зазываний меновщиков, перезвона золотых и серебряных монет, блеянья и мычания по ступеням поднялся человек с бичом. Он вступил в притвор, огляделся и воскликнул:
— Возьмите это отсюда, и дома Отца моего не делайте домом торговли!
Поскольку те, к кому он обращался, не спешили повиноваться, он поднял бич, и хотя тот был сплетен из тонких веревок, на челе назвавшего храм Господень домом своего Отца запечатлелось такое величие и столько властности зазвенело в его голосе, что меновщики, продавцы, покупатели и перекупщики, толкая друг друга и опрокидывая столы и лавки, в беспорядке ринулись вон и, воздевая руки, скатились вниз по ступеням. Таким грозным показался им Христос, похожий на одного из ангелов, что хлыстами изгнали Гелиодора. Ибо перед ними стоял не кто иной, как Иисус, чей голос обретал необычайную силу, когда ему было угодно переходить от мягкости к повелению:
— Написано: «Дом мой домом молитвы наречется для всех народов», а вы сделали его вертепом разбойников!
Появление Мессии навело на всех такой страх, что, хотя учитель и нарушил законы, прибегнув к насилию в храме, никто не осмелился спросить с него за это. Сам же Иисус, узнав, что незадолго до того Ирод Антипа повелел схватить Иоанна Крестителя, поставившего в вину тетрарху Галилеи женитьбу на племяннице, отправился назад в Капернаум.
Ему предстояло пересечь Самарию. Некогда завоеванная Салманасаром, переместившим ее обитателей за Евфрат, затем вновь заселенная Ассархаддоном, снова разоренная Антиохом Великим, а вслед за ним — Иоанном Гирканом, Самария после ассирийского нашествия сделалась местом, где обитали пришлые люди и идолопоклонники, вечно воевавшие с Иудеей. Оба царства питали друг к другу враждебность и презрение. А потому, чтобы не приходить в Иерусалим, самаряне построили свое особое святилище на горе Гаризим.
Иисус шел по этим землям, но к полудню, утомившись и пройденной дорогой, и жарой, сел под сикоморой у колодезя Иакова. Ученики же отправились в город за провизией. Едва он успел перевести дух, как увидел женщину, пришедшую к источнику за водой, и попросил у нее напиться.
Самарянка с удивлением посмотрела на него.
— Что же это? — спросила она. — Ты иудей и у меня, у самарянки, просишь пить?
— Если бы ты знала того, кто говорит тебе: «Дай мне пить», то ты сама просила бы у него, и он дал бы тебе воду живую, — произнес Иисус.
Самарянка, ранее не рассмотревшая его хорошенько, теперь вгляделась в отмеченные мягким благородством черты его лица и воскликнула:
— Господин! Тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок: откуда же у тебя вода живая?.. Неужто ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его?
