Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке - Елена Михалёва
Джахсаар мазнул взглядом по дочери, которая с безразличием прошлась мимо и села на край его тахты. Вытянула ноги так, чтобы касаться носками туфель колена гостя, и явно делала это умышленно.
– Потом поговорим о делах. – Хан хлопнул в ладоши, подзывая слуг. – Вижу, вы устали с дороги. Присоединяйтесь к трапезе, отдыхайте. Всё успеется, главное, что ты тут, Вак-Ши.
Громче зазвучала музыка, вновь закружились в танце скудно одетые красавицы. Подали горячие яства и душистые вина.
Див коротким наклоном головы пригласил Яргу к трапезе. Сам же он вкушал лишь мёд из серебряной чарки, пока его «ученица» налегала на свежую еду, от которой тотчас потекли слюнки. Раз представилась такая возможность, Ярга решила наесться как следует, тем более что на неё никто не глядел – даже красавица Батру, которую, кажется, занимал один лишь Див.
– Сколько мы не виделись? – всё так же вальяжно спросила она, глядя на него из-под полуопущенных ресниц. – Десять лет?
– Полагаю, так. – Он улыбнулся. – Я помню тебя юной царевной, хан Батру.
Ярга закашлялась, потому что еда попала не в то горло. Она бы не удивилась, если б выяснилось, что её друг приложил руку к тому, что дочь Джахсаара получила собственное ханство и военную поддержку в придачу.
– Она тоже тебя помнит, Вак-Ши. – В глазах великого хана блеснул озорной огонёк. – До сих пор везде возит с собой твои гусли.
Див вскинул брови.
– Мои гусли у тебя, Батру? – Он хлопнул себя по лбу. – А я всё думал, где же их позабыл?
Джахсаар захохотал так внезапно, что едва не расплескал вино из чарки.
– Эй! – крикнул он невесть кому. – Принесите его гусли! Живо!
Двое слуг бросились прочь из шатра.
– Не нужно, хан. – Див поморщился. – Оставьте их себе, коли они вам нравятся.
– Да толку от них? – фыркнул Джахсаар. – Кроме тебя на них всё равно никто играть не сподобится, а так хоть послушаем.
Ярга опустила глаза на блюдо перед собой, куда одна из полуголых танцовщиц услужливо положила что-то очень сладкое и липкое, а ещё безумно красивое. Она торопливо откусила кусочек и заставила себя не думать о том, при каких обстоятельствах Див мог позабыть свои гусли у юной царевны Батру десять лет назад.
Серый Волк как он есть, что с него взять?
– Ну а ты… Как там тебя, девочка? – Джахсаар вдруг подался к ней.
– Ярга, – с полным ртом вымолвила она и торопливо потупилась.
– Ярга, – негромко повторила Батру, после чего едва заметно скривила губы, спрятав презрительную усмешку за чашей с вином.
– Учишься колдовству, значит? – Джахсаар прищурился. – Покажешь нам, чему научилась?
– Не покажет, – мягко встрял в разговор Див. – Не тронь девушку, хан, она вас тут всех боится, как огня.
– Это потому, что мы злые дикари? – догадался Джахсаар. – Ну и как тебе, девочка, дом злого дикаря? – Он развёл руками. – Худо он живёт?
– Не худо, – едва слышно вымолвила Ярга, смущаясь сама себя.
– А ты знаешь, что у меня двенадцать жён и каждая считает твоих земляков опасными дикарями, а вовсе не меня, её ласкового мужа? – Хан лениво пригладил усы. – И у каждой жены моей по дворцу. Что скажешь? Пойдёшь ко мне тринадцатой? Я и тебе дворец построю.
Ярга поперхнулась.
Джахсаар загоготал, довольный собственной шуткой. Прочие кочевники засмеялись, вторя правителю, улыбнулась и Батру. Ярга же в замешательстве посмотрела на Дива. Он наклонился к ней и едва слышно произнёс, коснувшись губами её уха:
– Ешь, не слушай его. Он, как выпьет, и не такое несёт.
– Что говоришь, Вак-Ши? – переспросил хан, утирая выступившие на глазах слёзы.
– Говорю, ты для своего народа правитель справедливый и щедрый, Джахсаар, – с вежливой улыбкой ответил Див.
– Это правда, – медленно кивнул хан. – И к гостям я всегда добр, особенно когда этим гостям рад.
Он отдал слуге кубок, а сам подозвал одну из танцовщиц.
– Снимай, – велел хан, – я тебе новое подарю.
Танцовщица расстегнула висевшее на шее украшение и протянула Джахсаару, а после с поклоном отошла. Она бы подчинилась, даже если бы он ничего ей не посулил. Хан же расправил украшение и поднял его повыше.
Это было тяжёлое монисто из золотых монет и кусочков красного коралла. Блестящие кругляшки озорно звенели, когда Джахсаар весело встряхивал ими.
– Нравится? – Он показал украшение Ярге. – Забирай, это тебе подарок от хана Джахсаара. Носи на здоровье, ученица, Вак-Ши тебе такое никогда не подарит.
Ярга уставилась на Дива. Тот медленно кивнул, позволяя принять дар.
– Благодарю, великий хан. – Девушка взяла украшение, склонив голову.
Возможно, следовало похвалить хозяина за щедрость, но язык не поворачивался от робости и страха, а ещё от того, как свысока поглядывала на Яргу ханская дочь. Ей не хотелось показывать ни радости, ни уважения, особенно потому, что красавица Батру продолжала упираться своей ногой в ногу Дива, будто тот был её собакой или рабом.
Ярга живо представила себе, как он обращается Волком и одним махом смыкает челюсти на тоненькой шейке ханши. Щёлк, и всё! Какая невосполнимая утрата для степного народа!
Девушка потупилась, сделала вид, что радостно улыбается, рассматривая монисто.
Украшения ей были без надобности, особенно сейчас, и всё же Ярга поняла, что ей приятно получить нечто столь ценное от правителя Баш Урды. Вряд ли ей доведётся носить эту дорогую безделицу, но продать всегда можно – вон сколько золота понавешено, да ещё с кораллами!
Музыка стихла. Танцовщицы расступились, чтобы пропустить слугу, который принёс гусли и с поклоном вручил их Вак-Ши, потянувшись через Яргу. Он передал инструмент Диву прямо перед её лицом, и она с изумлением поняла, что гусли сделаны из конского черепа. Серебряные струны тянулись прямо поверх выбеленной кости, как зловещая насмешка над коневодами, почитавшими лошадь за священное животное. Зрелище показалось Ярге чудовищным.
А потом Див медленно положил гусли себе на колени и плавно провёл по струнам. Музыка полилась из-под мозолистых, покрытых шрамами пальцев сладким мёдом. Зазвенели, заплакали струны, подчинились хозяину, не позабывшему их, и родная, щемящая сердце мелодия заполнила собою шатёр.
Ярга прикрыла глаза. Она услышала в этих звуках гулявший над полями ветер Благоды, говорливые ручьи Велиграда и шелест ветвей в Дремучем лесу. Хрустящий под ногами первый снег и песню жаворонка по весне. Громовой раскат и цокот копыт по каменистой дороге. Звон пчелиных крыльев в жаркий летний полдень и шорох осеннего дождя по соломенной крыше. Но было и ещё что-то совершенно потустороннее, нечто мистическое, такое, что разум не понимал, но душа откликалась.
Когда-то в детстве Ярга
