Народы России: мифы и легенды - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания
Взял наутро топор и пошел к тигру. Весь день дерево рубил. Прорычал тигр три раза и тихонько ушел. Ночью опять во сне говорит тигр мальчику: «Вставай наутро. Устанавливай ловушки. Очерти круг рукавицами». Так все и сделал, а на завтра пошел смотреть самострелы. Все ловушки были с соболями. Так он добывал подряд несколько дней.
Отец это время жил дома, наконец, отправился сына проведать. Подошел к шалашу, а из него дымок курится. Подумал: «Видно, жив». Дверь открыл, заглянул: сидит сын, а шалаш полон соболей. Увидел это отец, сына обнял и поцеловал. Поели, спать легли. Встали наутро, все погрузили да домой возвратились.
Удэгейцы
Сэлэмэгэ
Жил человек по имени Гээнтэй с женой. Жена его была беременна. Однажды он сказал жене:
— Пойду-ка я посмотреть на Сэлэмэгэ, питающегося, как говорят, железом.
А жена ответила:
— Ну, если мы так будем жить, нам до того места, где Сэлэмэгэ живет, не дойти, по дороге погибнем.
— Пойду! Иначе что я за человек такой, если дойти не могу!
— Если ты все же хочешь идти к Сэлэмэгэ, приготовь дров. За день семь поленниц поставь.
Только шесть поленниц поставил Гээнтэй, Жена спросила:
— Как же ты пойдешь, если у тебя так вот получается? Брось, не ходи. Как же ты пойдешь, если ты такой слабый?
— Пока не схожу — не успокоюсь. Пойду! — воскликнул муж. — Сделай мне унты.
Сделала. Из одной половины шкуры лося на одну ногу, из другой половины — на другую. Муж закричал:
— Слишком велики! Что это за унты сделала? Обрежь, чтобы поменьше были!
Обрезала, и Гээнтэй отправился. Пришел к одной старухе. Та старуха одной рукой скалу подпирает, другой — просо пересыпает. Сказала старуха Гээнтэю:
— Гээнтэй, куда идешь?
— Я иду к Сэлэмэгэ.
— Ну, если ты идешь к Сэлэмэгэ, одной рукой мою скалу подпирай, другой — просо пересыпай!
Попробовал Гээнтэй одной рукой скалу подпирать, другой просо пересыпать, да не смог, из сил выбился. Тогда старуха сказала:
— Если у тебя так получается, как же ты пойдешь к Сэлэмэгэ? — Гээнтэй все равно пошел. Шел-шел и встретил старика Канда-Мафа.
— Гээнтэй, ты куда идешь?
— К Сэлэмэгэ.
— Ну, если ты идешь к Сэлэмэгэ, глотай мою картошку — клубни этого растения.
Не смог. Не проглотил. А все-таки отправился дальше. Шел-шел Гээнтэй и набрел на след. Широко кто-то шагал. И унты у него большие. Попробовал было Гээнтэй так же шагать, не может, ступать след в след не может. Пошел дальше. Шел, шел. Далеко ли, близко ли шел, увидел какое-то жилье, дошел до него. А там сидела одна старуха — мать Сэлэмэгэ. Вошел Гээнтэй, а старуха калила железо на огне. Железо ее докрасна раскалилось. Она захотела дать его Гээнтэю: — На, согрейся грелкой моего сына!
— Не буду, — ответил он.
Взяла мать Сэлэмэгэ это железо, разгрызла зубами и прыснула Гээнтэю в лицо. Все лицо у него обгорело и сморщилось. Вечером пришел домой Сэлэмэгэ. Принес убитых медведей. Одного принес, привязав к поясу, другого — взяв в охапку. Того, которого нес в охапке, бросил Гээнтэю, а Гээнтэй — шлеп! — уронил его наземь. Бросил Гээнтэй медведя обратно Сэлэмэгэ. Высоко вверху поймал Сэлэмэгэ и снова бросил Гээнтэю. Шлеп! — уронил наземь Гээнтэй. Сэлэмэгэ крикнул:
— Ну, Гээнтэй, давай состязаться в быстроте!
Начали они свежевать медведей. Сэлэмэгэ уже сдирал шкуру, а Гээнтэй еще только вспарывать готовился. Сэлэмэгэ уже окорока отнял, Гээнтэй только шкуру начал снимать. Сэлэмэгэ свой котел на огонь поставил — мясо варить. Когда тот ставил свой котел на огонь, Гээнтэй еще только начинал отнимать окорока. Мясо на куски разрезал Сэлэмэгэ, а Гээнтэй тушу на куски едва кончил разнимать. Сэлэмэгэ свой котел снял, начал есть. Когда Сэлэмэгэ уже есть начинал, Гээнтэй только ставил котел на огонь. Сэлэмэгэ уже есть кончает, а Гээнтэй все еще варит. Сэлэмэгэ уже есть кончил, а Гээнтэй только снял котел и принялся за еду. Много спустя после того, как кончил Сэлэмэгэ есть, принялся за еду Гээнтэй. Почти всю ночь ел, тогда как товарищ его давным-давно кончил.
Наконец кончил и Гээнтэй, легли спать. Утром встали. Сэлэмэгэ и говорит Гээнтэю:
— Ну, Гээнтэй, что бы нам такое найти подходящее? На игрище тебя вести — напрасное дело, лучше ты у меня на вешалах[70], где вялят рыбу, будешь ворон пугать.
Натыкали в язык Гээнтэю иголок, привязали ему к рукам молоток и отнесли на вешала:
— Прилетят вороны клевать, так ты молотком — тук-тук, тук-тук — постукивай, отпугивай их.
После этого много времени прошло. Жена Гээнтэя в отсутствие мужа родила ребенка. Мальчика родила. Вот начал он ползать, потом ходить. Прошло много времени, и стал он большой. Однажды спросил сын Гээнтэя у матери:
— Мама, был у меня отец или нет?
— Был, был, — сказала мать.
— Мама, а как звали моего отца?
А мать ему так ответила:
— Нельзя, грешно его имя произносить, ведь отец твой, наверное, умер.
Ребенок заплакал, тогда мать сказала:
— Твоего отца звали Гээнтэй.
Узнал он, как звали отца. Обрадовался. «Гээнтэй, Гээнтэй, Гээнтэй», — твердил, бегая взад и вперед. «Гээнтэй, Гээнтэй», — бух! — и упал мальчуган. Упал и забыл, как звали отца. Пошел опять к матери, заплакал:
— Мама, как звали отца? Я забыл.
— Грешно, дитя мое, грешно. Ведь он, наверное, умер и поэтому не возвращается.
— Я хочу знать, как звали отца, — плакал ребенок.
— Его звали Гээнтэй, Гээнтэй, — сказала мать.
Так вот и вырос мальчик. Начал ходить в тайгу на охоту.
— Мама, сделай мне унты!
Сделала ему мать унты. На одну ногу — полшкуры, полшкуры — на другую. Вышла одна пара. Надел он унты.
— Ай-ай, ну и маленькие же, — плачет. — Ты надставь-ка, чтобы побольше были.
Надставила. Снова надел их сын, чтобы в дорогу отправиться. Мать пошла посмотреть, как ее сын пойдет. Провожая, сказала:
— Тот, кто твоим отцом был, посильнее тебя.
— Ладно, хоть я и слабый, пойду отца искать, — заявил сын.
