Гесериада - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

Тогда отправляются они вдвоем к великому морю прохладиться. Будучи уже невдалеке от моря, Гесер увидел на воде отражение стрелы и думает: «Сзади меня никого не должно бы быть с луком наготове». Обернулся и видит Ачжу-Мерген с натянутым луком.

— Что ты это? — спрашивает он.

— Не в тебя, конечно, я целила, а в морскую рыбу! — отвечает она. И действительно видно, как море трепещет красной волной: рыба издыхает.

Когда они подошли к морю и напились воды, Гесер разделся, поплыл по морю и вышел на противоположный берег. Изнемогая от пота, Ачжу-Мерген тоже сняла свою шубку и платье и вошла в море. Проведав об этом, Гесер свистнул: поднялся ветер, забушевал ураган, и вся одежда ее взлетела и повисла на верхушке дерева. Тогда Гесер вернулся обратно и пока он надевал свою шубу, Ачжу-Мерген до того прозябла; что бросилась в объятья Гесера.

Так Гесер на все четыре страны света вещает свои поучения, по девяти кряду.

Итак, разве не следует отсюда, что я, Гесер-Богдо-Мерген-хан десяти стран света, четырнадцати лет, взял себе в жены дочь царя драконов? И вот теперь, пятнадцати лет, не я ли рокочу голосами тэнгриев, не я ли гремлю драконовыми громами? При этих его словах разразились громы-голоса тэнгриев, загремели громами драконы и пошел дождь, дождь из святой воды-расаяны.

Слушая наставления Гесера, Рогмо-гоа и плачет и смеется.

Первая песнь о всюду прославленном милостивом Богдо-Мерген-Гесер-хане, искоренителе десяти зол в десяти странах света.

Песнь вторая

ГЕСЕР УБИВАЕТ ТИГРА СЕВЕРНОЙ СТРАНЫ

Разносится молва, будто в северной стороне должен быть огромный, как гора, черно-пестрый тигр, хубилган мангуса: длина его туловища простирается на сто миль-бэрэ; из правой его ноздри пламенеет огненная стихия, из левой его ноздри дым клубится; замечая человека за сутки пути, он глотает его за полсуток пути.

Является к Гесеру сестрица его Чжамцо-дари-удам, одна из трех родимых победоносных сестер Гесер-хана, государя десяти стран, и говорит:

— Чудодейственно побеждающие три родимые твои извещают, что по слухам в северной стороне живет хубилган мангуса, огромный, как гора, черно-пестрый тигр; что не подобает твоим людям, людям сего Чжамбу-тийба, ходить под властью этого тигра и что тебе надлежало б, родной мой, постараться победить его. Известно ли тебе об этом, соплячок ты мой?

— Справедливы указания родимых моих. Я не знал об этом. Теперь иду, чтобы победить! И он отправляет посла к благородному Цзаса-Шикиру, старшему своему брату, и к тридцати своим богатырям, чтоб он всех их созвал одного за другим.

Все они собрались, и Цзаса-Шикир доложил:

— Зачем ты звал нас, Богдо мой? — Гесер-хан ответил:

— Слыхал ли ты, мой Цзаса, что живет, говорят, в северной стороне огромный, как гора, черно-пестрый тигр: замечая человека за сутки пути, он, говорят, глотает его за полсуток пути. Говорят также, что не бывать в его власти красноногим людям! Живя в настоящем образе до пятнадцатилетнего своего возраста, я еще не показал вам, своим близким, ни одного настоящего богатырского дела: идемте же, я покажу вам его!

Тогда государь десяти стран, Гесер-хан, садится на своего вещего гнедого коня, надевает свой темно-синий панцирь цвета сияющей росы, свои белые наплечники, свой главный белый шлем, на котором выкованы рядом солнце и луна; вкладывает в колчан тридцать своих белых стрел с зарубинами из драгоценного камня; привешивает свой черно-свирепый лук, свою вещую трехалданную саблю из темного коралла и отдает команду:

— Вслед за мной садись на своего серого крылатого коня, мой Цзаса-Шикир, ястреб среди людей! Надевай свой кольчатый панцирь, надевай на свою благородную голову свой славный шлем Дагорисхой, вкладывай в колчан тридцать своих белых стрел, бери свой черно-свирепый лук, вешай свой славный булатный меч Курми. Стройся, мой Цзаса, непосредственно за мной!

— Вслед за моим Цзасой и ты, мой Шумар, беркут среди людей, садись на своего сиво-серого коня. Надевай свой темно-синий панцирь цвета сверкающей росы, вкладывай в колчан тридцать своих белых стрел, бери свой черно-свирепый лук, привешивай свой непритупляемо-острый твердо-булатный меч. Ты стройся в затылок моему Цзасе.

— Вслед за ним, за Шумаром, садись на своего доброго иссиня-серого коня Бадмараев сын, Бам-Шурце. Надевай свой синий вороненый панцирь, бери все свои доспехи и стройся в затылок Шумару.

— Вслед за Бам-Шурце садись на своего сиво-серого и ты, мой Буйдон, между людьми мой дядя по матери. Бери все свои доспехи. Ты имей за собой тридцать моих богатырей, и все вы держите неразрывную связь, равняясь друг другу в затылок. Сам ты непосредственно следуй за Бам-Шурце.

Отдав эти распоряжения, государь десяти стран Гесер-хан выступил в поход с тридцатью своими богатырями. В пути стал высматривать огромного, как гора, черно-пестрого тигра, еще за целые сутки от него. Когда Гесер-хан изволил заметить, что это должен быть огромный, как гора, черно-пестрый тигр, то стал разглядывать его и старший брат его, благородный Цзаса-Шикир, и сказал:

— Так это он? Кажется, будто стелется по вершине горы туман или дым.

— Да, это он, мой Цзаса-Шикир! — ответил Гесер.

— Где, где? — стали спрашивать в один голос тридцать богатырей.

Тогда Цзаса-Шикир заметил им:

— Не спрашивайте. Куда б ни вели Гесеровы неисповедимые бразды, туда и пойдем мы не глядя.

Государь десяти стран Гесер-хан поскакал хлынцой, а черно-пестрый тигр, огромный, как гора, обратил тыл еще за полдня пути. Тогда государь десяти стран света Гесер-хан пришпоривает своего вещего гнедого коня и пускается вскачь, и тридцать богатырей Гесерова тыла один за другим следуют за ним. Воспользовавшись тем, что огромный, как гора, черно-пестрый тигр упустил момент проглотить Гесер-хана с расстояния полдня пути, они спешно идут, охватывая его в кольцо. Когда подтянулись тридцать его богатырей, Гесер с умыслом испытать, кто из них настоящий богатырь, а кто нет, чудодейственно проникает в пасть тигра и, проникши туда, располагается так: двумя своими ногами он упирается в два нижних клыка тигра, головой своей касается нёба, а локтями — челюстей.

Тогда Буйдон вместе с тридцатью богатырями обратился в бегство. Видя Буйдона, Цзаса-Шикир громко окликает его:

— Остановись, Буйдон! Позор, что ты сделал?

Но Буйдон так неудержимо бежал, что остановился только на межевых выпасах у главных кочевий улуса. При Гесере же остались таким образом только три богатыря: благородный Цзаса-Шикир, Шумар, этот орел среди людей, и Бадмараев сын