Рудольф Штайнер - GA 092 - Оккультные истины древних мифов и легенд
Итак, ученику Грааля говорилось: посмотри на цветок. Бутон нельзя сравнивать с головой человека; он соответствует мужским и женским органам размножения у человека. А корень соответствует голове. Ещё Дарвин сравнивал корень с головой человека[40], и это верно. Человек — это перевёрнутое растение: человек совершил поворот на 180 градусов. Растение целомудренно обращает свою чащечку цветка навстречу солнцу, принимая его луч, священное копьё любви, — и от этого чистого поцелуя света зарождается плод растения. Животное осуществляет этот поворот только наполовину. Растение зарывается с головой в землю, животное принимает позицию, параллельную поверхности земли, а прямостоящий человек устремляет свой взор ввысь. В сумме эти три позиции образуют крестовину. Не зря ведь ещё Платон возвещал истину, утверждая, что мировая душа распята на кресте мирового тела[41]. Мировая душа, то есть душа, объемлющая и растение, и животное, и человека, обретается в телах, составляющих крестовину. Таково изначальное значение креста. А прочие толкования — пустословие.
Что же получилось в результате этого поворота человека на 180 градусов? Если мы рассматриваем растение, то видим: с точки зрения истинной мистики оно обладает тем же состоянием сознания, что и спящий человек. Или, говоря точнее, спящий человек обладает ценностью растения, стоит на его уровне. Человек достиг своего современного сознания благодаря тому, что пронизал вожделениями и страстями чистое, бесстрастное тело растения. Тем самым он в известном смысле поднялся к более высокому типу сознания — к самосознанию, — но последнее было куплено ценой проникновения вожделений и инстинктов в чистую растительную субстанцию. Однако со временем человек, не теряя своего ясного сознания, снова вернётся к очищенной и невинной субстанции растения. Это будет возвращение к чистой, невинной природе. Органы размножения трансформируются. Согласно идеям Грааля, в будущем органы размножения человека станут функционировать таким образом, что не будут проникнуты вожделением, а станут чистыми и невинными, как чашечка цветка, обращённая в сторону копья любви — солнечного луча. Так осуществится идеал Грааля. Человек, столь же целомудренный, как цветок, будет воспроизводить себе подобных в возвышенной чистой чаше — ведь тогда он сам будет творцом в духе. И этот вполне реалистичный идеал будущего воплощён в образе священного Грааля, то есть трансформированного человеческого органа размножения, способного воспроизводить человека в такой чистоте целомудрия, как в наше время гортань производит слово, вызывающее звуковые волны.
А теперь попытаемся показать, как этот великий идеал был воспринят душой Рихарда Вагнера. В 1857 году он сидел на балконе загородного дома (это было на Страстную пятницу на вилле фрау Везендонк) и наблюдал, как расцветали первые цветы. Позже он сам говорил, что это был для него весьма многозначительный момент. В появлении первых цветов ему раскрывалась вся тайна священного Грааля и связанное с ней христианское представление о Страстной пятнице. Чудесное настроение овладело им. Он понял тайный смысл всего сущего и записал: «Становление мира растений, рождённого из смерти, и бессмертная жизнь — в смерти Христа“. Именно тогда и родился у него замысел «Парсифаля“. С тех пор произошло много событий. Но это настроение у него сохранилось надолго. На его основе он сформировал образ своего Парсифаля — образ восхождения от чувства к познанию, когда человек через сочувствие становится знающим, «познающим через сострадание“. А вся эволюция, в ходе которой человеческая природа страдает от нечестивого копья, представлена в виде тайны Амфортаса. Мы видим, как в опере просвечивают мистические тайны священного Грааля.
К такой теме необходимо подходить деликатно. Надо следить за логикой чувств, а не только за логикой развития сюжета. И тогда мы увидим, что Рихард Вагнер как художник и человек всегда вкладывал в свои произведения мистический элемент, даже если это порой и не совпадало с его мировоззрением. Это очень важно.
В духовной науке мы должны не просто постигать умозрительную теорию — мы должны ощущать непосредственную жизнь. И в этом же смысле Рихард Вагнер ощущал свою миссию — она была для него мистическим озарением, ибо он пришёл к закономерному выводу, что искусство, которое жило в нем как идеал, должно снова стать богослужением. Он заново ощутил слияние трёх потоков (Искусства, Религии, Науки) и желал быть вестником этого слияния. И то мистическое озарение, которое, как у всех великих мастеров, жило в Вагнере, мы почувствуем и сами, если дадим себе труд поглубже вникнуть в содержание его опер. Это же мистическое озарение было ведомо и Гёте. К человеку придёт великое оздоровление, он ощутит импульс к самопреодолению, если переживёт то, что описано в «Тайнах“ Гёте:
От пут, что вяжут всех существ,Свободен, кто преодолел себя[42].
И когда это настроение освобождения от собственного «Я“ и погружения в мировые тайны питает силы человека, он становится мистиком во всех областях жизни. Будь это внешняя религиозность, либо научная эрудиция, либо художественное творчество — все устремляется к единству в силу единства самой человеческой природы. Именно эту тайну Гёте и хотел раскрыть всем людям, когда свою душевную тайну облёк в следующую словесную формулу:
Кто владеет наукой и искусством, имеет также и религию.
У кого нет первых двух, тому дана религия[43].
1
Это яростное состязание с участием самых значительных певцов того времени (Вальтера фон Фогельвейде, Вольфрама фон Эшенбаха, Генриха фон Фрейберга и других) проходило в замке ландграфа тюрингенского, именуемом Вартбург, в начале XIII столетия. Рихард Вагнер положил это событие в основу оперы “Тангейзер”.
2
О Якобе Бёме (1575–1624) Рудольф Штейнер подробно говорит в своей книге «Мистика на заре духовной жизни нового времени» (ПСС. Т. 7).
3
Фридрих Гёльдерлин (1770–1843). Цитата из романа „Гиперион, или Отшельник в Греции“. В романе речь идёт об одном современном греке, который пожелал возобновить древний образ жизни, близкий к Божественному. Не найдя понимания у соотечественников, он попытался осуществить свои идеи в Германии. Результат его попытки передан в цитируемых словах.
4
Летом 1848 г. Вагнер вплотную занялся исследованием эпоса о Вибелунгах. Он пишет об этом в своей работе «Вибелунги. Мировая история на основе саг». Эта работа позднее стала основой для его либретто к циклу музыкальных драм «Кольцо нибелунга».
5
Коронация состоялась в 800 г.
6
Фридрих Первый, или Барбаросса (1125–1190), — царствовал с 1152 по 1190 г. Участвовал во втором и третьем Крестовых походах. Во время последнего ушёл из жизни. Сага повествует о том, что он не умер, а ждёт на горе Киффхаузер часа, когда снова воскреснет и спасёт Германию.
7
Более подробно Р. Штейнер описывает этот процесс в книге «Из хроники Акаша» (ПСС. Т. 11) — в последней части главы «Наши атлантические предки».
8
Предводитель гуннов, чьё царство временами простиралось от Чёрного моря до Рейна. Позднейшие, уже христианизированные, германцы называли его жестоким деспотом и бичом Божьим. В «Песне о Нибелунгах» он представлен как король Этцель. Правил с 434 по 453 г.
9
Лев I — папа с 440 по 461 г.
10
Это относится к тому месту в «Зигфриде», где Вотан своим копьём хочет преградить Зигфриду доступ к Брунгильде, но тот отражает удар с помощью меча, который выковал он сам.
11
Бонифаций (672 или 673–754) — подвижник и миссионер Западной церкви VIII в. Пришёл с Британских островов в империю франков, чтобы обратить язычников саксов в христианство. В 719 г. получил благословение папы Григория II и принял имя Бонифаций (при рождении — Винфрид). На севере земли Гессен неподалёку от пограничного укрепления франков стояло священное для германцев–язычников дерево — дуб Донара (Тора). Бонифаций решился срубить его. Присутствующие при этом язычники ожидали кары своего бога, однако ничего не произошло. Они были поражены тем, как легко пала их святыня. Из срубленного священного дерева Бонифаций распорядился возвести капеллу Св. Петра. В настоящее время на этом месте находится монастырь и церковь Св. Петра.
12
Четвёртая и последняя сцены «Золота Рейна».
13
Заключительная песнь трёх Норм из первой сцены “Заката богов”.
14
Предсмертная песнь Изольды (заключительная сцена третьего действия „Тристана и Изольды“ - перевод приводится по книге: Ницше Ф. Стихотворения. Философская проза. СПб., 1993. С.236. — Примеч. пер.
