Джеймс Ханауэр - Мифы и легенды Святой земли
Когда однажды, присутствуя на похоронах одного еврея, ставшего жертвой его неправильного лечения, сын Азраэля блуждал по ущелью Огня (Вади-ан-Нар), с грустью размышляя о своем отце, внезапно появился его отец.
– Через несколько минут ты умрешь, – жестко сказал отец. – Твоя жизнь была сокращена за то, что ты помешал мне исполнять свои обязанности.
Юноша взмолился о милосердии; упав к его ногам, он целовал их, пока Азраэль не смягчился и не обратился к нему с такими словами:
– Ну хорошо, пойдем ко мне в мастерскую, посмотрим, хватит ли у тебя смекалки найти выход из затруднительного положения. Уже не в моих силах спасти тебя, однако еще есть шанс, что ты сам сможешь себе помочь.
Они миновали анфиладу из семи комнат, убранство которых напоминало фармацевтическую лавку: вдоль стен стояли полки с различными склянками, сосудами и коробочками, в каждой из которых, по словам Азраэля, было какое-нибудь средство, с помощью которого можно лишить человека жизни. Взяв в руки один пузырек, он отвинтил железную крышку, и его сыну почудилось, будто из сосуда вылетело облачко воздуха. «Один молодой человек, – пояснил Азраэль, – должен сейчас умереть, упав с лошади. Так вот я только что выпустил на волю одного ифрита, чтобы он напугал лошадь этого юноши». Показав на другую склянку, он сказал: «А здесь хранится скорлупа яиц необыкновенной птицы сафат, которая никогда не приземляется, даже во время спаривания. Яйца она откладывает прямо во время полета, а птенцы успевают вылупиться прежде, чем она сядет на землю. Вниз падает одна скорлупа, потому что молодняк научается летать, как только вылупится из яйца. Часто скорлупу находит и поедает прожорливый и кровожадный шиба[141], который тут же заболевает бешенством и бросается на каждое живое существо, которое попадается ему на пути, распространяя таким образом водобоязнь и задавая мне кучу работы».
И так они переходили из одной комнаты в другую, пока не попали в громадную залу, всю заставленную мириадами глиняных ламп, всевозможных форм и размеров, уложенных ровными рядами. Некоторые из них ярко светились, другие едва мерцали, а некоторые уже почти догорели.
– Это человеческие жизни, – сказал Азраэль. – Здесь Габриэль заливает в лампы масло и зажигает их. Но он такой безалаберный! Смотри, вот он забыл на столе прямо рядом с тобой свой кувшин с маслом.
– Моя лампа! Где моя лампа? – лихорадочно закричал юноша.
Ангел смерти указал на одну лампу, которая уже еле светилась.
– Папа, заклинаю тебя, сжалься надо мной, наполни мою лампу!
– Это владения Габриэля, а не мои. Но я не заберу твою жизнь прямо сейчас, потому что мне сперва нужно собрать вон те лампы, что стоят на выходе, они уже совсем погасли.
Сын, оставшись наедине с еле теплившимся огоньком своей жизни, схватил кувшин Габриэля и попытался наполнить маслом лампу, но в спешке он перевернул лампу, и все масло вытекло. Тут вернулся Азраэль. Он поднял пустую лампу и понес ее обратно через все комнаты к входу в пещеру, где и было найдено бездыханное тело его сына. «Глупец, – подумал он про себя, – зачем было вмешиваться в работу ангелов? Но в любом случае теперь он не скажет, что это я его убил». Так рассуждал сам с собой Азраэль. У него всегда найдется предлог. Так гласит пословица.
Был среди солдат царя Ирода один итальянец по имени Франческо, храбрый молодец, отличившийся во многих сражениях. Его любили как сослуживцы, так и сам хозяин.[142]
Он всегда заботился о слабых, был добр к бедным; говорили, что он в своей жизни не обидел и мухи, если, конечно, не считать сражений в честном бою. Особенно его любили дети. У Франческо был лишь один недостаток: он был закоренелый игрок и все свободное время проводил за карточной игрой.
Он не только играл сам: казалось, ему доставляет особое удовольствие втягивать в игру других, заставляя их следовать собственному примеру. Он подстерегал мальчиков и девочек на пути в школу, чужих подмастерьев, отправленных на посылки, и уговаривал их попытать счастья в игре. Более того, он так ослеп от своей страсти, что поговаривали, будто он пристает к уважаемым фарисеям на их пути в храм или обратно и предлагает им присоединиться к его излюбленному развлечению. В конце концов все самые могущественные фарисеи и правители предстали перед Иродом и потребовали наказать Франческо. Но как оказалось, царь и сам не прочь был иной раз поиграть, поэтому он не предпринял никаких серьезных мер к тому, чтобы утихомирить Франческо. Однако еврейские правители продолжали донимать его своими просьбами, и он, наконец, уволил итальянца, приказав ему покинуть Иерусалим и больше никогда не появляться у его стен.
Для Франческо началась новая жизнь. Собрав кружок из нескольких бывших сослуживцев, вышедших в отставку, он стал главарем вооруженной банды, которая занималась тем, что подстерегала путешественников, направлявшихся в священный город. Их основным убежищем была большая пещера у дороги, немного к северу от города Аль-Бире (древний Бирот). Они вовсе не промышляли разбоем и не творили насилия, ни разу не напав на бедного. Схема их действий была предельно проста. Они останавливали путешественников, производивших впечатление состоятельных людей, окружали их и приглашали в пещеру сыграть в карты с Франческо. Странник, как правило, не отваживался отклонить сделанное вооруженными бандитами «любезное» предложение. Картежник вежливо приглашал гостя в пещеру, угощал вином и предлагал поставить на кон все ценности, которые у того были с собой. Если приглашенный выигрывал, его, не грабя, отпускали на все четыре стороны; если проигрывал, ему горячо сочувствовали и умоляли прийти снова и попытать счастья во второй раз.
Так продолжалось долгое время, пока в один прекрасный день часовой на наблюдательном посту не сообщил, что показалась группа пешеходов.
– Если они идут пешком, – сказал предводитель шайки, – то у них, скорее всего, нет ничего ценного, что бы они могли поставить на кон. И все же давайте посмотрим. Сколько их там?
– Тринадцать, – последовал ответ.
– Тринадцать, – задумчиво протянул Франческо. – Какое странное число. Хм, где это мне посчастливилось встретить компанию из тринадцати человек? А, вспомнил! Это было в Капернауме[143], тогда плотник-учитель из Назарета вылечил слугу одного из центурионов нашего легиона. Интересно, неужели это он и его двенадцать учеников идут сюда. Я хочу лично пойти это проверить.
С этими словами он вышел из пещеры и присоединился к часовому на его посту. Скоро путники приблизились настолько, что Франческо смог различить в них Господа Нашего и Его апостолов. Он немедленно созвал своих товарищей и сообщил им, что на этот раз к ним пришел очень хороший человек, пророк, поэтому следует спрятать карты[144] и вообще все, что имеет отношение к греху, потому что эти люди не имеют ничего общего с лицемерами и ханжами из Иерусалима.
Франческо вышел на дорогу, оставив своих соратников готовиться к встрече гостей, и направился к Спасителю и Его товарищам. Подойдя к ним, Франческо стал настаивать, чтобы путники почтили его и его друзей своим присутствием и переждали уже надвигавшуюся ночь, а с нею и непогоду, в их скромном убежище. Приглашение было принято: Иисус и апостолы стали гостями наших преступников, которые делали все возможное, чтобы они чувствовали себя как дома. После ужина все собрались вокруг Учителя и принялись жадно слушать Его благодатные речи. И хотя из Его уст не прозвучало ни слова, которое можно было бы интерпретировать как осуждение их образа жизни, в души разбойников закралось чувство вины. Хозяева уложили гостей спать на своих собственных жестких кроватях, а сами укутались в абаи[145] и уснули прямо на полу.
В ту ночь была очередь Франческо нести вахту. Неожиданно он обнаружил, что Спаситель так быстро заснул, что не успел хорошо укрыться. Тогда Франческо скинул с себя абаю и укрыл ею Спасителя. Сам же всю ночь ходил взад-вперед, чтобы согреться, но все равно продолжал дрожать от холода. На следующее утро, позавтракав вместе с преступниками, Иисус и Его ученики отправились в путь, а Франческо и еще несколько человек вышли показать им дорогу. Перед уходом Спаситель поблагодарил Франческо и его товарищей за гостеприимство и поинтересовался, может ли Он исполнить какое-нибудь его желание.
– Да, Господи, – ответил Франческо, – и не одно, а четыре.
– Какие это желания? – спросил Иисус.
– Во-первых, – начал Франческо, – я обожаю играть в карты. Прошу Тебя, сделай так, чтобы с кем бы я ни сел за стол, будь то человек или кто-то еще, я бы всегда выигрывал. Во-вторых, если я кого-нибудь попрошу сесть на камень, что лежит у входа в нашу пещеру, сделай так, чтобы этот человек не мог встать без моего разрешения. В-третьих, рядом с пещерой растет лимонное дерево. Так вот, пусть тот, кто на него залезет, не сможет спуститься вниз, покуда я ему не прикажу. И наконец, сделай так, чтобы, в каком бы обличье ни явился Азраэль, готовый забрать мою душу, я бы сумел распознать его и быть готовым к встрече.
