Автор Неизвестен - Приключения Робин Гуда (По мотивам английских легенд)
Жених и невеста верхом отъехали от дома, за ними на разукрашенных повозках последовали сотни гостей. Шериф и его люди обнаружили, что зажаты со всех сторон и не могут пробраться сквозь толпу приглашенных.
— Боюсь, что нам придется оторваться от гостей, — тихо сказал Робин Марианне. — Уилл предупредил меня, что шериф покинул застолье и сейчас преследует нас. Уверен, что он попытается помешать нашей свадьбе. Поэтому мы должны уехать вперед и убедить священника обвенчать нас без гостей, а потом повторить обряд для тех, кто приедет на церемонию венчания. Так мы сможем узнать, что задумал шериф. Давай поспешим, по дороге я расскажу тебе все.
Под покровом темноты Робин и Марианна ускользнули от собравшихся, пришпорили лошадей и добрались до места на добрый час раньше, чем остальные приглашенные.
В одной из маленьких часовен священник без свидетелей объявил их мужем и женой, и в ожидании гостей они устроились в ризнице. Когда все приехали, началась официальная церемония бракосочетания.
Священник как раз дошел до той части службы, когда нужно спросить присутствующих, нет ли у кого-нибудь возражений против этого брака. В этот момент из глубины часовни раздался голос:
— Я протестую! — воскликнул шериф Ноттингема. — Робин Фитзут — предатель! Король приказывает отобрать его земли, имущество и лишить его всех прав. Да свершится это во имя короля Ричарда!
— Представьте доказательства! — закричал Робин, поворачиваясь к собравшимся. — Покажите документ, печать короля или епископа Эльского, который должен управлять страной, пока король Ричард сражается на священной войне. Покажите документ, шериф.
— Документ еще находится у архиепископа, но я смогу представить его вам через несколько дней, — злорадно заявил шериф.
— Я также протестую против этого брака, — раздался другой голос. Гай Гисборн встал и двинулся к алтарю. — Претензии Робина Фитзута на графский титул необоснованны. Старые саксонские графы были лишены всех прав и объявлены вне закона за отказ подчиниться королю. Среди них только Вильям Нормандский, чей графский титул был дарован королем, имеет на него полное право.
— Хорошо, — закричал Робин. — Пусть будет так! С этого момента не существует Роберта Фитзута, графа Хантингдонского. С этого дня пусть меня называют Робин Гудом. Это прозвище дал мне дедушка, сэр Джордж Гомвел. Пока Ричард не вернется в Англию, я буду жить там, где существуют свобода и справедливость, только тогда честность и счастье вернутся на эту истерзанную и униженную землю. Я возьму свои богатства и использую их, чтобы помочь обиженным.
— Я забираю твои земли и имущество для короля! — злобно закричал шериф.
— Король Ричард все возвратит мне, когда приедет со священной войны, — громко сказал Робин. — Я могу подождать, пока ко мне вернется то, что принадлежит по праву.
— Предатель! — вне себя от ярости выкрикнул Гай Гисборн.
— Вы вскоре услышите обо мне, — продолжил Робин, — и будете удивлены, потому что я намерен и впредь помогать бедным и угнетенным. Никто не остановит меня, ибо я считаю это справедливым. Что же касается препятствий для брака, то они не имеют никакого значения, потому что мы с Марианной тихо поженились в боковой часовне этого аббатства еще до того, как приехали остальные. Пусть завершится эта вторая церемония, а потом я спрошу у Марианны, уедет ли она со мной и будет ли жить там, где я сочту нужным.
— Я последую за тобой на край земли, Робин, — гордо сказала Марианна. — И никто не остановит меня. Пусть служба продолжается.
Бракосочетание достойно закончилось, и Робин с женой спустились в ризницу в сопровождении ближайших родственников.
— Лорд Фитзуолтер, — тихо сказал Робин, когда пара расписалась в церковной книге, — пожалуйста, отвезите Марианну в лесное убежище, о котором она знает. Я направлюсь туда, как только смогу. Мне нужно завершить одно маленькое дело, прежде чем я присоединюсь к ней.
Робин поцеловал невесту и проследил, чтобы она беспрепятственно скрылась в лесу в сопровождении отца, а затем вернулся в костел, намереваясь отыскать Гая Гисборна.
Увидев Робина, рыцарь рассмеялся ему в лицо. Робин ответил обидчику улыбкой.
— Если храбрый рыцарь захочет немного поупражняться, — вежливо, но с издевкой сказал Робин, — я готов за определенную плату составить ему компанию.
— Как прикажете, — оскалился Гай, и его уродливое лицо стало еще страшнее от ненависти. — Все, что прикажете.
Его рука потянулась к мечу, но Робин спокойно сказал:
— Не в храме, добрый рыцарь, вы же знаете, только не в храме.
Мужчины пошли рядом, не доверяя друг другу. Покинув собор, они направились на лесную поляну, обнажили мечи и начали поединок, о котором еще долго говорили в Ноттингеме. После жестокой схватки Робину наконец-то удалось поразить Гая Гисборна острием меча. Тот упал на землю и лежал без движения, истекая кровью от множества нанесенных ему ран. Сам же Робин не получил даже царапины.
Он стоял и несколько мгновений смотрел на врага, потом вытер меч о мягкую зеленую траву и спрятал его в ножны. Робин повернулся, сел на лошадь и поехал в лес в сопровождении Уилла Скарлета и нескольких близких друзей.
Шериф наблюдал за схваткой из-за деревьев и от волнения грыз ногти на руках. Несколькими минутами позже именно он помог Гаю подняться на ноги.
Гай холодно посмотрел на него и со злостью сказал:
— Это плохая ночь для нас обоих, шериф. Мы нажили себе смертельного врага. С этого момента и вам, и мне придется забыть, что такое покой. Робин всегда будет держать нас за горло. Это действительно ужасная ночь для нас.
Лицо шерифа побелело, он кивнул и отвернулся, но думал он только о мести. Еще какое-то время он не мог прийти в себя.
Уезжая домой, он бормотал себе под нос:
— Не я один нажил себе врага, Робин Гуд — тоже. А я умею быть страшным врагом, и он скоро поймет это.
Глава 3. НОВЫЙ ОТШЕЛЬНИК ИЗ КОПМАНХЕРСТА
Монах Майкл Тук вымыл усталые ноги в прохладной речной воде, одел сандалии и принялся за еду, которую утром прихватил в монастыре. Хлеб был черствым, мясо — жестким, вода пахла плесенью, но вряд ли можно было рассчитывать на первоклассную еду после страшной ссоры с аббатом, в результате которой его выбросили за мрачные, но надежные стены, где он провел последние пять лет.
Принц Джон почернел от злости, когда монах Тук отказался преклонить колени в знак покаяния и поцеловать ногу принца. Монах не стал выполнять прихоть принца, поскольку всем сердцем ненавидел его. Чтобы спасти собственную шкуру, аббат вынужден был выкинуть Тука из монастыря. Если бы он не оказал уважение Джону, принц повесил бы аббата и забрал бы все богатство монастыря себе.
Вспоминая происшедшее, Тук кипел от гнева, по отдых на берегу реки немного охладил его, он понял, что наконец освободился от строгих монастырских правил и волен идти в жизни своей дорогой.
В Шервудском лесу было необычайно хорошо, и монах чувствовал в себе силы, чтобы справиться со всеми опасностями, которые могут возникнуть на пути. Он опирался на надежный посох, а большой широкий меч, спрятанный под коричневой рясой, служил надежной защитой в схватке с неприятелем. В этот момент монах был готов противостоять любому злу в мире.
Внезапно, откуда ни возьмись, из кустов выскочил кролик, бросился к воде, но неожиданно подпрыгнул в воздухе, ибо стрела поразила его в сердце. Он умер прежде, чем упал на землю.
Монах Тук выпрямился и огляделся вокруг. Шорох в кустах заставил его повернуть голову и он очутился лицом к лицу с самым страшным разбойником, которого когда-либо видел. Мужчина был в лохмотьях неизвестного происхождения, в правой руке он держал лук, изношенный колчан со стрелами висел на плече. Он испуганно уставился на монаха, но потом его грязное лицо осветилось улыбкой, обнажившей два ряда грязных, гнилых зубов.
— Доброе утро, монах! — сказал мужчина высоким пронзительным голосом. — Я отшельник из Копманхерста. Я ищу убитого кролика. Ты его не видел?
— Этот несчастный лежит здесь, потому что одна из твоих стрел пронзила его сердце! Значит ты отшельник из Копманхерста? Ну и ну!
— Это действительно я! — настаивал грязный человечек. — Я к вашим услугам, монах!
— Отшельник из Копманхерста, — все еще не верил монах, — я думал, что знаю всех отшельников в этой части света, но ты мне неизвестен. Когда-то здесь действительно жил отшельник, он был моим добрым другом, но бедняга умер много лет назад.
— Это был мой дядя, — трагическим тоном сказал человек. — Бедный дядя Мендикус, я так его любил! Когда он умер, я занялся его делом, то есть стал отшельником, я имею в виду.
— Неужели? — недоуменно сказал монах Тук. Его брови поднялись так высоко, что почти касались волос, ровно подстриженных вокруг головы. На макушке сияла тонзура. — Я не помню, чтобы отшельник Альфред… имел племянника. Насколько я знаю, у него не было родственников.
