Давид Сасунский - Наири Егиазарович Зарьян
— Это, верно, и есть сын Львораздирателя Мгера, о котором всюду гремит молва.
Молодой пастух оставил свое стадо на товарища, а сам в город побежал, чтобы как можно скорее радостную весть принести Горлану Огану.
В ту ночь Горлан Оган видел сон: Сасуна стена нерушимо стоит, сасунский светоч ясно горит, сасунский сад зеленеет-цветет, соловей сасунский поет.
Проснулся Горлан Оган — скорей жену будить:
— Вставай, Сарья! Уже рассвело! Вставай, я сон видел! Верно, наш мальчик Давид скоро придет к нам в Сасун.
Сарья, не поднимая головы, сказала:
— Что ты мне спать не даешь, старик?
Огорчился Горлан Оган.
— Ах, жена! — молвил он. — Сейчас видно чужачку! Не болит у тебя сердце за Сасунское царство. Вставай! Послушай, какой сон мне приснился! Сасуна стена нерушимо стоит, сасунский светоч ясно горит, сасунский сад зеленеет-цветет, соловей сасунский поет… Уж, верно, наш мальчик Давид скоро придет к нам в Сасун!
Горлан Оган встал и оделся. В это самое время вбежал к нему вестник-пастух.
— Доброе утро, дядя Оган! — молвил он. — Я к тебе с превеликою радостью. Знай, что сюда идет мальчик-богатырь! Давид сюда идет!
Сердце у Горлана Огана запрыгало от восторга. Позвал он Кери-Тороса и всех сасунских князей. Все сасунцы собрались на площади перед дворцом. Кери-Торос обратился к народу:
— Гей, сасунцы! Бог сына нам подарил, пришел светоч сасунского царства. Пойдемте навстречу Давиду.
Князья сасунские, а с ними горожане и поселяне пошли Давида встречать. Всем хотелось поскорей увидеть, как выглядит отпрыск Мгера. Дошли до границы сасунской, смотрят — три незнакомца с пастухами беседуют.
— Э, да где же Давид? Который из них Давид? — спрашивал народ.
Горлан Оган еще издали различил: между двух пахлеванов юный богатырь стоит.
— Кери-Торос! — сказал он. — Верно, это и есть шалый Давид наш.
Подошел, спросил:
— Паренек! Ты откуда?
— Я из Сасун-города, — отвечал тот.
— В Сасун-городе я тебя не встречал. Есть у тебя в Сасуне родня?
— Моя мать, Исмил-хатун, говорит, что у меня тут два дяди, — отвечал Давид.
— Как их зовут?
— Старшего — Верго, младшего — Горлан Оган.
Тут Горлан Оган крепко обнял Давида, поцеловал его в обе щеки и сказал:
— Ах, родной мой Давид! Так это ты? А я — твой дядя, Горлан Оган.
У Давида обувь была стоптана, чулки порваны, сам он был голоден, и рассудок у него слегка мутился, оттого что ел он, не разбирая, всякую траву.
Горожане и поселяне здоровались с ним за руку, приветствовали его, «Добро пожаловать!» ему говорили, а Давид задумчиво шел по дороге, и невдомек ему было, что все эти люди — сасунцы, что они вышли ему навстречу, что они его чествуют. Задумчиво шел Давид по дороге. И все стеснялся сказать, что он голоден.
Народ, ликуя, шествовал вслед за Давидом.
Горлан Оган остановился, еще раз Давида в обе щеки поцеловал и воскликнул:
— Гей, сасунцы, братья мои и сестры! Вам нынче радость, и нам нынче радость! Явился светоч Сасунского царства, наш единородный Давид.
Горлан Оган, Кери-Торос и весь сасунский народ привели Мгерова сына в город, привели в ту палату, где когда-то сидел на престоле Мгер. Сели, вина выпили, оленьего мяса отведали, радовались, ликовали. Поцеловали Давида раз, поцеловали еще раз, поцеловали еще раз, еще раз… Затем один за другим поднялись, попрощались и по домам разошлись.
Давид и Горлан Оган остались одни.
— Ну, дядя, как поживаешь? — спросил Давид.
— Слава богу, родной, — отвечал Оган. — По милости божией и чудотворною силой могилы отца твоего живем помаленьку.
В Сасун-городе жил хромой поп. Горлан Оган Давида к нему привел и сказал:
— Батюшка! Научи нашего Давида псалмы читать.
— Отчего же не научить? — отвечал хромой поп.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Прошло некоторое время. Однажды Давид сказал:
— Дядя Оган! Я ничего не делаю, только псалмы читаю — пустая это жизнь. Ты большой человек, в городе все тебя чтут, придумай мне какое ни на есть занятие — я хочу трудиться и трудом зарабатывать себе на жизнь.
— Чем же ты хочешь заняться, родной? Наше дело — хлебопашество. К хлебопашеству руки твои не приучены.
— Ничего! Поработаю — научусь!
Горлан Оган вышел на площадь и обратился к отцам города:
— Дозвольте нашему Давиду заняться хлебопашеством — пусть трудится и зарабатывает себе на жизнь.
Отцы города посовещались между собой.
— Давид еще мал, — сказали они. — Пусть пока пасет сасунских ягнят.
Горлан Оган воротился домой, спросил:
— Давид! Ягнят станешь пасти?
— Отчего же? Ты хорошо сделал, дядя, что отдал меня в пастухи.
Наутро Горлан Оган встал, пошел к кузнецу, велел ему изготовить пару стальных сапог, стальной посох выковать, все принес домой и отдал Давиду.
— Завтра, племянник, встань на зорьке, — сказал он, — выведи ягнят и гони их на Сасунскую гору — там и паси. А в полдень пригони стадо к роднику и жди там меня — я тебе поесть принесу.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
На зорьке Давид стальные сапоги надел, вышел на окраину, крикнул:
— Эй! Все, у кого есть ягнята, все, у кого есть козлята, гоните их сюда — я буду пасти их в горах!
Горожане выгнали ягнят и козлят.
Давид собрал их всех в стадо и хотел уже гнать на пастбище. Но горожане как увидели, что за ручищи у Давида и какой у него посох, испугались не на шутку.
— Мы боимся, Оган, — сказали они, — как бы Давид стальным своим посохом не перебил наших ягнят и козлят.
Горлан Оган обратился к Давиду:
— Давид, голубчик, смотри не перебей стальным своим посохом ягнят и козлят наших горожан.
— Эх, дядя! Да что я, рехнулся?
Поднялся Давид вверх по склону горы и до полудня пас свое стадо. Наелись ягнята и козлята. Давид загнал их в пещеру, а сам лег у подножья отвесной скалы и уснул.
Много ли, мало ли спал Давид, неизвестно. Проснулся, глядь-по-глядь — пещера пуста. Посмотрел Давид туда — нет ягнят, посмотрел сюда — нет козлят, исчезли бесследно. Вскарабкался Давид на вершину скалы, крикнул:
— Эй вы, горы, Сасунские горы! Где мои ягнята? Где мои козлята?..
От Давидова рева гром пошел по горам и ущельям. Лисицы, зайцы, куницы — все, сколько их ни было, — кто из-под камня, кто из-под куста выскочили — и бежать!
Удивился Давид:
— Ну и ну! Как шибко бегают мои козлята!
Припустился
