Виктория Часникова - Легенды и мифы о животных
Нырнули обе. Плыли, плыли, дыхание сдавило, назад вернулись. Выплыли, по дышали немного и снова нырнули. Глубоко спустились, до дна все же не дошли, дыхание сперло. Снова вернулись. Выплыли, отдышались и в третий раз нырнули.
Долго спускались, наконец все-таки до дна дошли. Кусочек земли подхватили, в обратный путь пустились.
В этот раз уж очень долго гагары под водой пробыли. Дыхание у них так сперло, что, когда наверх выплыли, у большой гагары из груди воздух вырвался и кровь потекла. Оттого теперь у гагары грудь красная. У малой гагарки из затылка кровь потекла, и теперь у всех малых гагар затылок красный.
Землю на воду положили. Начала земля расти. Скоро с подошву величиной стала, а потом такой выросла, что человеку на ней лечь можно. И все больше и больше растет.
Глухарь
Северная легенда гласит, что все птицы ушли на очень важное собрание. На собрании стоял один вопрос – всеобщий перелет птиц в теплые края. Но глухарь, самый ленивый из птиц, поленился и не пошел на собрание.
Проспался глухарь и с утра пошел искать птиц. Обошел он свой косогор и не встретил ни одной птицы. Все птицы улетели в теплые края. Остался зимовать только один глухарь.
Сел глухарь, пригорюнился и заплакал. Плачет и глаза лапами трет. Трет, трет и плачет. До того натер глаза, что они стали у него красные. Так и остался глухарь с красными глазами.
Голубь
Голубь символизирует дух жизни, душу, переход от одного состояния к другому, дух света, непорочность (но в некоторых традициях – символ сладострастия), невинность, нежность и покой. Голубя посвящают Великим Матерям и Царицам Небесным. Тогда он означает женственность и материнство. Две голубки часто сопровождают Богиню-Мать – голубка с оливковой ветвью – символ мира и обновления жизни. Кроме того, она является эмблемой Афины. Голуби, пьющие из кубка, означают Духа, пьющего воды жизни. Священные голуби ассоциируются с погребальными культами.
У китайцев голубь символизирует долголетие, верность, упорядоченность, сыновнее и дочернее почтение, весну, сладострастие и ассоциируется также с Матерью-Землей.
В христианстве – символ Святого Духа, чистоты, вдохновенной мысли, мира, Крещения, Благой Вести, воды творения. Семь голубей символизируют семь даров Духа, стая голубей – верующих.
Подобно тому, как голубка из Ноева ковчега принесла оливковую ветвь в знак мира между Богом и человеком и не нашла места нигде, кроме ковчега, также и христианин не находит спасения нигде, кроме церкви. Голубь с пальмовой ветвью означает победу над смертью. Белая голубка – символ спасенной души, прошедшей очищение, как антитеза черному ворону греха. Голуби на лозе символизируют верующих, нашедших укрытие во Христе. Пара голубей олицетворяет семейное счастье и любовь. Голубь на посохе Иосифа означает мужа чистой девственницы.
У евреев белые голуби как символ чистоты приносились в жертву при выполнении обряда очищения в храме. Голубь – символ Израиля. В Ветхом Завете голубь означает простоту, безобидность, невинность, кротость, бесхитростность, инкубацию и олицетворяет душу умершего.
В японской культуре голубь символизирует долголетие и почтение, посвящен богу войны Хачиману, но голубка, несущая меч, возвещает о конце войны.
Голуби издавна считаются символом мира и любви, влюбленных нередко называют «голубками». Существует много мифов, легенд, которые воспевают умение голубей приводить к миру любые ситуации. Нередко можно увидеть, как молодожены на ступеньках Дворца бракосочетания подбрасывают вверх в небо белых голубей, загадывают желание и наблюдают, как они поднимаются к облакам. Если голуби сразу взлетят вверх, быстро набирая высоту, то желание обязательно сбудется. Кроме того, считается, что если выпущенные голуби не разлетятся сразу в разные стороны, а полетят вместе, то и семейная жизнь у молодоженов будет долгой и счастливой. При этом, чем дольше продлится совместный голубиный полет, то тем более долгой будет и супружеская жизнь новой семейной пары. Однако даже у летящих вместе голубей один, как правило, летит чуть впереди. С этим связана другая примета. Если первой оказывается птица, которую держал жених, то и первым родившимся в семье ребенком будет мальчик. Если в лидеры выбьется голубь невесты, то первенцем будет девочка. Чтобы облегчить задачу молодоженам и гостям, и не спутать голубей, то на лапку голубя жениха можно повязать голубую ленточку. Лапку голубя невесты помечают розовой лентой. Соответственно, птица с голубой лентой, летящая впереди, символизирует первенца-мальчика, а голубь с розовой лентой сулит девочку.
На христианские представления о голубе также повлиял Ной, выпускающий из ковчега голубя: тогда выпустил он первого голубя, дабы узнать, видна ли уже где-нибудь земля под очистившимся от туч небом. И первый голубь, так рассказано в книге, поднялся и взмахнул крылами. Он полетел на восток, полетел на запад, но вода была повсюду. Нигде не нашел он покоя для ног своих, и мало-помалу крылья его стали ослабевать. Тогда голубь вернулся к единственному оплоту на земле, к ковчегу, и летал вокруг покоившегося на горной вершине судна, пока Ной не простер руку свою, и взял его, и принял к себе в ковчег. Ной помедлил семь дней, и в эти семь дней дождь не лился на землю, и вода постепенно возвращалась с нее; тогда взял он второго голубя и выпустил его. Утром вылетел голубь, а когда возвратился в вечернее время, свежий масленичный лист был в клюве у него как верный знак, что освободилась земля; и Ной узнал, что верхушки деревьев уже выступили над водой и что миновало испытание. Он помедлил еще семь дней и выпустил третьего голубя, и голубь полетел в мир. Он вылетел утром и уже не возвратился вечером. Ной ждал день за днем, но голубь не вернулся к нему. И прародитель узнал, что вода сошла с лица земли. О голубе же третьем он больше ничего не слышал, и не слышал род людской, ни разу никто не поведал о нем вплоть до наших дней.
Вот повесть о странствиях и участи третьего голубя. Утром вылетел он из душного ковчега, в темноте роптали от нетерпения твари и стоял стук копыт и когтей, дикий рев, и свит, и шипение, и лай; из тесноты вылетел он в необъятную ширь, из тьмы – на свет. И едва он взмахнул крылами в ясном, душистом от дождя воздухе, как повеяло на него свободой и благодатью бесконечности. Внизу блестели воды, подобно влажному мху зеленели леса, с лугов поднимался утренний пар, и сладко пахло соками прорастающих трав. Сверкала гладь небес, восходящее солнце играло сотнями зорь на зубцах горных вершин. Блаженным взором созерцал голубь пробуждение мира, на простертых крыльях паря над ним, над морями и сушей летал он в светлом сне и сам становился крылатым сном. Подобно Господу Богу, он первый смотрел на освобожденную землю и не мог насмотреться. Давно позабыл он, зачем седобородый патриарх выпустил его из ковчега, давно позабыл, что надо вернуться.
Так летал третий голубь, неверный посланец прародителя, над пустынным миром, все дальше гнал его вихрь счастья, ветер блаженного нетерпения, все дальше летел он, все дальше, пока не отяжелели у него крылья, и не стали точно свинец. Земля властно влекла его к себе, все ниже опускались усталые крылья, они уже задевали верхушки влажных дерев и наконец на исходе второго дня голубь опустился в глубь леса, еще безыменного, как все в начале времен. Он схоронился в чаще ветвей, чтобы отдохнуть от дальнего полета, ветки прикрывали его, ветер баюкал, прохладно было днем среди листвы и тепло ночью в лесном приюте. Вскоре он забыл о небе, где веет ветер, и о манящей дали, зеленый свод укрыл его, и годы без счета скоплялись над ним.
Тот лес, который голубь избрал своим жилищем, был лес знакомого нам мира, но люди еще не обитали в нем, и в этом уединении голубь постепенно и сам стал сном. В зеленом мраке приютился он, и время текло мимо него, и смерть забыла о нем, ибо все те твари, от каждого рода по одной, которые видели мир в начале его, до потопа, умереть не могут, и охотники не властны их убить. Незримо гнездятся они в заповедных складках того покрова, которым одета земля, – так и этот голубь укрылся в чаще леса. Правда, временами он чуял присутствие людей: то гремел выстрел и стократно отдавался под зеленым сводом, то дровосек рубил дерево, и гул стоял в лесной чаще, то звучал воркованием тихий смех влюбленных, которые обнявшись шли по укромным тропинкам, то звенела издалека песенка детей, ходивших по ягоды. Забытый голубь, окутанный листвой и сном, слышал порой эти голоса мира, но без страха внимал им и не покидал своего темного пристанища.
Но наступил день, когда загудел весь лес, и пошел такой гром, что, казалось, земля раскалывается надвое. По воздуху со свистом носились черные железные копья, и, куда они падали, там в страхе дыбом вставала земля и деревья ломались, как былинки. Люди в разноцветных одеждах бросали друг в друга смерть, а чудовища-машины изрыгали пламя пожарищ. Молнии взвивались с земли в облака, и гром вторил им; казалось, будто земля хочет взлететь в небо или небо низвергнуться на землю. Голубь очнулся от сна. Над ним была смерть и погибель; как некогда волны потопа, так бушевал теперь над миром огонь. Голубь взмахнул крылами и устремился ввысь, дабы вместо горящего леса найти себе другой приют, приют мира.
