Олдфилд Гоувей - Девять жизней кошки. Мифы и легенды
Поскольку эволюция идет параллельно в духовном и физическом планах, духи всегда могут использовать материальный мир как лестницу. Как только мы поймем это, то ясно увидим, что, как бы ни тратили жизнь и ни насиловали природу, на самом деле не все еще потеряно.
В Индии твердо придерживаются учения о переселении душ. Население Индии не решается лишить жизни любое живое существо, поскольку оно может оказаться одним из их родственников в другой телесной оболочке. Подобное практическое отношение к этому поверью в современной Индии подтверждается следующей странной историей, которую генерал сэр Томас Эдвард Гордон рассказал о кошке, ставшей новой оболочкой души умершего человека.
Фрагмент украшения хоров церкви в Беверли.
«В течение двадцати пяти лет в дополнение к письменным приказам-инструкциям туземной охране Губернского дворца возле Пуна каждому часовому говорили, чтобы любого кота, выходящего из передней двери после наступления темноты, считали его превосходительством губернатором и оказывали ему соответствующие почести. Это было вызвано тем, то сэр Роберт Грант, губернатор Бомбея, умер там в 1838 году, а вечером в день его смерти видели кота, выходящего из передней двери и прогуливающегося по той дорожке, где любил гулять губернатор после заката. Это заметил индус-охранник и рассказал об этом своим единоверцам, сделавшим из этого суеверный вывод. В результате один из представителей касты жрецов объяснил это мистическое событие учением о переселении душ из одного тела в другое и истолковал так: дух умершего губернатора вселился в одного из домашних животных, обитавших в доме. Трудно было определить, в какое именно, и, следовательно, было решено, что любой кот, выходящий из главного входа после темноты, должен считаться шатром души губернатора Гранта, и к нему необходимо относиться с должным уважением и оказывать соответствующие почести. Это было воспринято всеми охранниками из местных жителей и прислугой в доме губернатора без каких бы то ни было вопросов. Вся стража от сипаев до сибадаров полностью приняла это, и было сделано устное дополнение к инструкциям, чтобы все постовые у главного входа отдавали честь любому коту, выходящему из него после наступления темноты. Преданность и учтивость индусов трогательно проявились в этой истории. Их генерал остался их генералом, хотя и лишился власти и переселился в шкуру кота».
Мы могли бы прийти к этому же выводу, прочитав следующий отрывок из «Света Азии»:
Пока крутится колесо рождений и смертей,Исчезают вещи, мысли, а захороненные жизни возвращаются назад.И вспомнил я теперь, как миллион дождей назадГолодным полосатым тигром бродил яПо гималайским дебрямИ таился в травах и зелеными глазамиСледил за тем, как мимо дневного логова, где я сидел,Стада все ближе подходили к смерти, или под звездамиЯ, ненасытный, искал добычи,Оленя след иль человека чуя.И снизу вверх крутится колесо рождений и смертей.
(Сэр Эдвин Арнольд)Глава 18
Храмовая кошка
Если вспомнить длинный путь израильтян из Египта и то благоговение, с которым египетские жрецы относились к кошке, то будет странно узнать, что это животное поминается в Библии только один раз, и этот единственный пример находится в апокрифической Книге Баруха. Но и здесь упоминаются не священные кошки Египта, а кошка вообще, в описании, демонстрирующем фальшь вавилонских «богов из серебра и золота и дерева… которые вызывают страх среди народа» (vi. 4). Нам говорят, как «на их телах и головах сидят летучие мыши, ласточки и птицы и также кошки». Автор торжествующе добавляет: «И по этим признакам вы можете понять, что они не боги, следовательно, не стоит их бояться» (vi. 22, 23).
Интересно рассмотреть тот факт, который использует Барух в качестве доказательства небожественности вавилонских божеств. Явно кошки, сидящие на статуях богов, были священными животными, принадлежавшими храму. Даже из процитированного текста ясно, что они были хорошо кормленными кошками, а не голодными бродяжками; в противном случае «летучие мыши, ласточки и птицы» не стали бы делить с ними место. Они были на самом деле высоко почитаемыми животными и играли свою роль в той религии, которую исповедовали эти древние люди. Считалось, что каждая кошка призвана выполнить свою миссию, поэтому, когда человек, имеющий некоторую степень святости, умирал, кошка играла роль хозяйки его души всю свою оставшуюся естественную жизнь. Только так отделившаяся душа могла достигнуть Рая, и, так как никто не имел привилегий в приобретении этой желанной реинкарнации в качестве священной кошки внутри святого храма без выражения одобрения со стороны главной богини, аргументы Баруха не могут считаться убедительными. Даже сегодня бирманцы и сиамцы верят, что их прекрасные священные кошки хранят души мертвых, и, помня об этом, они вводят их в свои религиозные ритуалы. Много лет назад, когда хоронили члена королевской семьи Сиама, вместе с ним хоронили живьем и его любимую кошку. Крыша гробницы строилась с небольшими отверстиями, пробитыми в ней, и, если кошке удавалось убежать через одну из них, жрецы понимали, что душа принца переселилась в ее тело, и они с соответствующими почестями относили ее в храм.
Поклонение предкам все еще является побудительной силой в восточных странах. Вероятно, было в порядке вещей оказать уважение умершему монарху. Когда молодой король Сиама был коронован в 1926 году, во время его шествия к Тронному залу камергеры двора пронесли белую кошку. Старый король хотел бы, конечно, занять надлежащее положение на коронации своего преемника, и его бывшие придворные продемонстрировали верность ему. Наряду со священной кошкой проносили и шлифовальный камень, символизирующий твердость, корнишон на счастье и зерно для процветания.
Храмовые кошки Сиама, особенно с золотистыми глазами и с черным окрасом, играли свою роль в религиозных церемониях. Их часто закрывают в золотые клетки, перед которыми воскуривают ладан, и им делают съедобные приношения.
Миссис Крэн, специалист по сиамским кошкам, в «Слухах о кошках» описала так называемый храмовый знак, хотя она говорит, что ее информация очень скудна. На спине кошки можно найти две четкие отметины, говорящие о высокой породистости сиамских кошек, что является, как считается, отличительной особенностью настоящих храмовых кошек. Служители в храмах считают таких кошек особенно священными, но миссис Крэн не знает всей истории или имени бога, который «когда-то подобрал одну из них и оставил тень от своих рук навсегда на их потомках».
«Теневая» отметина не образует седла, а предполагает, что кто-то «руками, испачканными сажей, взял кошку со светлым окрасом и сжал ее шею довольно низко. Они не так часто встречаются». Но дополняет она: «Эти пятна, конечно, являются отличительными признаками, а не случайными отметинами».
Мы можем сравнить их с «Легендами о Торти и Белянке», приведенными в другой главе.
Еще одной характеристикой сиамских кошек является петля на хвосте, которая отмечается у них уже двести лет. Она также является предметом сиамских мифов, которые, кажется, никто не может рассказать полностью, но главное в том, что сиамская кошка имеет узел, завязанный на хвосте в качестве напоминания о чем-то, о чем она еще не помнит, хотя, кто его завязывал, нам никто не скажет, вероятно, какое-то божество.
Двести лет назад сиамских кошек можно было найти только в той части королевского города Бангкока, где жил монарх и его двор. Рассел Горджон, изучавший этот предмет, считает, что эта порода произошла от скрещения священной бирманской и аннамитской кошек, живших в религиозно закрытой и охраняемой бирманской и камбоджийской империи кхмеров, когда она сдалась под натиском сиамов и аннамитов в XVII веке.
Примерно в 1885 году жена британского консула купила двух кошек и вывезла их в Европу. В Англии немедленно возник спрос на них.
Происхождение священной бирманской кошки еще более неясно, чем ее потомка — сиамской кошки, и мы в долгу перед Расселом Горджоном за его доклад об этой породе, который оказался нам очень полезным. Он добыл эти сведения во время бирманской войны 1885 года, служа офицером в английской армии, оккупировавшей Бирму. Его положение позволило ему защитить некоторых kittahs (киттах), или жрецов, чьи жизни были в опасности, и взамен они удостоили его чести и раскрыли ему свои секреты и показали священные места.
Из его отчета мы узнали, что индийские брамины были заклятыми врагами кхмеров и их дорогих киттахов. С началом XVIII века они безжалостно преследовались и уничтожались, а те, кто сумел избежать преследований, скрылись в Северной Бирме, где укрылись в горах. Здесь в хаотичных лабиринтах крутых скал упорные киттахи нашли чудесный подземный храм Лао-цзы («жилище бога») и отправляли здесь свои ритуалы, тайные для всех, кроме представителей высших каст их собственного народа.
