Нарты. Адыгский эпос - Автор Неизвестен
Как Бадыноко и Сосруко охотились
— Сосруко, поедем на охоту, — сказал однажды Бадыноко.
С тех пор, как они подружились, они стали охотиться вместе. Их кони не уступали друг другу, их борзые, их орлы были равны по силе и ловкости, ни одна лань не уходила от их стрелы.
Охотники увидели на лесной опушке черную лису. Оба они в один и тот же миг крикнули собакам, и собаки ринулись к лисе: собаки Сосруко — слева, собаки Бадыноко — справа погнали черную лису.
Нарты разом пустили стрелы, и обе стрелы попали в цель: стрела Сосруко — в левый глаз лисы, стрела Бадыноко — в правый глаз. В один и тот же миг нарты подъехали к лисе: Сосруко — слева, Бадыноко — справа. Оба они ухватились за лису: Сосруко — за передние ноги, Бадыноко — за задние.
— Моя лиса! — сказал Сосруко.
— Моя! — возразил Бадыноко.
— Посмотри: моя стрела попала в ее левый глаз, — воскликнул Сосруко.
— А моя — в правый глаз, — сказал Бадыноко.
Охотники заспорили. Их услыхал Мазитха, веселый бог лесов и охоты. Он спрыгнул с дуба. На нем была турья шкура, в руке он держал лук из орехового дерева. Он подошел к нартам:
— С доброй добычей вас, охотники!
— Да размножатся твои звери, да разрастутся твои леса! — приветствовали его нарты.
— О чем спорите? — спросил Мазитха.
— Не можем лису поделить, — сказал Сосруко. — Я говорю: "Моя лиса", и Бадыноко говорит: "Моя лиса!"
Мазитха положил убитую черную лису перед собой и сказал:
— Я дам эту лисью шкуру тому, кто в ней больше нуждается. Согласны, нарты?
— Согласны, — ответили охотники. Спросил Ма зитха:
— Сосруко, говори: на что тебе нужна лисья шкура?
И Сосруко начал свой долгий рассказ:
"Был я частым гостем одной девицы. Приезжал я к ней не с пустыми руками, но однажды охота была неудачная, я приехал к возлюбленной без подарка.
— Что же это ты, Сосруко, ничего мне не привез? — сказала она. — Если ты меня любишь, подари мне чер ную лису. Пока не найдешь черной лисы — не приезжай.
Что я мог сделать? Отправился я на поиски черной лисы. Объездил я степи и горы, а не нашел черной лисы. Опечаленный неудачей, возвращался я с охоты и вдруг из кустарника выскочила серая лиса. "Что черная, что серая — одно и то же", — подумал я и убил серую лису.
Приехал я к возлюбленной, поднес ей шкуру серой лисы, а она говорит:
— Я требовала черную лису, не нужна мне серая! Не исполнил ты моего приказания, так обратись в старого пса!
И она ударила меня бронзовой плетью, я и стал старым псом.
Что мне было делать? Я был псом, я жил во дворе у своей возлюбленной. А к ней приезжали другие нарты — Шауей, Химиш, Имыс, Уазырмес, приезжали, пили сано, пели песни, гуляли до утра. Каково мне было на это смотреть? Не стерпел я, убежал.
Бродя по свету, я встретил чабана: он гнал с пастбища отару. Я пристал к этой отаре, и чабан не прогнал меня. Мы пришли в селение. В этом селении жил нартский пастух Куйцук. Когда я проходил мимо него, он взглянул на меня, и по его глазам я понял, что он меня узнал…
Жена моего хозяина-чабана страдала тяжким недугом. Семь лет была больна — ходить не могла. Ни одно лекарство, ни одно снадобье не могло ей помочь.
Вечером к чабану пришел Куйцук и сказал ему, чтобы меня на ночь заперли в той комнате, где лежала больная. Так и сделали. Я забрался под кровать и лег. Вдруг я услыхал шум в очаге. Через очаг в комнату проникла ведьма. Она стала сосать кровь из жены чабана. Разве я мог это стерпеть? Умный Куйцук знал, что я не стерплю, потому он и подал свой совет. Я вцепился в ведьму зубами. Она взмолилась:
— Сосруко, отпусти меня, когда-нибудь пригодится тебе моя помощь!
— Отпущу, но сперва исцели больную, — сказал я.
Ведьма вылила в чашу всю кровь, которую она вы сосала из больной жены чабана, и сказала:
— Утром омойте этой кровью больную.
Я отпустил ведьму. Утром, когда чабан пришел навестить жену, я окунул лапу в кровь и погладил лапой больную. Чабан догадался, что надо делать, и искупал жену в чаше с кровью. Больная сразу выздоровела.
Слух о чудесном исцелении жены чабана прошел по всем дворам: да и мог ли чабан умолчать об этом! И стар и млад приходили поглядеть на меня. Не понравилось мне, что меня разглядывают, как диво какое, и я убежал. Дорога привела меня к дому моей возлюбленной. У нее сидели нарты, пили сано, пили и приговаривали:
— Бедный Сосруко, где-то он сейчас!
— Он бы корчился от ревности, когда бы узнал, что мы здесь пируем!
Услыхав эти слова, я рассердился и залаял. А что мне было делать? Я был псом и умел только лаять. Вот я и залаял.
Моя возлюбленная узнала меня. Она вышла ко мне с бронзовой плетью, ударила меня и тихо, чтобы не узнали гости о ее колдовстве, проговорила:
— Обратись в петуха!
Я стал петухом и, захлопав крыльями, взлетел на плетень.
— Не стерплю я того, чтобы нарты пировали у моей девицы, а я чтобы был петухом! — крикнул я. Но вместо крика получилось кукарекание: ведь я был петухом.
Вдруг я посмотрел на соседний двор и увидел, что женщина веет просо. Я узнал ее: то была ведьма, которая мучила жену чабана. Я спрыгнул с плетня и стал клевать просо. Ведьма сказала мне:
— Сосруко, потерпи до утра. Я помогу тебе, ибо ты мне помог.
В полночь ведьма пробралась через очаг к моей возлюбленной и украла бронзовую плеть. Утром она вошла в курятник, ударила меня бронзовой плетью, и я опять стал нартом.
— Если желаешь, накажи свою возлюбленную, — сказала ведьма и дала мне бронзовую плеть.
Я вошел в дом и увидел хозяйку. Рядом с ней спал Имыс.
— Станьте ослами! — крикнул я и ударил обоих бронзовой плетью. Моя возлюбленная превратилась в ослицу, Имыс — в осла. О Мазитха, и ты, Бадыноко, вы можете их видеть на моем поле: каждый день я запря гаю их и пашу.
Теперь ты знаешь, Мазитха, для чего мне черная лиса: я надену шкуру на свои плечи, чтобы моя ослица, бывшая возлюбленная, увидела эту шкуру, чтобы поняла: когда Сосруко захочет достать черную лису, он ее достанет!"
Выслушав Сосруко, бог лесов и охоты сказал:
— Теперь ты поведай мне, Бадыноко: для чего тебе нужна шкура черной лисы?
Бадыноко сказал:
— В моем селении, по соседству со мной, живет бедная женщина, мать троих мальчиков, живет тем, что дают ей нарты. Мальчики у нее хорошие, не хуже других нартских детей, а ходят в отрепьях, даже шапки у них нет. Вот и хочу я эту лисью шкуру отнести троим мальчикам, — сделаю каждому по шапке.
И бог лесов и охоты отдал Бадыноко шкуру черной лисы.
Как Бадыноко победил одноглазого великана
Не было случая, чтобы нарт Бадыноко, охотясь, не попадал в цель, упускал добычу. Но случилось однажды так, а это было еще до того, как он стал охотиться вместе с Сосруко, — что возвращался Бадыноко с охоты без добычи.
Вдруг выбежала на лесную тропинку дикая коза. Ее серая шерсть блестела на солнце. Ничто не уходило от стрелы Бадыноко из того, что замечали его глаза. Бадыноко пустил стрелу. Коза упала. "Убил", — подумал Бадыноко. Он спешился, привязал поводья к луке седла и подошел к козе. Но коза вскочила и побежала. Бадыноко снова пустил ей вдогонку стрелу. Коза снова упала, а когда Бадыноко подошел к ней, она вскочила и побежала.
Бадыноко рассердился, пустил стрелу в третий раз, но и в третий раз коза от него убежала. Охотник сел на коня и погнался за козой. Дотемна преследовал он козу, но настичь ее не смог. Давно уж был позади лес, началось нартское селение. Коза вбежала в чей-то двор и пропала. Вслед за ней въехал во двор Бадыноко.
На топот коня вышел из дому хозяин. Он был однорук. Кто из нартов не знал Бадыноко, оборонившего Страну Нартов от нашествия чинтов? Не удивительно, что узнал его и этот однорукий нарт. Он сказал:
