Нарты. Адыгский эпос - Автор Неизвестен
— А узнаешь ты его?
— Я узнаю его даже ночью!
Услыхав такие слова мужа, мать Бадыноко приказала вывести из подземелья сына, вывести вместе с конем, орлами и собаками. Старик и старуха исполнили ее приказ.
— Узнаешь ты его? — спросила мать.
— Узнаю, — сказал старый Бадын.
— Это сын твой, — молвила мать и открыла мужу тайну.
Выслушал ее Бадын, обнял Бадыноко, а мать сказала:
— Вот для такого дня я и воспитала его. Исполнилось мое желание.
С этого дня узнали нарты о славном Бадыноко, грозе чинтов.
Как Бадыноко и Сосруко стали друзьями
Сыну Сатаней по душе была отвага Бадыноко, сила Бадыноко. Сосруко твердо решил сделать Бадыноко своим другом-сподвижником на всю жизнь. Послал он к Бадыноко вестника:
— Приезжай ко мне в гости: я хочу, чтобы мы стали друзьями.
— Хорошо, — сказал Бадыноко и назначил срок своего приезда: ему тоже был по душе Сосруко.
Пришел срок, и Бадыноко отправился к Сосруко. Но перед выездом он сказал своему коню:
— Как приедем к Сосруко, вырывай все, к чему тебя ни привяжут джигиты. Привяжу я — притворись, что не можешь вырвать.
Вот прибыл Бадыноко к Сосруко. Нартские джигиты — гости Сосруко — встретили Бадыноко с почетом, помогли ему спешиться и, взяв у него коня и плеть, повели витязя к кунацкой.
Джигиты повесили плеть на гвоздь, но она сорвала гвоздь. Положили ее на сундук — она проломила сундук. Видя, что джигиты бессильны, Бадыноко отнял у них плеть и повесил ее на рукоять своего меча, висевшего у него на поясе. Сняв меч с пояса, он вручил плеть нартским джигитам. Но меч был тяжел, джигиты не в силах были удержать его, они упали. Тогда Бадыноко снова взял меч, повесил его на пояс и сказал:
— Да обрушишь ты свой удар на голову чинта!
Сказав так, он вступил в кунацкую при оружии. Началось санопитие. Пир был в разгаре, когда вошел к пирующим джигит и обратился к Бадыноко:
— Мы не можем управиться с твоим конем. Он вырывает все, к чему его ни привязываешь. Вот сейчас он несется по двору с коновязью, вырванной из земли и привязанной к его поводу, несется и калечит моло дых нартов.
Бадыноко вышел из кунацкой, а за ним — все пирующие. Гнедой конь скакал по двору с огромной коновязью, вырванной из земли.
— Чтоб тебя псы съели, чего буянишь? — крикнул Бадыноко, поймав коня. Он дернул гнедого за повод и заставил коня подняться на дыбы. Потом он вынул стрелу из колчана, вбил ее в землю и привязал к ней коня.
— Посмотрю, как ты вырвешь ее, — сказал Бадыноко и пошел к кунацкой. Гнедой, как уговорился с ним хозяин, сделал вид, что хочет вырвать стрелу из земли, но не может.
Пир в кунацкой продолжался. Сосруко, желая испытать Бадыноко, вручил ему рог светлого сано и сказал:
— Осуши этот рог — знак моего уважения — и спляши так, как я пляшу.
— Сосруко, ты хочешь сыграть со мной злую шутку. Гостя вином потчуют, а не испытывают. Если же ты хочешь испытать меня, то прикажи, чтобы при везли девять возов терновника, — ответил Бадыноко.
Привезли девять возов терновника, высыпали колючки посреди двора, вырос холм. Бадыноко надел свои прозрачные ноговицы и стал плясать на колючем холме. Он растоптал девять возов терновника, обратил колючки в пыль и развеял ее ветром своего дыхания.
Войдя в кунацкую, он стал плясать, как плясал Сосруко, на маленьком треногом столе, уставленном напитками и яствами, стал плясать по краям чаши с приправой и ни капли не пролил. Он соскочил с треногого столика и пробил земляной пол, уйдя по колена в землю. А когда он вырвался из земли, то из-под его черкески поднялся такой ветер, что нарты свалились со своих скамей и опрокинулся огромный котел с наваром из бычьего мяса. Горячий навар обварил ноги нартов, стоявших у котла.
Так Бадыноко превзошел Сосруко и в силе и в ловкости. Но Сосруко не гонялся за чужой славой: он сдружился с Бадыноко на всю жизнь.
Песнь о Бадыноко
Нартский муж Бадыноко, Быстроокий, бесстрашный, Был для нартов душою, Был грозою для чинтов. Был он сильным, удалым, Ста ударам был равен Взмах меча Бадыноко. Был повсюду он славен — И вблизи, и далеко, И повадкой особой, И посадкой особой, И особою хваткой. Говорили повсюду: "Всех сильней Бадыноко!" "Всех смелей Бадыноко!" Жажда славного дела Овладела им снова. Он седлает гнедого, Надевает доспехи, Со двора выезжает. Конь поджарый, могучий, Едет-скачет горами, Впереди мечет пламя, Позади — словно тучи — Поднимаются птицы. А ездок смуглолицый, Как шатер возвышаясь, Мчится, сталью сверкая. Справа скачет борзая, Слева скачет борзая, И, крыла расправляя, Два орла прирученных По бокам реют плавно. Славный муж Бадыноко — Одинокий наездник, Никогда не искал он Легких троп для похода: Вот он мчится по скалам, Переходит без брода Псыж глубокий, бурливый, И сухим из потока Выбегает на берег Конь гнедой Бадыноко. Вот и пастбище нартов Разбежалось широко. Семь дорог видит всадник, Пастуха — на распутье. Обращается всадник К пастуху на распутье: "Да умножится стадо!" "Век живи, добрый всадник, Нартский муж Бадыноко! Прибыл ты издалёка, Прибыл ты из-за Псыжа. В первый раз тебя вижу, Но давно тебя знаю: Стал ты нартскому краю Самой крепкой защитой. Богатырь знаменитый, Мой шалаш посети ты, Побеседуй со мною, Хлеба-соли отведай. Я корову зарежу, Я зарежу барана, В честь тебя я открою Бочку светлого сано, И пшена золотого Тридцать мер я достану, Я не стану скупиться, Накормлю я гнедого Самой вкусной травою!" "Тридцать мер, — молвил всадник,— Сам ты съешь на здоровье, Хочешь — съешь и барана, Съешь и мясо коровье, Бочку светлого сано Выпей сам на здоровье, Самой вкусной травою Накорми свое стадо, Пусть пребудут с тобою Изобилье, отрада! Лишь поведай мне честно, Что слыхать повсеместно, Чтобы знал я, какою Мне тропою помчаться!" Так ответствовал старый: "Днем отары пасу я, Ночью сплю, как убитый,— Ничего я не знаю, Богатырь знаменитый!" "Как, пасешь ты отары На таком людном месте, А не знаешь ты, старый, Что за вести у нартов?" Это слово промолвив, В гневе гонит гнедого Нартский муж Бадыноко. Два орла реют сверху, Две борзых скачут сбоку. Едет всадник суровый,— А пастух вспомнил слово, Закричал издалека: "Эй, герой Бадыноко! Ты душой стал для нартов, Ты грозой стал для чинтов! Я ценю твою славу, Мне по нраву твой облик, Не по нраву беспечность! На тебя погляжу я,— Ты смельчак знаменитый. Не прими ты за сплетню, Что тебе расскажу я. К дому Алиджа Вьется тропинка, Вьется и рвется, Как паутинка. Этот старинный, Белый и длинный Дом подкосился, Да не свалился: Дом подпирают Сотни столбов,— Каждый тащили Восемь волов! Есть там ворота, — Вряд ли проедешь, Есть там болото,— Конь твой застрянет, Стыдно, обидно Всаднику станет. В доме Алиджа Поздно ли, рано Нарты гуляют, Нарты лихие, Пьют они сано, Пляшут, играют В игры мужские, — Многим на зависть! В доме Алиджа Много красавиц, Но превосходит Их красотою Та, что проходит Лисьей походкой, Что колдовскою Силой владеет, Что не стареет, А молодеет. Эта гуаша С ликом девичьим, С нежным обличьем, Так величава! Нартам желанна Больше, чем слава, Больше, чем сано, — Мать Сатаней. Старый и юный Тянутся к ней! В доме Алиджа Встретишь Насрена: Нарт бородатый Там завсегдатай, Там завсегдатай Славный Сосруко! В доме Алиджа Будешь утешен Пеньем и пляской, Будешь опутан Девичьей лаской!" Рассердился Бадыноко, Распалился Бадыноко, Словно дерево сухое: "Эй, старик, пастух болтливый, Как ты молвить мне решился Слово глупое такое: Что скакун мой горделивый Станет пленником болота, Что в ворота я не въеду, Что победу надо мною Тонкобровые одержат? Никогда я не стремился К угощениям богатым, К песнопениям веселым, К наслаждениям любовным. Не шатаюсь по лагунам, К юным женам и девицам В гости я не приезжаю, Презираю их утехи. А доспехи боевые Я надел для дел высоких: Мой удел — защита правды!" Так сказав, он машет плетью, Сплетена из кожи зубра, Плеть свистит, и этот посвист Слышится в семи ущельях И восьмого достигает, Робких, спящих коз пугает,— Робких коз собаки ловят. Упускают их собаки, — Два орла их настигают. Убегают от пернатых, — Конь гнедой их настигает, Мечет пламя, обжигает Придорожные он травы. Жаркий пар над ним клубится, Неотступной мчится тенью. Едет-скачет всадник смелый, Тот, чьи стрелы реют в небе… Вот из каменного дома Вышла девушка с кувшином. С исполином повстречалась И увидела гнедого,— В старый дом назад вбежала, Госпоже сказала слово: "Сатаней, сиянье наше, Кто тебя умней и краше? Кто сравнится красотою С тонкобровою гуашей, Что гадает на фасоли? Золотом подол твой вышит, Облик — молодостью дышит, Очи — солнце, зубы — жемчуг. Ум твой славится повсюду, Кто ни явится, воскликнет: "Ты — красавица, ты — чудо!" Прибыл к нам могучий всадник. Я не ведаю, откуда, Я в лицо его не знаю,— В нашем крае он впервые". Сатаней вышивала, Красотою сияла, А шитье золотое На коленях держала. Как девица вбежала, Эту весть рассказала, Сатаней задрожала, И шитье уронила, И спросила в смятенье: "Каков этот муж? Куда он спешит? Каков его вид? Каков его конь? Поди разгляди!" Вышла девушка и скоро Возвратилась и сказала: "Вид его необычаен. Конь его могуч, красив он, Горделив он, как хозяин. Ах, какими я словами Расскажу об этом альпе? Из ноздрей он мечет пламя, Наши травы обжигая. Впереди — туман клубится, Или туча то густая? Сзади мчится стая галок. Всадник несется, К нам приближаясь И возвышаясь, Точно шатер. Справа — борзые, Слева — борзые, Сверху большие Реют орлы. Справа, сквозь тучи, Солнце сияет, Слева сыпучий Падает снег. То выдвигаясь, То опускаясь, Меч исполина Сталью блестит. Муж несравненный Важен и статен, Солнце вселенной — Над головой. Видно, что всадник Грозен в сраженье, Видно, трепещет Враг перед ним. Кто этот всадник, Чье снаряженье Золотом блещет И серебром? Нет, я не знаю, Кто этот всадник: Нашему краю Он незнаком!" Сатаней, солнце нартов, Подбегает к оконцу, Раскрывает оконце И, раскрыв, восклицает: "Это — нарт Бадыноко, Одинокий наездник, Слава нартского края. Он, врагов сокрушая, Стал для нартов душою, Стал грозою для чинтов. То не туча густая Впереди его мчится, То не галочья стая Позади его мчится, Это конь его дышит Горячо и сердито, Это комья взметают Прямо в небо копыта. Не огонь обжигает Придорожные травы, Это конь величавый Наземь пену роняет. Не седок солнцеликий Нам шатром показался, То двуглавая пика Нам шатром показалась! Богатырь Бадыноко — Нартской силы вершина, Исполина сильнее Не найти во вселенной. Но хочу я проверить: Этот витязь бесценный, Этот муж устоит ли Пред моей красотою Молодою, нетленной? Быстро зеркальце дай мне, Принеси-ка мне гребень, Расчеши-ка мне косы, Насурьми мои брови: Надо быть наготове, Чтоб завлечь Бадыноко!" Ой, жилище Алиджа, Игрищ древнее место! Сатаней, как невеста, Надевает цветные Дорогие наряды, Щеки белит, румянит И сурьмит свои брови. Сатаней — наготове: Кто соперничать станет С красотою нетленной? Сатаней приказала Черноокой девице: "Приведи Бадыноко!" Та пошла по дороге, А гнедой тонконогий Скачет, бег замедляя: То седок его строгий, Уваженье являя Незнакомой девице, Бег коня замедляет. Восклицает девица: "Нартский муж Бадыноко, Воин, славой покрытый, Воин с пикой двуглавой, Величавый, суровый: Обернись на мгновенье!" Шаг замедлив гнедого, Храбрый нарт обернулся, Молвил слово привета, И в ответ он услышал: "В дом Алиджа вступи ты, Знаменитый воитель. Здесь обитель веселья. В честь тебя мы зарежем И быка, и барана, В честь тебя мы откроем Бочку светлого сано, Пир богатый устроим. Здесь услышишь ты много Звонких песен и здравиц, Здесь увидишь ты много Тонкобровых красавиц. Витязь добрый, удалый, К нам пожалуй ты в гости!" Черноокой девице Бадыноко ответил: "Дом Алиджа да будет Изобилен и светел! Пусть отведают гости И быка, и барана, Бочку светлого сано Ваши гости осушат! Пусть все чаши для здравиц Ваши гости поднимут, Тонкобровых красавиц Ваши гости обнимут! Одержим я иною Благородною целью, Не стремлюсь я к веселью, К угощеньям богатым, К песнопеньям красивым, К наслажденьям любовным! Не хожу по лагунам В гости к женщинам юным, Я не сплю в их объятьях! Я люблю одарять их Справедливой добычей, Против зла я сражаюсь, И добро — мой обычай. С черной силой воюя, Светлой силой владея, Лиходея ищу я, Чтоб его уничтожить! Вольный витязь и воин, Другом я называю Лишь того, кто достоин Званья смелого нарта!" "Светлой силой владея, Ищешь смелого нарта? Приведу Шауея!" "Шауей мне не нужен: Он из рода строптивых". "Приведу я Пануко!" "Мне Пануко не нужен: Не терплю я кичливых!" Так сказав, Бадыноко Ускакал от девицы… И тогда надевает Сатаней ноговицы, Сатаней надевает Златотканное платье, И платком свои косы Сатаней покрывает, И берет она в руки Позолоченный посох. Сатаней на ходули Ставит стройные ноги И спешит по дороге, Как лиса молодая, Мягко-мягко ступая, К Бадыноко навстречу. К Бадыноко подходит, Обращается с речью: "Бадыноко знаменитый, Отдохни ты в нашем доме! Стал для нартов ты душою, Стал грозою ты для чинтов, Ты, чьи подвиги известны, Но кого в лицо не знаем! Прославляем ты повсюду, Ты красив, могуч и строен. Не приравнивай меня ты К женщинам болтливым, вздорным: Я в седле сижу, как воин! Не считай, герой, зазорным В нашем доме пребыванье, Если в доме нет Сосруко! Я устрою пированье, Я открою бочку сано, На обед быка зарежу, Дам на ужин я барана. Если будет нужен отдых — Отведу покой богатый: Снимешь латы и вздремнешь ты, Отдохнешь ты, Бадыноко!" "Я не вижу соблазна В этом праздном веселье, В угощеньях богатых, В песнопеньях красивых, В наслажденьях любовных. Не хожу по лагунам В гости к девушкам юным. С черной силой воюя, Силой правды владея, Лиходея ищу я, Чтоб его уничтожить!" Так сказал Бадыноко, Одинокий наездник. Тут срывает гуаша Свой платок златотканный, Обнажает гуаша Белоснежную шею,— Храбреца не прельщает Белоснежная шея. Опускает гуаша Златотканное платье, Обнажает гуаша Белоснежные груди,— Храбреца не прельщают Белоснежные груди. Обижает гуашу, Обижает жестоко Гордый взор Бадыноко. Обнажает гуаша Белоснежные бедра, — Не глядит Бадыноко На гуашу нагую, Говорит Бадыноко: "Не старайся впустую, — Ты себя опозоришь. Никогда не ночую Я в гостях у красавиц. Для беседы ищу я, Вольный витязь и воин, Лишь того, кто достоин Званья смелого нарта!" Сатаней, устыдившись, Покрывалом накрылась, Бадыноко сказала: "Если ищешь ты нартов, Богатырь Бадыноко, — Недалеко отсюда Дом стоит кособокий, Невысокий, старинный. Там пируют мужчины, Там идет санопитье: Это — нартов услада. Смех звенит, громкий говор… А Насрен — их тхамада, А Сосруко — их повар. В этот дом кособокий Ты вступи, Бадыноко, Осиянный победой. Нартов сано отведай, Нартов силу изведай!" Поскакал Бадыноко, Одинокий наездник, Нартской силы вершина. Вот и дом кособокий, Невысокий, старинный. Там пируют мужчины, Чаши ходят по кругу, Все желают друг другу Долголетья и счастья. Как взмахнул всадник плетью — Дом старинный качнулся, Потолок пошатнулся, На пол чаши упали. Тот, кто пил, — захлебнулся, Кто сидел — встал в испуге, Кто стоял — прочь пустился: Все бегут врассыпную. Но булатный Сосруко Глянул в щелку дверную, — Бадыноко увидел. И воскликнул Сосруко: "Э-эй, глупые нарты, Почему вы в испуге? Не узнали вы, что ли, Исполина в кольчуге? То — отваги вершина, Богатырь Бадыноко, Одинокий наездник, Что душой стал для нартов, Что грозой стал для чинтов!" Все вздохнули глубоко, С плеч их бремя упало! Слез с коня в это время Богатырь Бадыноко,— Слышит слово тхамады: "Нарт прославленный! Рады Твоему мы прибытью: К санопитью ты прибыл. Нам рожден ты на радость, А врагам — на погибель. Так изведай ты сладость Сано, светлого сано, Осиянный победой, Заходи, нарт-сподвижник!" Бурки стелют пред гостем Нарты, семеро счетом, И в кунацкую вводят Бадыноко с почетом, Гостю чашу подносят И сплясать его просят. Хоть устал он с дороги, А вскочил на треногий, Круглый, маленький столик, В пляс веселый пустился, Закрутился он вихрем, Не колебля приправы, Не пролив даже капли, И, сплясав, спрыгнул на пол. Тут булатный Сосруко В пляс веселый пустился, По краям закружился Чаши с острой приправой, Не пролив даже капли. Он, сплясав, спрыгнул на пол. Тут Насрен белоглавый В пляс веселый пустился, По краям закружился Чаши с острой приправой, Но и капельки малой Он не пролил ни разу. Именитые нарты Говорят Батаразу: "Покажи, как ты пляшешь!" Подчиняясь приказу, В быстрый пляс он пустился. Батараз для забавы Вкруг приправы кружился, Но и капли не пролил, Спрыгнул на пол дощатый И такой поднял грохот, Будто грома раскаты Пронеслись над полями. Хаса Нартов — в тревоге: "Грозной молнии пламя Отвратите, о боги!" В гнев приходит Сосруко. В землю меч он вонзает, По его рукояти На носках пробегает. В гнев пришел Бадыноко: Меч прославленный в землю Рукоятью вонзает И по лезвию гордо На носках пробегает, И дрожит пол дощатый! И, восторгом объяты, Все воскликнули громко: "Век живи, Бадыноко, Наш отважный вожатый, Ты душой стал для нартов, Ты грозой стал для чинтов!"
