М. Олдфилд Гоувей - Лошадь в мифах и легендах

Закончив свою гневную речь, Лаокоон метнул свое острое копье в кобылу, и в пустотелой конструкции глухо зазвенело оружие. Это спасло бы город, если бы боги не распорядились иначе. Как раз в этот момент на дороге появились пастухи, которые волокли за собой юного грека, найденного прячущимся в болотах.

Этот человек был не кто иной, как Синон, который специально сдался в плен, чтобы выполнить свою миссию по взятию Трои. Троянцы столпились вокруг пленного. Они насмехались над беспомощным юнцом и всячески оскорбляли его. Но Синону все же удалось завоевать симпатии врагов, поведав им жалостливую историю о преследовании, которым он подвергся со стороны своих же соотечественников, от которых сбежал, потому что они хотели принести его в жертву Аполлону. Затем он перешел к раскрытию тайных замыслов греков, подтолкнувших их к созданию деревянной кобылы. При этом он постоянно повторял, что греки обошлись с ним так жестоко, что он считает себя свободным от любых обязательств перед этими людьми и горит желанием рассказать об их коварных планах.

Далее он поведал, что греки были убеждены, что их единственная надежда на успех в этой войне – воспользоваться благосклонностью богини Минервы, но после того, как Диомед и Одиссей своими нечистыми руками унесли ее изображение из троянского храма, целомудренная богиня отвернулась от греков и их надежда угасла.

Жрец и предсказатель Калхас сообщил, что они должны снова пересечь море и дома ждать новых знамений, иначе им не одержать победу в войне. Он же якобы дал указание воинам, перед тем как отбыть на корабль, сделать деревянную копию кобылы в качестве умиротворяющего дара Минерве. Им следовало сделать ее огромных размеров, продолжал Синон, чтобы троянцы не могли втащить ее через ворота в город и использовать в своих целях. Он полагал, что, не зная о священном предназначении лошади, они непременно, так или иначе, попытаются ее разрушить, хотя бы потому, что это работа врага. При этом их ожидает немедленная смерть. Если же, с другой стороны, троянцы с почетом втащат кобылу в город, тем самым они смогут завоевать расположение богини Минервы. Благочестивая богиня непременно поможет им повести победоносную войну в самом сердце Греции и навлечет на греков гибель, на которую они хотели обречь Трою.

Ничего не заподозрившие троянцы поверили измышлениям Синона, и, пока они раздумывали над его словами, богами было ниспослано им ужасное знамение, которое должно было ускорить их движение к собственной гибели. Лаокоон на алтаре приносил в жертву Нептуну быка. Следует помнить, что Нептун был богом лошадей и поэтому, естественно, был оскорблен нападками Лаокоона на кобылу. Неожиданно над морем показались две ужасных змеи. Их головы поднимались высоко над поверхностью воды, хвосты вспенивали волны, глаза были красны, как кровь. Змеи, сопровождаемые страшным грохотом, покрытые кровью и языками пламени, направились к берегу. Они двигались прямо к алтарю, их раздвоенные языки шевелились, из пастей доносилось угрожающее шипение. Рядом с Лаокооном стояли два его маленьких сына. Змеи обвились вокруг мальчиков и задушили их. Лаокоон бросился на помощь детям и разделил их судьбу. Несчастный жрец тщетно взывал к небесам. Змеи завершили свою работу, после чего поползли в храм Минервы и легли у ее ног.

Больше никто не сомневался и не призывал к осторожности. Благосклонность Минервы следовало вернуть любой ценой. Было объявлено, что Лаокоон понес заслуженное наказание за оскорбление священной кобылы. Жители единогласно решили, что подношение греков должно попасть в город. Они открыли Скайские ворота и повалили стену рядом с ними. Под ноги лошади подложили ролики, шею обвили веревками, сопровождаемый песнями и танцами символичный монстр въехал в город и был водворен в самом его центре. Храмы были украшены цветами, и весь день прошел в празднованиях.

И все же знамений приближающейся беды тоже было немало. Четыре раза кобыла застревала в воротах, четыре раза изнутри ее раздавалось бряцанье оружия. Кассандра тоже предсказывала гибель города, но на нее никто не обратил внимания.

Наконец, наступила ночь, и город уснул. Тогда греческие воины появились из своего деревянного убежища, убили троянских часовых, открыли городские ворота и подожгли Трою.

Когда по прошествии длительного времени после описанных событий поэт Демодок, по просьбе Одиссея, огласил эту историю на празднестве, Гомер поведал нам об этом так:

…И запел Демодок, преисполненный бога.Начал с того он, как все на своих кораблях крепкозданныхВ море отплыли данаи, предавши на жертву пожаруБрошенный стан свой, как первые мужи из них с ОдиссеемБыли оставлены в Трое, замкнутые в конской утробе,Как напоследок коню Илион отворили трояне.В граде стоял он; кругом, нерешимые в мыслях, сиделиЛюди троянские, было меж ними троякое мнение:Или губительной медью громаду пронзить и разрушить,Или, ее докативши до замка, с утеса низвергнуть,Или оставить среди Илиона мирительной жертвойВечным богам: на последнее все согласились, понежеБыло судьбой решено, что падет Илион, отворившиСтены коню, где ахейцы избранные будут скрываться,Черную участь и смерть приготовив троянам враждебным.

Среди воинов, спрятавшихся внутри деревянной кобылы, был Диомед – тиран Фракии, постоянный спутник Одиссея во всех его приключениях. Данте утверждает, что они всю жизнь были неразлучными и таковыми остались даже в аду. В «Божественной комедии» читаем:

В нем мучатся, – ответил мой вожатый, —Улисс и Диомед, и так вдвоем,Как шли на гнев, идут путем расплаты;Казнятся этим стонущим огнемИ ввод коня, разверзший стены града,Откуда римлян вышел славный дом…

Имя Диомеда связано не с одной только троянской кобылой. Он почитал лошадей священными, и это доказано легендой о том, как он потчевал своих рысаков чужестранцами, которые появлялись на его берегах. Очевидно, это была культовая жертва, поскольку иностранцы считались предпочтительнее для некоторых божеств. Например, египетский царь Бусирис жертвовал врагам всех странников, которые попадали на территорию его царства.[47]

О, беги, ведь здесь, в крови чужестранцев,Утопает алтарь Бусириса, и к ней добавится твоя.Его алтарь стоит среди убитых гостейНепристойно грязный, покрытый запекшейся кровью.

Седьмым подвигом Геракла стало наказание Диомеда за излишнюю жестокость. Он бросил Диомеда его же лошадям, а когда они пожрали хозяина, отвел их к Эврисфею, царю Аргоса (который руководил им по воле богов), в доказательство того, что этот подвиг совершен.

Коней Диомеда звали Динос (ужасный) и Лампон (Ясноглазый). В мифологии они известны как фракийские кони.

История о троянской кобыле сделала выражение «троянский конь» нарицательным. Имеется в виду, что под благовидным покровом могут быть скрыты самые злобные намерения. И хотя, возможно, понятие stalking-horse – «заслонная лошадь» (охот.), «подставное лицо, ширма» (англосаксонское staelcan – to walk with strides — «делать что-то одним махом, без усилий»), произошло вовсе не от достижений Одиссея, а возникло само по себе, все же сходство основной идеи здесь определенно присутствует. Священная фигура лошади – а ее англосаксы почитали ничуть не меньше, чем греки, – используется, чтобы обмануть намеченную жертву и одновременно умилостивить богов.

Птицеловы еще не так давно прятались за полотном с изображением пасущейся лошади, вместе с которым подкрадывались к дичи до тех пор, пока не оказывались от нее на расстоянии выстрела.

Шекспир в комедии «Как вам это понравится» писал: «Он употребляет свое шутовство как прикрытие, из-под которого пускает стрелы своего остроумия».

Глава 9

Деревянный конек-скакунок

В пьесе «Бесплодные усилия любви» Шекспир приводит выражение: конек-скакунок позабыт. Очевидно, он думал об этом факте как о примечательном знамении или явлении, поскольку те же слова вложил в уста Гамлета: «Ему бы следовало понастроить побольше церквей, иначе его так же забудут, как игрушечного конька, над которым такая эпитафия:

Увы, игрушечный конек!Увы, забыт, забыт!»

Это создание вовсе не было безобидной игрушкой маленьких детей или причудой ребят постарше. Пуритане того времени считали его настолько опасным для души, что использовали все свое влияние, чтобы убрать его из майских и других праздников, в которых он нередко появлялся.

Однако простые люди не желали отказываться от любимого персонажа и защищали его с необыкновенным упорством. Возможно, именно поэтому, когда некто упрямо держится за какой-нибудь пустяк и ни за что не желает от него отказываться, мы говорим, что это его конек. В конечном итоге кампания пуритан завершилась успехом, и деревянный конек был запрещен для использования во время майских праздников, так же как и брат Тук[48] и девица Мариан[49], вероятно, на том основании, что все они были заражены духом папизма, хотя изначально деревянная лошадка имела языческое происхождение.