М. Олдфилд Гоувей - Лошадь в мифах и легендах
Мистер Крейвет Рид описал отношение современных англичан к своему древнему священному символу. «Они забыли, что они лошадники, – утверждает он, – хотя факт остался фактом. Разве они не поклоняются своему тотему на праздниках, не воздерживаются от употребления его мяса в пищу и не уделяют уходу за ним больше внимания, чем за собой?»
Ограничение и воздержание от употребления в пищу мяса лошадей, которое распространено в Англии и сейчас, конечно, первоначально являлось частью их религии. Очевидно, именно об убеждениях и сильных чувствах обращенных в христианство британцев думал папа Григорий, когда в 732 году писал святому Бонифацию: «Ты позволил некоторым мясо дикой лошади и большинству мясо ручной. Впредь, мой святой брат, будет неразумно позволять это».
Для подобного строгого приказа, поступившего от главы церкви, которая отбросила все различия своих иудейских предков между чистым и нечистым мясом, должны были существовать очень серьезные основания.
Один из известных филологов – Джордж Борроу[44] – также уделил внимание вопросу тесной связи англичан с их национальным символом. Он писал, что слово mare (кобыла) в старом английском обозначало женщину, и это значение сохранилось в современном сленге.
В общем, нет никаких сомнений, что мы, англичане, – лошадники. Мы не можем рассматривать себя в отрыве от нашего древнего символа – лошади.
Глава 8
Троянский конь
Среди персонажей древней истории, которые больше других волнуют юношеское воображение, одно из первых мест по праву принадлежит Троянскому коню, и подробное рассмотрение этой знаменитой истории, по нашему мнению, не уменьшит, а лишь возбудит дополнительный интерес.
Судьба коня тесно связана с судьбой Трои – от первого упоминания об этом обреченном городе до его разрушения. По Вергилию, Троя была построена Нептуном, а, как мы увидим в последующих главах, это божество было богом не только морей, но и лошадей.
От Плутарха мы знаем, что город брали трижды, и всякий раз причиной была лошадь – воистину судьбоносное для Трои животное. Геракл был первым, опустошившим ее улицы и разрушившим стены. Его претензия заключалась в следующем: Лакедемон, царь Трои, призвал его на службу для спасения своей дочери Гесионы от морского чудовища, после чего отказался выдать ему обещанную награду – шесть красивых и, вероятно, священных лошадей.
Следующий случай, которому Троя обязана своим упоминанием в истории, связан с войной, развязанной греками за возвращение Елены Прекрасной, похищенной Парисом, сыном Приама, царя Трои. Это привело к вторичному взятию Трои, на сей раз Агамемноном, использовавшим для этой цели деревянного коня, историю которого мы далее изложим подробно.
Третий и последний раз город был взят Харидемом. И снова победить ему помогла лошадь, которая стала на дороге и не дала троянцам вовремя закрыть ворота, чтобы не пустить в город врага.
Священные качества, придаваемые древними греками этому животному, отчетливо проявляются в записанной Павсанием[45] истории о том, как Тиндарей, седьмой царь Спарты, прославившийся как отец красавицы Елены, опасаясь мести отвергнутых поклонников дочери, заставил всех ее многочисленных воздыхателей дать клятву ее защищать. Чтобы закрепить договор и придать ему должную торжественность, царь принес в жертву лошадь. Разрубив ее на части, он заставил каждого поклонника принести клятву, стоя на плоти священного животного. Он отлично понимал, что освященное таким образом обещание никто не рискнет нарушить.
В конце концов выбор Елены пал на Менелая, брата Агамемнона, но они не успели насладиться своим счастьем. На сцене появился Парис, признанный всеми самым красивым юношей своего времени. Он настолько сильно завладел сердцем красавицы, что она бросила свою страну и мужа и была переправлена в Трою вместе со своими сокровищами.
Менелай, по совету Агамемнона, потребовал от бывших поклонников Елены выполнения торжественной клятвы и помощи в походе на Трою.
Так началась известная война, продлившаяся десять лет.
Следует заметить, что один из связавших себя клятвой поклонников Елены не пожелал оставлять свои обширные владения и отправляться на войну. Это был Эхепол из Сикиона, но он предложил прислать свою знаменитую кобылу Эфу, которая бегала быстрее ветра. Предложение было принято – даже в те времена люди понимали, что хорошая лошадь лучше, чем не желающий сражаться солдат.
Случай, происшедший во время осады города, еще раз показал, с каким высоким религиозным почитанием греки относились к лошадям. По рассказу Вергилия, греческие солдаты устали от постоянных неудач, даже царь Агамемнон пал духом. Тогда Диомед и Одиссей ночью, когда враг спал, похитили коней царя фракийцев Реса.
Эти молочно-белые кони имели сбрую из золота и серебра и успели приобрести репутацию самых быстрых в мире. Поскольку это были священные животные, их приобретению придавалось особое значение, и, когда новость об их поимке распространилась по лагерю, это было расценено как счастливый знак и боевой дух солдат возродился. Ведь оракул предвещал, что Троя будет взята, если кони Реса не смогут испить вод Ксанфа и поесть травы, выросшей на троянской земле.
События показали справедливость пророчества, а его выполнению способствовала хитрость, связанная с образом священной лошади, которую мы как раз собираемся описать.
Для начала отметим, что вошедшее в историю название «Троянский конь» совершенно неверно. Его следовало бы называть «Греческой кобылой», поскольку, во первых, он был придуман и создан греками, а не троянцами, а во-вторых, описание, данное Вергилием, не оставляет сомнений в том, что это была именно кобыла, а не жеребец. Впрочем, иначе и быть не могло, поскольку она была изготовлена под руководством и в качестве дара непорочной богине Минерве, для которой жеребец вряд ли мог считаться приемлемым подарком.
Согласно повествованию Вергилия, на десятом году осады Трои Улисс (Одиссей), отчаявшись взять город осадой или штурмом, решил прибегнуть к военной стратегии. Действуя по совету жреца и предсказателя Калхаса, он построил из досок ели и клена чудовищную деревянную фигуру кобылы, «огромную, словно гора», полую внутри, способную вместить в себя отряд воинов. Он заявил, что причиной создания такого необычного творения было решение прекратить осаду и принести дар богине Минерве, чтобы она обеспечила ему удачное возвращение в Грецию.
Самые храбрые воины спрятались в утробе деревянного животного, а остальные, как и было предусмотрено планом, покинули свои позиции, сделав вид, что отправились по домам. На самом деле они всего лишь перебрались на остров Тенедос, с которого могли услышать зов своих друзей, ожидая благоприятного момента для возвращения и неожиданного взятия Трои.
У Одиссея был друг по имени Синон[46], известный своей ловкостью и хитростью. Он пообещал убедить троянцев ввезти чудовищную кобылу в городские ворота, чтобы впоследствии выбрать удобный момент, открыть дверцу, искусно замаскированную в ее боку, и выпустить греческих воинов. Он же посоветовал грекам вернуться с Тенедоса в Трою ночью, чтобы соединиться с отрядом, находящимся в утробе лошади. К тому времени воины уже выберутся на свободу, откроют городские ворота и будут ожидать подхода главных сил. Его совету последовали, и все шло согласно его плану. Троянцы, уверовав, что враг, потерпев поражение, действительно ушел от стен города, распахнули ворота и увидели у стен покинутый греками лагерь. Тогда их взоры обратились к огромной кобыле, греческому подношению Минерве, и один из старейшин посоветовал втащить деревянное чудовище в город и установить в цитадели. Однако многие молодые жители протестовали, утверждая, что это может быть ловушка, и настаивали, что лошадь необходимо утопить или сжечь или, по крайней мере, пробить в ней отверстия и посмотреть, не скрывается ли кто-нибудь внутри.
Лаокоон, жрец Аполлона, также выступил вперед, чтобы предостеречь соотечественников. Он кричал:
О вы, несчастные сограждане!Что за неистовство царит вокруг?Что за безумие овладело вашими умами?Ужель вы думаете, что греки ушли от ваших берегов?Неужто не известно вам искусство Одиссея?Эта пустая конструкция должна заключатьВ своих темных глубинах наших тайных врагов.Или это некая машина, которая поднимется над городом,Чтобы обозреть стены, а потом рухнуть вниз.Здесь что-то таится – хитрость или сила, —Не верьте подарку, не допускайте коня в город.
Закончив свою гневную речь, Лаокоон метнул свое острое копье в кобылу, и в пустотелой конструкции глухо зазвенело оружие. Это спасло бы город, если бы боги не распорядились иначе. Как раз в этот момент на дороге появились пастухи, которые волокли за собой юного грека, найденного прячущимся в болотах.
