Г. Штоль - Мифы классической древности

Тантал, сын Зевса и Плуто, царствовал в городе Сипил, на горе того же имени в Лидии. Больше чем кого-нибудь из людей его любили и жаловали боги. Гора Сипил в изобилии давала ему золото; обширны были его роскошные нивы, виноградники и плодовые сады; многочисленные стада быков и овец паслись на его пажитях. Боги почитали Тантала за равного себе и не раз приглашали к себе на Олимп, где он принимал участие в их пирах и совещаниях. Боги посещали его и в Сипиле и пировали с ним в его блестящем златоукрашенном дворце. Но, слабый смертный, Тантал не мог выдержать такого редкого счастья; он уже забыл о разнице между собой и богами, загордился, и преступление ввело его в пагубу.

Тайны небожителей, вверенные ему Зевсом, Тантал выдавал людям; за столом бессмертных похитил он нектар и амброзию и угощал ими своих смертных гостей. Однажды Зевс позволил Танталу обратиться к нему с какой-нибудь просьбой; надменно и хвастливо ответил Тантал: "Ни в чем я не нуждаюсь, участь моя подобна участи богов, не хочу я твоей милости".

Танталу отдан был Пандареем на сохранение золотой пес. Пес этот когда-то охранял малютку Зевса на острове Крите и впоследствии приставлен Зевсом стеречь критский храм, но был украден Пандареем. Когда Гермес, посланный Зевсом, прибыл в Сипил, чтобы вытребовать собаку, Тантал уверял, что у него нет ее и, в подтверждение своих слов, произнес ложную клятву. Еще в другом важном преступлении был он виновен. Раз, когда пришли к нему в Сипил боги на пир, он убил сына своего, еще мальчика, Пелопса, рассек его на части, сварил и сжарил его и предложил в пищу богам; он хотел испытать, заметят ли обман бессмертные, во всеведении которых он сомневался. Но боги возгнушались страшным яством и не дотронулись до него. Одна Деметра, в горе о похищенной дочери Персефоне, ничего не подозревая, съела плечо мальчика Боги положили куски убитого в котел и поручили Гермесу какими-нибудь волшебными средствами возвратить ему жизнь. Когда вынули они мальчика из котла, у него недостало плеча. На место его боги приделали плечо из слоновой кости: вот отчего все потомки Пелопса отличаются ослепительно белым пятном на одном плече. Всеми этими преступлениями Тантал истощил терпение Зевса. Он изгнал его в подземное царство и казнил его страшной казнью:

В озере светлом стоял он по горло в воде и, томимымЖаркою жаждой, напрасно воды захлебнуть порывался.Т олько что голову к ней он склонял, уповая напиться,С шумом она убегала, внизу ж под ногами являлосьЧерное дно, и его осушал во мгновение Демон.Много росло плодоносных дерев над его головою,Яблонь и груш, и гранат, золотыми плодами обильных,Также и сладких смоковниц и маслин, роскошно цветущих,Голодом мучась, лишь только к плодам он протягивал рукуРазом все ветви дерев к облакам подымалися темным. {36}

Но этого мучения Зевсу показалось мало; он принадвинул над ним огромный утес, постоянно грозивший ему падением; несчастный мучился еще вечным страхом.

Пелопс наследовал власть отца своего в Сипиле, но был изгнан троянским царем Илом и с богатыми своими сокровищами прибыл на полуостров, который стал называться Пелопоннесом (т.е. Пелопсовым островом). Там искал он руки Гипподамии, дочери царя города Писы Эномая. Но это искание сопряжено было с большой опасностью. Гипподамия была единственная дочь царя. Так как хранилось предвещание одного оракула, что Эномай погибнет от руки зятя, то он не хотел выдавать дочери замуж. Чтобы отдалить многочисленных искателей руки дочери, являвшихся из ближних и далеких стран, он объявил, что за того отдаст ее, кто победит его в ристании на колеснице; кого же он победит, тому – смерть. Эномай же был самый лучший возница во всей Греции, и кони его были быстрее северного ветра. И все-таки женихи приходили за женихами, привлекаемые красотой царской дочери и богатым царством, ее приданым. Но сватовство это всем приносило погибель. Ристалище, на котором они состязались с царем ради прекрасной награды, простиралось от Писы до алтаря Посейдонова на Коринфском перешейке. Эномай давал каждому жениху опередить себя на все то время, пока он приносил в жертву Зевсу барана. По окончании жертвы он всходил на колесницу, которой правил возница его Миртил, и, замахнувшись копьем, гнал за своим противником. Догнав его, Эномай бросал ему копье в спину. Так погибли многие; их головы Эномай прибивал к вратам своего дома, на острастку искателям руки Гипподамии.

Юный Пелопс с мужеством в сердце и со светлыми надеждами прибыл в Пису; но как увидел головы своих злосчастных предшественников, страх проник в его душу, поколебалась его вера в собственное счастье, в свою счастливую судьбу. А потому стал искать он союзника для борьбы с таким опасным противником; он подкупил его возницу Миртила, Гермесова сына, и взял с него обещание не приставлять к колесам чек. Оба состязавшиеся понеслись на своих гремящих колесницах – Пелопс впереди, сзади него, еще быстрее, жестокосердный Эномай с поднятым на юношу копьем. Он уже приближался к нему, как вдруг выскакивают колеса из его колесницы, и мертвый падает он на землю. Пелопс цел; он победил, он обладатель прекрасной Гипподамии и царь Писы. Выступает Миртил и требует обещанной за измену награды. Пелопс обещал ему половину царства, а теперь, обладая им, и не думает делиться. Он повел Миртила па морской берег и коварно сбросил его в море, которое и зовется с тех пор Миртойским. Умирая, Миртил проклял Пелопса со всем родом его; и хоть Пелопс, чтоб умилостивить дух Миртила, воздвиг ему великолепный надгробный памятник, и чтоб утишить гнев Гермеса, воздвигнул этому божеству храм, все-таки проклятие убитого исполнилось, и род Пелопидов своими злодействами и бедствиями приобрел себе печальную известность.

У Пиндара (I Олимпийская ода) мы встречаем другой рассказ про Пелопса. Поэт, сообразно со своими чистыми понятиями о богах и со своим уважением к великому герою Пелопсу, изменяет и как бы исправляет общеизвестный миф о нем. Не может поэт допустить, чтобы боги пожирали человеческое мясо и чтобы любимец богов Пелопс осквернил себя коварством и убийством.

Когда парка Клофо омыла новорожденного Пелопса в чистом, ничем еще не оскверненном котле, плечи младенца заблистали белизною, будто слоновая кость. Красавца Пелопса полюбил Посейдон, могучий сотрясатель земли. И вот однажды, когда Тантал, отец младенца, столь часто деливший трапезу с богами, пригласил их к себе на пир, Посейдон увел младенца в златой колеснице и сокрыл в высоком чертоге Зевса, куда впоследствии был перенесен и Ганимед. Исчез Пелопс, и гонцы, посланные его матерью на розыски, возвратились ни с чем. И прошла тогда молва между соседями Тантала, будто боги, пировавшие у него, изрезали младенца на куски, разварили их в кипящей воде и пожрали – все, до единого. Но да будут далеки от нас столь хульные речи о богах! Бессмертные любили Тантала, но сам он не сумел удержать за собой своего счастья: надменность вовлекла его в великую беду. Зевс повесил над головой своего сына Тантала тяжеловесный камень, каждый миг угрожавший ему падением и отнявший у него все радости жизни. На такую горькую жизнь обречен он был безвозвратно – за то, что похитил у богов нектар и амброзию и предложил их в снедь своим собеседникам на земле. За это отвергли бессмертные его сына и поселили его снова на земле, среди недолговечного рода людского. В годы первой молодости, когда темный пушок только еще начинал оттенять ланиты Пелопса, он задумал искать руки дивной Гипподамии Элидской. Темной ночью пошел он к седому морю и воззвал к Посейдону, мощному сотрясателю земли. И Посейдон предстал перед ним. "Если ты любил меня когда, владыка Посейдон, – взмолился Пелопс, – если дорога тебе моя любовь, отстрани ты от меня медноострое копье Эномая, на быстролетных конях унеси меня в Элиду и даруй мне победу. Эномай предал смерти уже тридцать искателей руки царевны, та же участь грозит и поныне всякому искателю. Но опасности привлекают сильного духом. Никому из нас, земнородных, не избежать смерти: что ж за охота влачить дни в ленивом бездействии, дожить до старости, не стяжав себе славы громкими подвигами? Нет, не уклонюсь я от боя, мне предстоящего; ты же, владыка, пошли мне увенчать мое дело счастливым успехом!" Так молил Посейдона Пелопс, и мольба его не осталась втуне. Бог даровал ему золотую колесницу и крылатых, не ведавших устали коней; одержал Пелопс победу и овладел рукой царевны. После смерти он был погребен в Олимпии, в месте, где протекает Алфей; здесь он чествуется богатыми жертвами, ибо считается покровителем олимпийских состязаний. Став богатейшим и могущественнейшим царем на всем острове, Пелопс соединил под одной властью Олимпию и Пису и с пышным великолепием возобновил Олимпийские игры.

Во время несовершеннолетия Лабдака Фивами правил Никтей. Пыла у пего красавица дочь Антиопа, и красавицу эту полюбил Зевс. Преследуемая гневом отца, Антиопа бежала в Сикион к царю Эпопею и вступила с ним в брак. Никтей не раз требовал возвращения дочери, но, получая постоянные отказы, собрал большое войско и пошел войной на Сикион. Счастье не благоприятствовало Никтею в этой войне: он был разбит и, тяжело раненный, привезен назад в Фивы. Умирая, передал он опеку над Лабдаком брату своему Лику и завещал ему отомстить Эпопею и Антиопе. Лик исполнил завещание брата: победил и умертвил Эпопея, Антиопу же взял с собой в Фивы, где и жила она с тех пор, томясь в горе и перенося жестокие обиды от дяди и жены его Дирке. Тайно родила в Фивах Антиопа двух близнецов – Зета и Амфиона, сыновей Зевса. Страшась своих мучителей, снесла она младенцев в горы и оставила там в надежде, что Зевс не покинет своих детей. Младенцы были найдены и вскормлены каким-то пастухом. Когда они подросли, между ними не было никакого сходства. Зет был силач, грубый пастух и охотник; воинские доспехи, стук оружия и охотничьи крики были ему потехой. Амфион же был кроток и тих, и забавой ему было пение и игра на лире. Была у него лира, подаренная ему Аполлоном; отрок играл на ней так искусно, что двигались при его игре деревья и скалы.