Как становятся предателями (СИ) - Кацман Изяслав
Транспортник отчалил от причала последним. Почти сразу же на набережной и среди складских строений принялись вспухать облака взрывов. Вот сволочи, заминировали. Оставалось только надеяться, что среди посетивших наш остров тюленеловов не найдётся слишком уж профессиональных подрывников, и ущерб будет минимальным.
Палеовийцы пошли к выходу из Мархонского залива по широкой дуге, посылая по ходу движения снаряды и пулемётные очереди в сторону берега. Зря они боеприпас старались не тратить, обстреливая видимые с моря сооружения: для начала на прощание досталось складам Нового Порта, не оставили без внимания чужеземцы и хижины Мар-Хона. Когда смертоносные прощальные «подарки» полетели в сторону Цитадели, я решил, было, от греха подальше убраться со своего наблюдательного пункта, но, вспомнив о дальности стрельбы корабельных «сорокапяток», сообразил, что опасности никакой нет: до линии прибоя отсюда добрых два десятка «перестрелов», ещё примерно столько же – протяжённость мелководья, на которое «далекоплывущие» не заплывут даже в прилив.
На лежащем в устье Алуме городе тюленеловы надолго не задержались, перейдя к обстрелу начинающихся дальше по берегу деревень. Постепенно корабли сливались с мерцающей поверхностью залива, терялись в свечении погружающегося в море светила. А мне даже не верилось, что и в этот раз всё обошлось.
До темноты поступали довольно однообразные сообщения с сигнальных вышек линии Мар-Хон - Вэй-По: чужеземцы стреляют, иногда снаряды что-то разрушают, есть раненные и убитые. Я воспринимал доклады совершенно спокойно: на фоне сотен уже убитых «макак» и мастеровых, а также учинённого палеовийцами напоследок «фейерверка» на причалах и вокруг, текущие единичные жертвы среди папуасов – просто досадная мелочь, а разносимые взрывами хижины – сущая ерунда.
Из Нового Порта предварительный отчёт о масштабах учиненных отступающим врагом разрушений пришёл уже в темноте: каменные «быки» основания пирса практически не пострадали, но бревенчатый настил сильно разрушен; склады превращены в груды битого кирпича и щепок, жилища тамошних обитателей выгорели практически полностью. В общем – всё не так уж и плохо.
Голова шла кругом: представители широких народных масс теребили – когда же начнём праздновать блестящую победу; Ванимуй, Чирак-Шудай и прочие продолжали бомбардировать перечислением разрушенного и поломанного; пятёрка знающих палеовийский воспитанников Обители Сынов Достойных Отцов, приданная в помощь Рикаю Тилтаку и прочим «нашим» тюленеловам, заваливала меня килограммами материалов допросов пленных. В общем, каждому было нужно донести до Сонаваралинги чрезвычайно нужную, по его мнению, информацию. А мне хотелось послать всех подальше и побыть хотя бы пару дней в одиночестве или в компании Рами, выпить пару чаш вохейского вина, отдохнуть и выспаться.
На душе было как-то… пусто, что ли…. Папуасы и иностранные специалисты радовались одержанной победе над столь грозным противником; настроение у публики приподнятое – можно сказать, в воздухе витало всеобщее предвкушение праздника. А мысли вашего покорного слуги блуждали где-то между желанием забить на всё, скрупулёзным подсчитыванием причинённого и гаданием на тему: «Какими силами палеовийцы явятся в следующий раз». Совершенно непраздничный настрой.
Увы, приходилось, скрепя сердце и мысленно скрипя зубами, позволить Совету Солидных и Разумных Мужей готовить предстоящее общенациональное торжество. Обошлись они, впрочем, своими силами: практически без участия Сонаваралинги-таки обсудили (вмешаться мне пришлось только один раз, дабы сбить накал начинавшей перерастать в ссору полемики между текокцами и мархонцами вокруг того, где проводить основные торжества – в столице или в главном порту страны) программу празднования, сами же распределили, кто за что отвечает.
Шатвиша, Тагора и Гоку назначили ответственными за военный парад, Ванимуй с Кинумирегуем взяли на себя организацию пиршественного угощения в Мар-Хоне и Тенуке соответственно, Чирак-Шудай и старосты городских концов отвечают за обеспечение массовки на шествии, которое пойдёт вслед за марширующими военными. Один я на этом празднике жизни выполняю функцию «свадебного генерала». Хотя мои подопечные Великого и Ужасного Сонаваралингу-таки и в «свадебные генералиссимусы» возвести готовы.
Праздник, можно сказать, прошёл мимо моего сознания: я на автомате толкал потребные моменту речи на «торжественном языке», закидывал в рот жареное мясо и печёный кой, заливая угощения вином и брагой. А в голове в это время щёлкали счёты, суммирующие урон Новому Порту, да крутились цитаты из протоколов допросов пленных палеовийских офицеров (каковых в руки орлов Шатвиша попало целых два).
В общем, нам в очередной раз повезло: артиллерийскую стрельбу из трофейных «сорокапяток» командиры тюленеловов отнесли на счёт скилнцев, которые кроме участия в обучении вохейских частей «нового строя» успели отметиться по всему Западному архипелагу и, по непроверенным данным, даже на Островах Пути. Потому применение чересчур совершенного для дикарей на задворках мира оружия визитёры объяснили самым простым для себя образом. А обстрел колонны из пулемётов и автоматов только укрепил «гостей» в этой мысли. В итоге, командовавший палеовийским десантом «надмайор», чьё имя наши писцы перенесли на бумагу как «Унас Тичу», приказал отступать. Причём, догадываюсь, отходить распорядился, боясь панического бегства вверенных ему солдат. И понять этого Тичу можно: колониалы с Сагоя и Чинуля доселе, самое большее, имели дело с бунтующими плантационными рабами, всё оружие которых – ножи да мотыги с лопатами. А тут равный противник….
Наконец, торжества позади, и можно просто побыть наедине с Рами.
Лежу на набитом овечьей шерстью матрасе, тэми приникла головой к моему плечу. За травяными стенами моей мархонской хижины глухая ночь, наполненная щебетанием птиц. Хорошо и спокойно. Было. Пока моя неофициальная супруга не заговорила.
-Ралинга, чужаки ведь ещё вернутся? – задала она вопрос.
-Не знаю. Я бы на их месте приплыл ещё раз с большими силами – машинально пожимаю плечами. Выходит, при навалившейся на меня Рами, плохо.
Врать нет желания, но горькой правдой потчевать моего бесёнка хочется ещё меньше. Хотя тэми всё прекрасно понимает и так.
-Значит, они придут снова – спокойно говорит она – Сколько у нас есть времени?
-Мало. Хорошо, если год или два – отвечаю честно.
-Плохо – говорит подруга – мы не увидим, как вырастут наши сыновья, Кахилуу и Каноку. И не дадим им той мудрости, кою родители обязаны дать детям….
В голосе Солнцеликой и Духами Хранимой столько тоски и обречённости…. Я обнимаю её, выдавливая из себя слова утешения – фальшивые и нелепые. Потому что мне и самому понятно: повторный визит палеовийцев – всего лишь вопрос времени.
Глава 4
Глава четвёртая
В которой текущие проблемы не дают герою слишком много думать о бедах грядущих.
«Посему Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива со всем почтением оповещает своего уважаемого старшего брата, Повелителя Четырёх Берегов Вохе, правителя Южной Гряды, Телмы и Буктула, покровителя Шхишшхета, Тоута и Хтилтоша…» – я ещё минут пять перечисляю острова, в той или иной мере подконтрольные Тишпшок-Шшивою. Толмач из молодых мархонских мигрантов-тенхорабитов бодро переводит.
Господин вохейский посол слушает меня с кислой миной: а чего играть в дипломатию, здесь все свои. И о сути сегодняшнего мероприятия ему уже известно.
«Милостью богов её воины отразили вторжение чужеземцев с дальнего края Морей и Земель, многих из них истребив, а иных взяв в плен» – перехожу, наконец, к содержательной части своей речи – «В знак глубокого почтения Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками посылает своему уважаемому Старшему Брату пленённых тюленеловов и чужеземное оружие».
