Монгольские мифы - Сэндэнжавын Дулам
Примечательно, что в этом варианте мифа в божественные звезды превращаются два драгоценных браслета, а не сами сдружившиеся богатыри. Но так или иначе в большинстве упомянутых вариантов мифа о сотворении созвездия Семи Старцев (созвездия Большой Медведицы) повествуется о сроднившихся между собой богатырях, которые после героических поступков на земле вознеслись на небо. Несомненно, что они являются культурными героями монгольской мифологии, которые в древние времена передали монголам многие свои способности.
«Мириады звезд во главе с семью старцами…», «Семь старцев, породившие все живые существа…» — так в «Сутре о созвездии Семи Старцев» и в других шаманских призываниях превозносят это созвездие. Из этого следует, что монголы считали созвездие Семи Старцев, ведающее рождением и смертью живых существ, наиважнейшим среди всех звезд и созвездий. Связанные с ним мифологические представления позднее трансформировались в культ созвездия в шаманском пантеоне. В соответствии с этим культом до сих пор сооружаются изображения этого созвездия, рядом с ним зажигаются семь лампад, совершаются жертвоприношения.
Небесный путь, или галактика Млечный Путь
Вспомним, что галактика, о которой пойдет рассказ, в мифологии различных народов мира называется Млечный Путь.
В мифах монгольских народов, посвященных этой галактике, последняя именуется по-разному в зависимости от того, как эти народы представляли себе ее образование: «Небесный путь», «Небесный шов», «Дорога божеств», «Молочная дорога».
Монгольский миф об образовании этой галактики повествует о том, что «в давние времена многочисленные массы людей, войска с бесчисленными стадами кочевали, отправлялись в завоевательные походы, и тогда часть из них оказалась в Верхнем мире. И вот когда наступает ночь, на безоблачном небе виден Небесный путь, по которому следуют кочевники-монголы и их стада»[123].
В этом мифе слышатся отголоски древних событий в жизни кочевников-монголов. В поисках лучших кочевий и благоприятных условий жизни они не раз перекочевывали по всей Центральной и Средней Азии, Европе вместе со своими стадами под охраной многочисленных воинов. Часть из них откочевала так далеко, что остальные даже не смогли их догнать и подумали, что те скрылись за небосклоном и оттуда отправились в Верхний мир. Согласно традиционному мифическому мышлению, галактика, которую они видели на небе, представлялась им Небесным путем, а мириады ее звезд — кочующими по этому пути их сородичами.
Следующее название галактики — Небесный шов — связано с мифическим рассказом о небесном катаклизме. Тогда разверзлись Небеса, и Земле суждено было быть затопленной. Однако Матерь Небесная Манзан Гурмэ тоодэй молоком из своей груди «залатала дыру в небе» и спасла все живые существа[124].
В бурятском эпосе, тесно связанном с их древней мифологией, галактика Млечный Путь называется Дорогой божеств, по которой они шествуют. В эпосе «Абай-Гэсэр хубуун» не раз встречаются эпизоды, где сами боги или дети божеств спускаются на Землю по той самой дороге, которую для них сотворила покровительствовавшая им Манзан Гурмэ тоодэй.
А вот другое название этой дороги — Молочная — произошло от того, что Манзан Гурмэ тоодэй нацедила молоко из своей груди и выплеснула его вслед обманувшему ее внуку Абай-Гэсэру[125].
Если учесть, что помимо двух последних мифов, в которых образование галактики связывается с Манзан Гурмэ тоодэй, ей приписывается и появление на небосводе Небесного шва. Выходит, что Манзан Гурмэ тоодэй является главным действующим лицом бурятских астральных мифов, в частности, посвященных образованию описываемой нами «многоименной» галактики. Это находит свое подтверждение в уже цитированном нами эпосе «Абай-Гэсэр хубуун», в котором о Манзан Гурмэ тоодэй говорится следующее:
Носящая круглую серебряную чашу
Манзан Гурмэ тоодэй родилась,
Чтобы стать Небесным швом
Для пятидесяти пяти божеств-тэнгриев.
Манзан Гурмэ тоодэй родилась,
Чтобы стать предводительницей всех шаманок[126].
Итак, Манзан Гурмэ тоодэй в одно и то же время представала и в образе, олицетворяющем галактику Небесный путь, и в образе прародительницы высших небесных божеств. Объявление Манзан Гурмэ тоодэй «Небесным швом для пятидесяти пяти божеств-тэнгриев» по сути дела означало то, что она является главной героиней мифа об образовании галактики Небесный путь.
А образным сравнением с этой галактикой являлась «Великая серебряная чаша», провозглашенная обязательным мифическим атрибутом восхваления Манзан Гурмэ тоодэй.
Персонажи мифа об образовании созвездия Трех Маралих[127] и других звезд и созвездий
Миф об образовании галактики Небесный путь (Млечный Путь) вместе с другими монгольскими астральными мифами составляют единый цикл. При этом отметим, что из мифического рассказа о завоевательных походах и перекочевках древних монголов ответвились многие другие мифические рассказы, в частности, мифы об образовании созвездия Трех Маралих и некоторых других звезд и созвездий.
Существуют различные варианты мифа об образовании созвездия Трех Маралих (созвездия Ориона), записанные русским ученым Г. Н. Потаниным у алтайцев, ойратов, халхасцев и бурят[128]. И хотя самым систематичным, логически объединяющим все другие варианты этого мифа является халхасский вариант, рассматривая персонажей этого мифа, создавая собирательный портрет его главного героя — Хухдэй мэргэн хана, — мы будем использовать и другие варианты этого мифа.
В халхасском его варианте делается акцент на охотничьи способности Хухдэй мэргэн хана, повествуется о том, что
Следовавший со своим войском Хухдэй мэргэн хан
во время облавной охоты
наводил на зверей такой ужас,
что звери северной стороны
обделывались от страха,
а устрашенные им звери южной стороны
были повергнуты в прах[129].
Более того, в алтайском варианте мифа говорится о том, что Хухдэй мэргэн хан во время подобных облавных охот истреблял бедное зверье чуть ли не под корень[130]. Именно это, а также его высокомерие, по теленгидской версии мифа, явились причинами того, что Хухдэй мэргэн хан впал в немилось к Всевышнему тэнгри[131] и был им наказан[132].
А случилось это вот как. Когда Хухдэй мэргэн хан во время очередной облавной охоты истребил всех
Изображения воинов и охотников карасукского времени на петроглифах
животных, оказавшихся в облаве, не дав уйти из сом- кнутого кольца ни одному зверю[133], люди спросили его: «Ты по божьему повелению истребляешь зверей или по своей воле?» — «Что мне бог! — отвечал высокомерный Хухдэй мэргэн хан. — Я кого хочу, того и убиваю».
Вскоре после этого случая Хухдэй мэргэн хан снова отправился на охоту, где ему повстречались три маралихи, которые, очевидно, были посланы самим Небесным владыкой, чтобы урезонить зарвавшегося меткого
