Гянджеви Низами - Пять поэм
Искендер отправляется в замок Сарир
Повелитель Сарира выходит навстречу Искендеру с богатыми дарами. Он спрашивает завоевателя, что привело его в эти края. Тот отвечает: он пришел побыть у трона великого Кей-Хосрова и заглянуть в волшебную чашу, ибо ему стал неясен его дальнейший путь. Он должен узнать свою судьбу и укрепить душу. Искендеру устраивают в замке пышный прием. Он посидел немного на троне Кей-Хосрова, почтительно облобызал его, сошел и принял бирюзовую волшебную чашу, полную вина. Испив из этой чаши, Искендер рассуждает о бренности: все люди умрут, думает он, как умер мощный владыка Кей-Хосров.
Искендер проникает в пещеру Кей-Хосрова
Кей-Хосровову чашу, о кравчий, возьми,—Так отрадно сверкает она пред людьми.
Пусть вином она будет полна и готоваДля того, в ком сиянье царя Кей-Хосрова.
* * *Правосудья носитель! Светлее зариОзаряющий мир! О второй Муштари!
Есть у нас Кей-Хосров! И живет во мне вера,Что не трудно узреть нам царя Искендера.
Хоть с небесной те звезды ушли высоты,Продолжатель Хосроев сверкающих — ты.
И спокойно, о Властный, ты властвуешь в мире,Потому что с их помыслом царствуешь в мире.
Хоть весь мир восприял твоей славы чекан,Хоть тобою покой миру нашему дан,
Обольщаться тебе все же миром не надо:Будет небо твоим вожделеньям не радо.
Что с влюбленными в мир мир свершает, взгляни!Как не ласков он с ними! Как страждут они!
Окружая престол вихрем злым и веселым,Как играет он тем, кто играет престолом!
Опьянившихся сладким дурманом винаПоразил он, — по в чем же была их вина?
Если ты — Кей-Хосров, семь кишверов приявший,Если ты — Искендер, все величье познавший,
То от чаши и зеркала все свои дниБольше блага имей, чем имели они.
Что б ни делал, сбирай ты припасы в дорогу:Ты без добрых деяний не надобен богу.
О даритель венцов! О горящий венцом!О завещанный нам венценосным отцом!
Веселись, хоть ушли те, что веселы были,Ты — в венце, хоть венцы все они позабыли.
Пусть красив этот сад, как фазанье крыло,Отцветет он, как всё, что когда-то цвело.
Прочь ушел кипарис: нет царя Ахситана!Ты ж цвети всем цветением крепкого стана.
Пусть, ко мне снисходя, дал мне силу и весИ вознес он меня до высоких небес,
Оценил ты меня еще выше, — в наградуДал бродить мне по царственной щедрости саду.
Пусть же звезды, что правят земною судьбой,Дверь отрад раскрывают всегда пред тобой!
Никого тебе равных, о щедрый, не стало.Так живи, чтоб сиянье твое мне блистало!
Что ж еще я свершил? Где носило меня?По каким бездорожьям гонял я коня?
* * *Видя чашу и трон с его древним узором,—Трон, что служит отрадою только лишь взорам,
Ибо каждый престол для души и умаВсех сидящих на нем — не престол, а тюрьма,—
Царь позвал Булинаса. Пред чашей ХосроваСел мудрец, чтобы тайны не стало покрова
На устройстве сосуда, который умелОтражать буйный мир и чреду его дел.
Взор вперил Булинас в надпись дна золотогоИ прочел начертанье от слова до слова.
Там, где чаша скреплялась, узрел он, дивясь,Еле видимых строк прихотливую вязь.
И вгляделись и царь и мудрец в эти строкиИ расчет их постигли премудрый, глубокий,
И все числа, что были таимы в строках,Затвердил Булинас, затвердил шаханшах.
И когда возвратился к румийским пределамИскендер, то владеющий разумом смелым,
Прозорливый мудрец, помня чашу сию,Астролябию круглую создал свою.
Искендер, древней чаши познав построеньеИ на троне прославленном отдохновенье,
Молвил так: «Ради дремы не сядет вовекНа священный престол ни один человек!»
И тогда Булинас чародейные знакиНачертал на престоле великом, и всякий,
Кто б воссел на престол, его блеском влеком,Был бы вмиг с него сброшен внезапным толчком.
Я слыхал, что и ныне толчками пороюУгрожает престол и дрожит над горою.
И, в Сарире побыв, все увидевши там,Словно сам Кей-Хосров, царь пошел ко вратам.
Трон и чашу он знал! И царю ИскендеруДо́лжно было узреть Кей-Хосрова пещеру.
Управитель Сарира немало трудаПоложил, чтоб с Владыкой пробраться туда.
В бездорожье кремнистом, возвышенном, тесномСкакуны их дрожали пред всем неизвестным.
Даже скользких тропинок скала не хранит!Разбросал по осколкам осколки гранит.
…Воет ветер, гремит о граниты подкова.Закричал проводник: «Вон приют Кей-Хосрова.
В нем уснул он. Взгляни! Труден, тягостен путь:Со скалы на скалу нам опасно шагнуть.
Для чего устремляться, как будто за кладом,К недоступной пещере по этим громадам,
Рыть ногтями дорогу под сумрачный кров?Ты страшись в ней уснуть, как уснул Кей-Хосров!
Путь всех тех, кто срывал с неизвестного полог,Был и скользок, и крут, и мучительно долог.
Поверни повода. Жизнь бесценна твоя,А быть может, в пещере таится змея!»
Слез с коня Искендер. Нет, не придал он верыСлову спутника! Должно дойти до пещеры!
Устремился он к ней. Шел водитель пред ним,Шел за ним Булинас. Был не явственно зрим
Тесный вход, о котором твердили поверья,И достиг Искендер темной тайны преддверья;
И объял Искендера неведомый страх:Устрашился творца этот праведный шах.
Видит трещину царь между тесных расселин,Верно, путь этот стиснутый смертным не велен!
Все ж пробрался в пещерную глубь государь,Чтоб увидеть останки уснувшего встарь.
Лишь мгновенье прошло, и сверканьем багровымНизкий свод засверкал… «Здесь, под этим покровом,—
Молвил царь Булинасу, — огонь и пары?Что за тайна в расселинах этой горы?»
И взглянул Булинас: вся пещера изрытаИ сверкает огонь из провала гранита.
Словно кладезь, глубок был и страшен провал,И огонь языки в нем свои извивал.
Эту пламени пасть мы узреть не могли бы:Заградили ее каменистые глыбы.
Булинас ищет путь, ищет пламени суть.Нет, еще не сияет познания путь!
И веревкой мудрец обвязал себе пояс,Стал спускаться он вглубь, в страшной пропасти кроясь.
Уяснить он хотел себе свойство огня,Что пылал, как пожар уходящего дня:
Не рассеян, а собран огонь! ИскендераМудрый спутник постиг: это вспыхнула сера.
Знак он подал. Подняться ему помогли.Помолился мудрец о Владыке земли.
И сказал: «Поспешим! Этот кладезь не влагу,Но огонь лишь сулит. Бойся! Дальше ни шагу!
Душит сера, там все только ею полно.Это жаром ее все вокруг сожжено.
Знал о ней Кей-Хосров — был он сведущ без меры,—И укрыл камень мудрости в пламени серы».
Царь молитву прочел, мускус бросил в огонь,Сделал шаг и услышал, как ржет его конь.
Но из тесной лощины исхода не стало,И с вершины спуститься надежд было мало:
Туча встала над морем, направила бегНа вершину горы и просыпала снег.
Был засыпан весь мир, всем живущим на горе,От вершин до ложбин, от равнины до взгорий.
Искендер заблудился; как слезы, с ресницСнег он сбрасывал. Видя, что нету границ
Белоснежным буграм, к белоснежным вершинамВышли люди из замка. В порыве едином
Удалось вкруг лощин им завал разгрестиИ с трудом утоптать снег на скользком пути.
С их помогою царь, на коне понемногуВсе сугробы осилив, увидел дорогу.
Лишь павлин отобрал у блестящей ХумыБелоснежную кость, — мир исполнился тьмы,
И украсивший трон и все области мираС Булинасом спустился с вершины Сарира.
Он вернулся в свой стан, и над ним, как всегда,Неизменного счастья сияла звезда.
Отдохнул он от зноя и темного страха,Что объял его в мрачном прибежище шаха.
Распростертое тело, что в усталь пришло,Под рукой растиральщика дрему нашло.
Тихо спал Искендер, повелитель всевластный,До рассвета, явившего свет свой неясный,
А когда вспомнил день о просторе земном,И разбил в небесах свою флягу с вином,
И на глину земли бросил пруд бирюзовыйБлаговонных стеблей золотые покровы,—
Повелел государь и вина и сластейПринести и созвать и своих и гостей.
Благодушный царевич, властитель Сарира,Был на месте почетном в течение пира.
Царь с царевичем чаши вздымали в руках.Упоен был напитком рубиновым шах,
А затем Искендера рука к одареньюПриступила. Услада и сердцу и зренью
Потекла перед гостем: венцы он обрел,Ожерелья, из кости слоновой престол;
Златотканый кафтан, на котором ПлеядыИз жемчужин и яхонтов тешили взгляды;
Из большой бирюзы сотворенный сосуд,Мог войти апельсин в углубленный сосуд;
Кубок маленький, грань его так и пылала,Весь он вырезан был из огромного лала;
Лучезарный поднос; как цветущий миндаль,Был красив его блещущий горный хрусталь;
Десять гордых коней, их алмазные сбруиТак сверкали на них, как источников струи;
Сто верблюдов поджарых и с крепкой спиной,Шедших с грузом поклаж вереницей одной;
Из каменьев цветных, что скрывали сосудыНа столе пирования, — целые груды.
Каждый спутник царевича, славя судьбу,Всю расшитую золотом принял кабу,
Так рукой тороватой Властителя мираБыло щедро украшено царство Сарира.
К длани царской царевич с лобзаньем приник,И в свой горный удел повернул он свой лик.
В барабаны забили; подобные буре,Зашумели войска; стяг вознесся к лазури.
В степи тронулся шах; воин, страшный врагам,Безмятежно стремился к морским берегам;
И в степях поохотился он две недели,И знамена опять свод небес приодели.
Поход Искендера в Рей и Хорасан
