Константин Королев - Мифология Британских островов
Романы об Артуре и его дворе выстроены по одной и той же схеме, предложенной весьма талантливым сочинителем по имени Гальфрид Монмутский. Именно он первым сложил «официальную биографию» Артура. В нашем очерке мы будем во многом опираться на Гальфрида — а не на, скажем, писавшего значительно позднее Томаса Мэлори.
О самом Гальфриде известно крайне мало. В своих сочинения он упоминает о себе всего четыре раза, и упоминания эти — обычные для средневековья обращения к меценатам или своеобразные «подписи» автора в конце сочинения либо его раздела. Из прозвища Гальфрида можно предположить, что он родился в Монмуте (юго-восточный Уэльс) — или что он был монахом одного из валлийских монастырей. Если принять первое предположение, то оно означает, что Гальфрид был уроженцем валлийского княжества Гвент, которое «прославилось мужественным противостоянием англосаксонскому завоеванию: здесь был рубеж продвижения германцев на Запад» (А.Д. Михайлов). Впрочем, некоторые исследователи называют Гальфрида не валлийцем, а бриттом, тем паче что в своих сочинениях он восхвалял как раз доблесть и отвагу бриттов. Валлийская «Хроника княжества Гвент» (XVI в.) сообщает ряд подробностей о жизни Гальфрида: его отцом был капеллан графа Фландрского, а образование Гальфрид получил в доме епископа Лландафского. Эти подробности не слишком достоверны, зато точно известно, что в 1129 г. Гальфрид находился в Оксфорде и числился в монастырских документах «магистром». Первым произведением Гальфрида, по всей вероятности, были «Пророчества Мерлина», затем вошедшие в «Историю бриттов» (конец 1130-х гг.); еще перу клирика из Монмута принадлежит стихотворная «Жизнь Мерлина».
Написанная на латыни «История бриттов» (или «История бриттских правителей») охватывает временной промежуток почти в две тысячи лет. Начинается она от падения Трои и бегства Энея из разрушенного города; по Гальфриду, именно потомки троянцев высадились на острове, который они назвали сначала Альбионом (Альбанией — такое название зафиксировано в античных источниках), а затем Британией — по имени своего вождя Брута, внучатого правнука Энея. Гальфрид приводит пророчество, которое Брут получил в храме Дианы и которое и привело его в Британию:
Там, где солнца закат, о Брут, за царствами галлов,Средь Океана лежит остров, водой окружен.Остров тот средь зыбей гигантами был обитаем,Пуст он ныне и ждет, чтоб заселили егоЛюди твои; поспеши — и незыблемой станет твердыней,Трою вторую в нем дети твои обретут.Здесь от потомков твоих народятся цари, и подвластенБудет этим царям круг весь земной и морской[8].
Брут стал первым правителем Британии, ему наследовали многие другие, в их числе шекспировский Лир, и эта «наследная вереница» не прервалась даже с приходом римлян, которые, как утверждает Гальфрид, дали Британии автономию.
Со временем Британия отпала от Римской империи — и с этого момента, в общем-то, и начинается артуровская легенда. Бриттский престол, изгнав сразу двух законных наследников, узурпировал вельможа Вортигерн. Поскольку ему изрядно досаждали пикты, непрестанно тревожившие бриттов своими набегами, Вортигерн призвал на подмогу саксов — дружину некоего Хенгиста. Вслед за Хенгистом в Британию явились и его соплеменники, так что скоро саксы заполонили остров и из союзников превратились во врагов. Вортигерн бежал в Уэльс, где повстречал Мерлина, который в своих пророчествах посулил беглому правителю приход того, кто избавит Британию от чужеземцев. Некоторое время спустя законные наследники престола вернулись из изгнания, Вортигерн был убит, а саксы слегка присмирели.
Правителем острова на короткий срок стал старший из братьев-наследников — Аврелий Амброзий. Ему наследовал младший брат Утер (Утер Пендрагон). На пиршестве в Лондоне Утера внезапно охватила страсть к Игерне (Ингерне), супруге герцога Корнуоллского Горлуа (Горлоя). Когда Горлуа увез жену, Утер счел себя оскорбленным и повел армию в Корнуолл, дабы отомстить за оскорбление. Горлуа укрыл Игерну в крепости Тинтагель, расположенной на море, в которую можно было попасть только по узкому скалистому гребню, — и выступил навстречу королю. Однако Утер победил Горлуа без боя: Мерлин напоил короля волшебным зельем, которое наделило Утера абсолютным внешним сходством с Горлуа. В облике своего противника Утер проник в Тинтагель и овладел Игерной, которая приняла его за своего супруга, неожиданно возвратившегося домой. Так был зачат Артур. А обманутый Горлуа тем временем был убит на поле брани, так что Утер не замедлил сделать Игерну своей королевой.
Через несколько лет Утера отравил некий сакс, и королем провозгласили юного Артура. Мальчик вскоре выказал недюжинный талант правителя и полководца; он лично возглавил несколько военных походов против саксов, усмирил пиктов и скоттов и обзавелся чудесным мечом Калибурном, выкованным на острове Авалон. Женой Артура стала Гвиневра «из знатного римского рода». После свадьбы Артур покорил Ирландию и Исландию (последнее не должно удивлять — в те годы Исландия была необитаемой), а затем последовали двенадцать лет мира и процветания Британии. Король учредил рыцарский орден, куда вошли достойнейшие из воинов, стекавшихся к его двору из всех земель.
Утер Пендрагон, отец Артура. Средневековый рисунок.
Наскучив покоем, Артур решил покончить с владычеством римлян над Галлией. Он привлек на свою сторону множество галлов, переправился через Ла-Манш и захватил значительную часть Галлии. Приблизительно с этого момента в повествовании начинают возникать столь хорошо знакомые имена — Гавейн, Бедивер, Кэй и другие. Несколько лет спустя ко двору Артура в валлийском Каэрлеоне явились послы из Рима; они потребовали, чтобы король вернул Риму «неправедно захваченные» территории и возобновил выплату дани, как было в обычае у его предшественников. Рассудив, что лучшая защита — это нападение, Артур вновь повел войско в Галлию, а в Британии вместо себя оставил своего племянника Модреда и Гвиневру. Мод-ред, воспользовавшись отсутсием Артура, провозгласил себя королем саксов и соблазнил Гвиневру; весть об этом заставила Артура, дошедшего до Бургундии, спешно вернуться. В битве при реке Кэмел в Корнуолле он победил и убил своего обидчика, но и сам был серьезно ранен, и его «переправили для лечения на остров Авалон». Корону он передал Константину, «своему родичу и сыну наместника Корнубии» (т. е. Корнуолла).
О смерти Артура в тексте Гальфрида не упоминается. По всей видимости, Гальфрид знал, что народ верит в бессмертие Артура, и не решился противоречить устной традиции.
Что касается датировки перечисленных выше событий, главная «привязка» в тексте — упоминание о том, что в Европе все еще владычествуют римляне. Поскольку Западная Римская империя лишилась последнего императора в 476 г., экспедиции Артура на континент должны были состояться раньше этого времени. Вдобавок в тексте встречаются ссылки на императора Льва, который правил Восточной Римской империей с 457 по 474 г. Однако в том же тексте мы находим и дату отречения Артура от престола — дату, которая противоречит всем приведенным выше расчетам: «Случилось же это в пятьсот сорок втором году от воплощения Господа». Быть может, впрочем, здесь закралась ошибка — то ли автора, то ли переписчика. Пренебрегая последней датой, мы получаем следующую картину: правление Артура в Британии пришлось на 450-е и 460-е годы нашей эры.
Откуда Гальфрид почерпнул все эти сведения? Были ли у него предшественники, опирался ли он на устную традицию? Или придумал все сам, что называется, «из головы»?
Гальфрид не был хронистом в узком смысле этого слова. Он не протоколировал историю — достаточно вспомнить, что он рассказывает о Юлии Цезаре, чтобы понять: реальные события для него — лишь «сырье» для фантазии. Так, Гальфрид рассказывает, что Цезарь совершил три похода в Британию (а не два — в 55 и 54 г. до н. э.), был дважды разгромлен бриттами и сумел обосноваться на острове, только захватив обманом в плен вождя бриттов Кассибеллана: «О, поразительный в ту пору был народ Британии, дважды изгнавший из пределов своих покорителя всего круга земного! Перед кем не мог устоять целый мир, перед тем неколебимо стояли даже бежавшие от него, готовые принять смерть за родину и свободу. И вот что им в похвалу, повествуя о Цезаре, сочинил Лукан:
В страхе он тыл показал британцам, к которым стремился»[9].
Гальфрид фактически основал традицию, квинтэссенцией которой служит творчество Александра Дюма-отца («Для писателя история — гвоздь в стене, на который он вешает свою картину»). Он не записывал, а творил, опираясь на сведения, которые считал подходящими. Поэтому можно предположить, что Артура он не выдумал, но измыслил — на основе бытовавших в его время преданий.
