И. Кон - Секс и эротика в русской традиционной культуре
252
Cр. по этой теме известную работу Д. К. Зеленина «Обрядовое празднество совершеннолетия девицы у русских» // Зеленин Д. К. Избранные труды. М., 1994. С. 179–192.
253
С. Смирнов обратил внимание на то, что с течением времени статьи в исповедальных вопросах, посвященные женской нечистоте, становились постепенно все более пространными (Смирнов, 1912, с. 391, примеч. 4).
254
Эпизод этот приводится по рукописи XVI–XVII вв. «Сборник Житий святых» из Соловецкого собрания Российской национальной библиотеки (СПб.).
255
Обращает на себя внимание тот факт, что в традиционной культуре «нечистыми» считались также роженицы и молодые женщины после дефлорации. В разных славянских традициях на них нередко распространялись сходные запреты и регламентации, а также близкие по смыслу и исполнению очистительные обряды. См.: Сумцов Η. Ф.Культурные переживания. Глава 83 «Розмывки» // Киевская старина. 1889. Т. 27, октябрь. С. 34–37; Bystrou J. Síowiaňskie obrzçdy rodzinne. Kraków, 1916. Gl. 1; Bandič D. Tabu u Srba. Beograd, 1980. S. 60–105.
256
Это правило не противоречит тому обстоятельству, что во многих славянских традициях, в частности в русской, настоящей знахаркой могла стать лишь женщина, исполнившая свое жизненное предназначение, т. е. побывавшая в течение жизни и женой и матерью. Об этом см. подробнее: Миненок Е. Роль женщины в заговорной традиции // Женщина и свобода. М., 1994. С. 362–369. Старым девам также трудно было стать повитухами, об этом см.: Листова Т. А. Русские обряды, обычаи и поверья, связанные с повивальной бабкой (вторая половина XIX — 20-е годы XX в.) // Русские: Семейный и общественный быт. М., 1989. С. 149.
257
Впрочем, восприятие женщины во время регул как вредоносной по преимуществу не помешало возникновению в фольклорной культуре этиологических рассказов, связывающих происхождение регул с именем Богородицы. Согласно украинской легенде, до Рождества Христова у женщин на земле не было регул. Родив Иисуса, Божья мать попросила служанку бросить в реку, не развязывая, свою сорочку со следами послеродовых очищений, однако та ослушалась Богородицу и развязала рубашку. После этого Богородица в гневе пожелала, чтобы с того момента все женщины на земле имели ежемесячные очищения, получившие название «сорочка» (Talko-Hryncewicz, s. 37). Некоторые другие легенды строятся по типу сюжета о «ящике Пандоры». Западнобелорусская легенда, в частности, рассказывает о том, что, когда у Богородицы впервые случились регулы, она решила избавить от них женщин на земле, положила свою окровавленную рубашку в горшок и дала его служанке с просьбой выбросить в реку, не заглядывая внутрь. Однако девушка была слишком любопытна, не удержалась, развязала горшок и нашла сорочку, после чего тотчас же «заболела» сама, и с тех пор этим стали «болеть» раз в месяц все женщины (Federowski, s. 207–208).
258
Ср. примечательное в этом смысле выражение черт смолу гонит (ПА, Мощенка Городнянского р-на Черниговской обл.), описывающее состояние регул как результат деятельности дьявольского начала.
259
Воздерживаясь от каких-либо выводов, отметим все же, что славянское *cvet, в частности, в некоторых диалектах русского языка, имеет и значение «детская сыпь, зуд», и значение «детский крик, припадок» (цвет бьет — о падучей). У банатских геров одно из детских кожных заболеваний возникает, по поверьям, именно из-за того, что по ночам к детям приходят женские демоны «милостиве» и посыпают ребенка цветами, см.: Банатске Хере. Нови Сад, 1958. С. 321. В этой связи особый смысл приобретает и рус. расцвела — так говорят о девочке или девушке, у которой во время регул на лице появляется сыпь, гнойнички и т. п.
260
Обратим внимание на еще одно краткое свидетельство из Ровенского Полесья, отражающее, возможно, редуцированное воспоминание об архаических обычаях, связанных с полной изоляцией «нечистой» женщины: «На рубашке тры дни, колысь кажут, дома сиди, да штобы с места не тронулась, не имела права устать з места» (ПА, Боровое Рокитновского р-на).
261
Эта особенность мифологии «нечистой» женщины давно была подмечена этнографами, ср. хотя бы у Т. Джорджевича (Ђорђевиħ Т., 1938, с. 85) и Н. Я. Никифоровского (Никифоровский, с. 33).
262
Другие трактовки запрета видеть покойника и прощаться с ним встречаются достаточно редко. Согласно поверьям, это может привести либо к женским болезням, либо к появлению регул перед смертью (ПА).
263
Этот факт, возможно, сопоставим с той ритуальной ролью, которую нередко исполняет мужчина во время родов, облегчая страдания роженицы (ср. куваду и под.).
264
Манускрипт этот, называемый «Summa de confessionis discretione», представляет собой свод поучений для священнослужителей по вопросам тайной исповеди. В 1955 г. рукопись была переведена на польский язык и издана Э. Карвотом, см.: Karwot E. Katalog magii Rudolfa: Zródlo etnograficzne XIII w. Wroclaw, 1955. Она хранилась в монастыре цистерсов в Рудах (Верхняя Силезия). Как отмечал Э. Карвот, монастырь был основан в 1255 г. опольским князем Владиславом III, сформировавшим его из монахов Енжеювы — монастыря в Малопольше. «Каталог магии» был составлен одним из монахов этого монастыря — неким братом Рудольфом — в 1235–1250 гг. По мнению Э. Карвота, Рудольф описал языческие обычаи польских жителей Верхней Силезии и опольских земель, хотя вопрос об этнической принадлежности информаторов Рудольфа до сих пор остается отчасти открытым. Более того, высказаны предположения о том, что часть материалов, сообщаемых Рудольфом, могла быть заимствована им из сводов поучений и вероисповедальных вопросов, уже известных к тому времени в Европе.
В последние годы были предприняты попытки прокомментировать отдельные суеверия из этой рукописи, сопоставив их с этнографическими и этнолингвистическими материалами XIX–XX вв., принадлежащими различным славянским этносам. См.: Виноградова Л. Н. Архаические формы полесских магических приемов и оберегов, связанных с уходом за ребенком // Полесье и этногенез славян. М., 1983. С. 101–102; Агапкина Т. А., Топорков А. Л. К реконструкции праславянских заговоров // Фольклор и этнографическая действительность. Л., 1990. С. 67–76; Budziszewska W. Fauna z «Katalogu magii» brata Rudolfa // Pořadník jçzykowy. 1982. № 6. S. 411–414. Именно в этом аспекте мы и предполагаем рассматривать некоторые сообщения, приводимые Рудольфом.
Рукопись брата Рудольфа состоит из нескольких частей, три из которых непосредственно посвящены изложению разнообразных сведений по народной магии и верованиям (р. 8–10, § 1–53). Это раздел 8 — о магии, связанной с роженицей и новорожденными; раздел 9 — о девичьей и женской магии; раздел 10 — о магических способах достижения счастья, удачи и благополучия. Четыре свидетельства Рудольфа касаются магии, связанной с регулами (§ 29, 39, 40, 41).
265
Обратим в этой связи внимание на то, что и в сфере природы цветение в ряде случаев противопоставляется плодоношению. Не останавливаясь на этой теме подробнее, укажем лишь, например, на белорусский запрет вносить цветы в дом, где на яйцах сидит наседка, иначе среди них будет много «болтунов» и мало выведется цыплят, см.: Романов Е. Белорусский сборник. Вып. 8. Вильна, 1912. С. 300.
266
Мы рассмотрели материалы, относящиеся к § 39 из «Каталога магии» Рудольфа. Несмотря на отсутствие (во всяком случае, до настоящего момента) прямых совпадений взятого в целом текста Рудольфа с этнографическими реалиями XIX–XX вв., относящимися к женской магии славян, нам удалось, как кажется, обнаружить параллели к отдельным наиболее значимым фрагментам и мотивам этого сообщения. В их числе: названия регул; мифопоэтический мотив «цветения», относящийся и к женщине, и к растению; магический ритуал, в основе которого — обменные отношения между женщиной и растением; вербальные формулы, обслуживающие этот ритуал и подтверждающие его структуру, и, наконец, взаимосвязь понятий «регулы» и «плодоношение», проявляющаяся в специфических женских магических практиках.
267
Известны, впрочем, и символические способы вызывания регул, для чего, в частности, рекомендовалось пить воду, взятую из водоворота реки, а также из «водоворота» дежи, образуемого при мешании в ней воды колотовкой (Wereńko. S. 111).
268
Ср., например, у Маторина: «Женское естество приписывается в более древних народных сказках и месяцу. „Месячные“ очищения у женщин связываются с луною, но одновременно есть поверье, что кровотечение во время регул является результатом „укуса змеи“ (Маторин Н. Женское божество в православном культе. М., 1931. С. 78). Не менее голословное утверждение встречается и у Кулишича, ср.: Kulišic Š. Značaj slovensko-balkanske i kavkaske tradicije u proučavanju stare slovenske religije (II) // Godišnjak. Knj. XI. Centar za balkanološka ispitivanja. Knj. 9. Sarajevo, 1973. S. 111–112.
