Филострато. Охота Дианы - Джованни Боккаччо
Де Санктис подчас бывал резок в утверждениях, и это его высказывание необходимо пояснить. Честь герои романа понимают по-разному. Для Крисеиды это внешние приличия, ее доброе имя во мнении людей, о чем она заботится больше всего. Она любит Троила, но ее чувство преходяще. Понятия верности, любовного долга ветреная героиня лишена. Для Троила же честь состоит в том, чтобы оберегать доброе имя возлюбленной. Ради нее он даже предал бы отечество и родню. Когда он разочаровывается в Крисеиде, в нем пробуждаются остывшие было родственные чувства: Троил искренне скорбит со всеми о смерти Гектора.
Мир романа чужд религиозности, несмотря на то, что слово «бог» так часто встречается на его страницах. Здесь это лишь речевая формула. В итальянских изданиях «бог» (Dio) и «божество» (Iddio) даны в единственном числе с заглавной буквы. Что это – желание Боккаччо привить героям, живущим в далекой языческой древности, христианские ценности или же ревностная набожность переписчиков? Сам поэт в «Генеалогии языческих богов» выдвигает теорию о нескольких смыслах поэзии, считая, что первоначально древние верили в единого бога, а многобожие возникло впоследствии благодаря философам и поэтам[20]. Эти идеи в «Филострато» намечены лишь пунктирно, тогда как в «Филоколо» проходят красной линией. В нашем романе есть и антиклерикальные ноты. В реплике Пандара о венце целомудрия (II, 135) слышится ирония Боккаччо в отношении священников, развернутая в «Декамероне» (вспомним десятую новеллу шестого дня). К тому же единственное в романе духовное лицо, Калхас, жрец Аполлона, персонаж отрицательный. Важный аспект рассмотрения «Филострато» – его форма. Октаву Боккаччо применил впервые, позаимствовав у бродячих площадных певцов кантасториев, чего не делали ни Данте, ни Петрарка. Народные стихотворцы изобрели эту строфу в качестве альтернативы старинным лассам и восьмисложным стихам с парной рифмовкой, уйдя тем самым от монотонности, свойственной французской средневековой эпике. Безусловно, созданию октавы способствовало влияние изысканной строфики провансальцев. Боккаччо первый ввел октаву в классическую литературу, оценив широту ее повествовательных возможностей. То, насколько верным был его выбор, подтверждает чрезвычайная популярность этой строфической формы: в Италии она господствовала вплоть до XVIII века, став обязательной для рыцарских и комических поэм. Однако раскрыть весь потенциал октавы поэту здесь еще не удалось. Строфы «Филострато» зачастую тяжеловесны из-за постоянных дроблений стихотворной фразы, так называемых анжамбеманов. Усложненный синтаксис фраз, не укладывающихся в строку, сближает стихотворную речь с прозаической, лишая ее ритмичности и пластики. Вместе с тем построение фраз в стихах значительно проще, чем в прозе, отличающейся у Боккаччо чрезвычайно сложными периодами, что можно видеть на примере пролога-посвящения. Неудивительно, ведь Боккаччо в прозе был новатором-зачинателем, а в поэзии намеренно шел по пути предшественников и современников. Октава, по замечанию А. Н. Веселовского, придает всему произведению оживленную интонацию, не позволяет отклоняться от предмета повествования, создает впечатление «чего-то живого, спешащего, целого»[21]. Что касается упомянутой косности, то Боккаччо частично ее преодолел уже в «Тезеиде», а во «Фьезоланских нимфах», самой зрелой из его поэм, октава зазвучала почти в полную силу.
Винченцо Перниконе, в первой половине ХХ века изучавший рукописи «Филострато», оказал неоценимую услугу позднейшим исследователям, дав научное описание сорока восьми манускриптов из итальянских и французских собраний. Из его работы видно, что в том виде, в каком роман известен сейчас, он был задуман изначально. Это касается и деления на девять неравных частей, прозаических изложений содержания каждой части, а также рубрик внутри стихотворного текста, выдержанных, как мы видим, в едином стиле. Анализ показал, что текстовые различия заключаются в написании имен героев Troilo и Troiolo, Griseida и Criseida, а также в рубриках и эпиграфе, которые в рукописях имеются в двух видах. И это вовсе не по вине переписчиков, у которых и без того хватает различных ошибок и пропусков, а, вероятно, вследствие авторской воли. На основании этого ученый предположил, что изначально существовало несколько автографов, в которых Боккаччо намеренно допустил небольшие разночтения. Однако подтверждений тому нет: автографы «Филострато» не сохранились.
О востребованности романа в эпоху Возрождения говорит не только значительное количество дошедших до наших дней рукописных копий, но и ранняя первопечатная версия (Венеция, ок. 1480). За ней в XV веке последовало еще два издания; следующее вышло уже в 1501 году. Примечательно, что пролог и деление на части в первопечатных изданиях отсутствовали.
Рецепция в зарубежных странах не заставила себя долго ждать. Первым, кто тому поспособствовал, был французский переводчик романа Жан де Бово, живший во второй половине XIV века. Стихи Боккаччо он переложил прозой, полагая, что они принадлежат Петрарке. Через Бово или непосредственно в оригинале роман хорошо знал основатель английской литературы Джеффри Чосер. Есть мнение, что и он считал «Филострато» творением Петрарки. В своей самой крупной законченной поэме «Троил и Крессида» (ок. 1385) английский поэт близко следует Боккаччо, местами строфа в строфу, но нигде не сообщает об истинном своем источнике, ссылаясь на придуманного им Лоллия. Благодаря Чосеру сюжет прочно вошел в английскую и шотландскую литературу, как в поэзию (Р. Хенрисон «Завещание Крессиды»), так и в драматургию. В XVI веке было несколько английских драм на этот сюжет (несохранившихся), пока в 1602 году Шекспир не написал одну из самых оригинальных своих вещей, трагикомедию «Троил и Крессида».
«Филострато» отдали дань и выдающиеся поэты итальянского Возрождения. Первым был, как уже говорилось, Полициано. Реминисценции из романа встречаются у Саннадзаро в «Аркадии». Ариосто в «Неистовом Роланде» использовал мотив из седьмой части, переадресовав муки Троила своей Брадаманте в той трогательной сцене, когда она тщетно ожидает любимого в назначенный им десятидневный срок (песнь XXXII).
Затем популярность романа падает и в истории его публикаций наступает пауза длиной в два с лишним столетия. Только в 1789 году парижский издатель Дидо выпускает его в свет, причем в предисловии сообщает, что делает это впервые. Невостребованность «Филострато» у издателей и читателей того времени итальянские историки литературы Сальвини и Дзено объясняли всеобщим восхищением прозой Боккаччо и невосприятием его как поэта. Первые издания к тому времени стали недоступны, а многочисленные рукописи никем не разбирались.
В XIX веке картина изменилась. В 1831 году во Флоренции выходит основанное на рукописях издание Мутье, по сути открывшее читателю роман заново. В немецком переводе он вышел в 1884 году, а в английском только в 1928-м с исследовательской статьей большой научной ценности. В России «Филострато» не переводился даже фрагментарно. Подробное исследование его принадлежит академику А. Н. Веселовскому.
