Сказка сказок, или Забава для малых ребят - Джамбаттиста Базиле
чей дом всегда открыт для всякого соседа,
общителен, доступен и не горд,
он добр, как хлеб, он сладок, точно мед.
Спокойно, не смущаясь никогда,
взяв цену сходную, без лишнего стыда,
продаст мясцо настойчивому гостю,
себе оставив лишь рога… и кости![262]
Маркьонно
Такие муженьки живут неплохо.
Один из них— клянусь, как перед Богом,
бывало, ночью к кабаку свернет,
а из-под ребер— огонек сверкнет[263].
Кола Амбруозо
Иной, бывает, на особинку живет:
с мошенниками дружбы не ведет,
он избегает бесполезной болтовни,
ему нет дела до чужих делишек;
ни правого, ни левого не судит;
другому жить спокойно не мешает,
но и к себе засунуть нос не разрешает.
Он сам себе хозяин, и никто
его не сдергивает дó света с постели
и не считает за его столом куски.
Зато найдется, кто его покрасит
и вмиг ославит грубым дикарем.
«Вот, — скажет, — ястребиное говно:
ни запаха, ни вони от него!»
Его объявят кислым нелюдимом,
невежей, деревенщиной безвестной,
едой без вкуса, макарониною пресной.
Маркьонно
Счастливец тот, кто, век живя в глуши,
не видит, не болтает, не грешит!
А как посмотришь, скажешь: нет, не зря
премудрые согласно говорят,
что «лучше одиноким быть,
чем с языкастыми компанию водить».
Кола Амбруозо
Теперь, наоборот, представь себе
прекрасного товарища, такого,
кто за друзей всего себя отдаст,
веселого, общительного нрава,
кто прост и искренен со всеми равно.
Но коль его покрасить, то— держись,
ему измерят и обрежут верх и низ,
по волоску его переберут,
всё пересудят и ярлык пришьют:
он задавака, он нахал, он баламут,
он «шило в заднице», он «головня в штанах»,
«петрушка в каждом соусе», он соль,
подсыпанная там, где сахар нужен;
он нос везде сует, он голову всем кружит,
все строит умного, да толку в нем едва ли…
Терпи, бедняга: эк тебя разрисовали!
Маркьонно
Ты прав, бывает даже хуже.
Один испанец это распознал
и записал такое изреченье:
«За искренностью следует презренье».
Кола Амбруозо
А если кто-то будет одарен
разумным словом, мудрым рассужденьем,
кто выкажет талант и красноречье:
в какую сторону его ни оберни,
во всем себя он сведущим покажет,—
в красильне нашей так его измажут,
что якобы он сам себе надел
венок оратора, площадный горлопан,
который, как из нужника труба,
всех только грязью поливать готов;
он нудным треском превзойдет цикад,
он болтовнею победит сороку,
он уши прожужжит, он вынет мозг
занудством бесконечных причитаний,
он сказочками детскими пугает,
он всех язвит, а рот его под стать
куриной жопе— лишь бы только срать;
и злой язык, что мелет без ума,—
потоп, пожар, разруха и чума!
Маркьонно
Да, брат, во времена ослиных нравов
что хочешь делай— все не выйдешь правым.
Кола Амбруозо
Но вот, казалось бы, такой не прогадает:
всегда молчит, век рта не открывает,
в рот фигу не возьмет— стыдится
на людях и словечком помочиться[264].
Но краской мы ему подправим тон:
он будет зваться— простофиля Антуон,
балбес, пенек замшелый, мамелюк,
из ада вытащенная головешка,
бесчувственная пресная ледышка.
«Вон как надулся, того гляди помрет,
будто неволей под венец идет!»
Попутных ветров не бывает в этом море:
молчишь иль не молчишь— все выйдет горе!
Маркьонно
Поистине, в такое время
не знаешь, как с народом быть,
как рыбку для себя удить;
нигде, как поглядишь, нет торного пути:
блажен, кто угадает, как пройти.
Кола Амбруозо
А я гадаю, где найдется тот,
что гимн красильне до конца споет?
Хоть тыщу лет, все петь— не перепеть:
тут не язык, тут колокола медь,
пожалуй, сносится. Короче, что ни делай,
веди себя, как в голову взбредет,
хоть так, хоть эдак— выкрасят, пожалуй.
Паясничаешь— скажут: славный малый,
он веселит, он поднимает дух,
мошенника— находчивым зовут,
шпиона— карты мира знатоком,
лентяя— флегматичным добряком,
прожору— жизнелюбцем, а льстеца—
умелым, обходительным придворным,
что изучил характер господина
и знает, как когда себя вести,
путану— девушкой воспитанной и милой,
невежду— безыскусным и простым.
Так кисточкой малюй— и понемногу
проложишь к счастью верную дорогу.
И уж не диво, что на службе у господ
дурной— ликует, добрый— слезы льет,
поскольку наши горе-господа
все напрочь перепутали цвета,
и, одного меняя на другого,
достойному предпочитают злого.
Маркьонно
Беда тому, кто служит. Ведь его
мертворожденный, кажется, счастливей.
Весь век средь бури он плывет,
а в гавань так и не зайдет.
Кола Амбруозо
Двор создан только для порочных дел,
а доброму всегда один удел:
дадут пинка— и выкинут, как сор!
Однако прекращаем разговор:
чем больше чешешься, тем больше мучит зуд;
ни зá день, ни за два не кончить тут.
Так ставим точку, время отдыхать,
уж солнцу в прятки хочется играть.
Почтеннейшие зрители, до встречи!
Отложим прочее на следующий вечер!
И как только Кола Амбруозо закрыл рот, Солнце скрыло свет дня. Договорившись вернуться наутро с новым запасом сказок, все разошлись по домам, насыщенные речами инаполненные аппетитом.
Конец второго дня
