Автор неизвестен - Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов

Хозяин и слуга. Миниатюра из сборника проповедей Реймсского собора. XI век

Я с тобой, ты со мнойжизнью станем жить одной.Заперта в моем ты сердце,потерял я ключ от дверцы,так что помни: хошь не хошь,а на волю не уйдешь! 

В утренней рани почудилось мне:сторож запел на зубчатой стене...Слышишь, дружок?

Утро уже протрубило в рожок —та-ра-ра-ра!

Значит, пришла расставанья пора,милый ты мой!

Ночь от недобрых, завистливых глаз,словно сообщница, прятала пас,кутала тьмой.

Горькие слезы застлали мой взор.Хмурое утро крадется, как вор,ночи вослед.

Проклято будь наступление дня!Время уводит тебя и меняв серый рассвет. 

Вновь облетела липа, и лес осенний гол,но милый не вернулся, но милый не пришел.Смолк в рощах голос птичий, мир холодом сражен.Мой милый стал добычей неверных чьих-то жен.Он с ними шутки шутит, мне жизнь, что ночь, черна.Он с ними спит и кутит, а я ему верна.Они его морочат! О, глупенький птенец!Чего же он не хочет вернуться наконец?Горька моя утрата, не счесть моих скорбей.Промчались без возврата дни юности моей. 

Шумит веселый Maй.А я, как Менелай, покинутый Еленой,один во всей вселенной,реву, судьбу кляня:сбежала от менямоя подружка Флора.Не вынесу позора!

Едва настала ночь,ты упорхнула прочь!А мы ведь так хотелипонежиться в постели!Что делать? Не пойму.Она ушла. К кому?Неужто дал ей пфеннигкакой-нибудь мошенник?Я весь в слезах — смотриГлаза мои утри!Ужель ты так развратна,что не придешь обратно?!Твой бедный голубок,кляня жестокий рок,стал выжатым, как губкаот твоего поступка!

Я высох, я зачах,темно в моих очах;тоски не одолеюи скоро околею.Молю тебя: приди!Прижмись к моей груди!Когда мы будем вместе,забуду я о мести!Я по свету брожу,стенаю и дрожу,ищу, ищу лекарстваот женского коварства!

Нет! Не желаю впредьна девушек смотреть.Ах, мне ничто не мило,коль ты мне изменила.Я обошел весь свет,тебя ж все нет и нет.Ужель не отзовешься?Я плачу — ты смеешься. 

О возлюбленной моейдень и ночь мечтаю,—всем красавицам еея предпочитаю.Лишь о ней одной пишу,лишь о ней читаю.

Никогда рассудок мойс ней не расстается;окрыленный ею духк небесам взовьется.Филологией моямилая зовется.

Я взираю на неевосхищенным взором.Грамматическим мы с нейзаняты разбором.И меж нами никогдаместа нет раздорам.

Смог я мудрости вековс нею причаститься.Дорога мне у неекаждая вещица:суффикс, префикс ли, падеж,флексия, частица.

Молвит юноша: «Люблю!» —полон умиленья.А для нас «любить» — глаголпервого спряженья.Ну, а эти «я» и «ты» —два местоименья.

Можно песни сочинятьо прекрасной даме,можно прозой говоритьили же стихами,но при этом надо бытьв дружбе с падежами! 

Муж, в науках преуспевший,безраздельно овладевшийвысшей мудростью веков,силой знания волшебной,—восприми сей гимн хвалебныйот своих учеников!

Средь жрецов науки славныхнет тебе на свете равных,наш возлюбленный декан!Ты могуч и благороден,сердцем чист, душой свободен,гордой мыслью — великан!

Всех искусней в красноречье,обрати свою к нам речь инаш рассудок просвети!Помоги благим советомцели нам достичь на этомнами избранном пути.

Снова близится полночныйчас, как девой непорочнойбыл господень сын рожден,смерть и муку победивший,в злобном мире утвердившиймилосердия закон.

Так пускай горит над всемисвет, зажженный в Вифлееме,под один скликая кровиз мирского океанамногомудрого деканаи беспутных школяров! 

Шляпу стибрил у меняжулик и притвора.Всеблагие небеса,покарайте вора!Пусть мерзавца загрызетпсов бродячих свора!Пусть злодей не избежитбожья приговора!

Да познает негодяйвкус кнута и плетки,чтобы грудь и спинужгло пламенем чесотки!Пусть он мается в жару,чахнет от чахотки.Да изжарит подлецачерт на сковородке!

Пусть он бродит по землесмертника понурей,пусть расплата на негогрянет снежной бурей!Пусть в ушах его гремитжуткий хохот фурий.Пусть его не защититдаже сам Меркурий!

Пусть спалит господень гневдом его пожаром,пусть его сразит судьбамолнии ударом!Стань отныне для негокаждый сон кошмаром,чтобы знал, что воровствоне проходит даром!

Сделай, господи, чтоб онполным истуканомна экзамене предсталпред самим деканом.Положи, господь, пределкражам окаянными, пожалуйста, не верьклятвам покаянным! 

Слезы катятся из глаз,арфы плачут струны.Посвящаю сей рассказколесу Фортуны.Испытал я на себесуть его вращенья,преисполнившись к судьбечувством отвращенья.Мнил я: вверх меня несет!Ах, как я ошибся,ибо, сверзшися с высот,вдребезги расшибсяи, взлетев под небеса,до вершин почета,с поворотом колесаплюхнулся в болото.Вот уже другого ввыськолесо возносит...Эй, приятель! Берегись!Не спасешься! Сбросит!С нами жизнь — увы и ах!поступает грубо.И повержена во прахгордая Гекуба. 

Блуд и пьянствов христианствозолотой привнес телец.Мир развратабез возвратав Тартар рухнет наконец.Наши душиночи глуше,наши хищные сердцаосквернили,очерниливсемогущего отца.Блудодейство,лиходейство,воровство, разбой и мор!..Мир греховный!Суд верховныйгрозный вынес приговор.Тлена тленнейлист осенний.Навзничь падают дубы.Не спасетебренной плотиот карающей судьбы.Все усладыбез пощадысмерть сметет в урочный час.Так покайтесь!Попытайтесь,чтоб господь хоть душу спас,!Надо всемив наше времямеч возмездья занесен.Безутешентот, кто грешен,тот, кто праведен,— спасен!Скажем людям:«О, пробудимсовесть спящую свою!Коль пробудим,так пребудемне в геенне, а в раю!» 

Солнечным полднем, под липой тенистою,славил я песнями деву пречистую,вдруг — не пойму, наяву иль во сне,—сам Пифагор обратился ко мне.

Скорбь омрачала лицо Пифагорово,скорбь излучал опечаленный взор его,и, преисполнясь тоски неземной,рек он таинственно: «Следуй за мной!

Небом я послан тебе в провожатые!»И, нескрываемым страхом объятые,мы поспешили вступить на тропу,где повстречали большую толпу.

Тут из толпы, о пощаде взывающей,выступил ангел, что солнце сияющий,и повелел мне глаза протереть,дабы великое чудо узреть.

«Сам над собой человек надругается!Страшная гибель на мир надвигается!Стой и замри!.. Ты услышишь сейчасс горних высот обвиняющий глас!»

Взвыл ураган, и, моля о спасении,я оказался средь землетрясения,а над дрожащими пиками горнекто уже оглашал приговор:

«Знайте, земли недостойные жители!Нас погубили священнослужители!Днесь повторилось, что было вчера:продан Спаситель за горсть серебра!

Пьянствуя, лакомясь сладкими блюдами,стали отцы пресвятые Иудами!Паства без пастыря бродит во тьме,ибо у пастыря блуд на уме!

О, наглецы, на людей непохожие!Мир обезумел от скверны безбожия,и, надругаясь над святостью месс,в душах безбожных беснуется бес!

Так преступленье вершится великое!Папство глумится над вышним владыкою!Лжепроповедников злые устадважды и трижды распяли Христа!

Что им господь? Что святая им троица?Лишь бы схитрить да получше устроиться,все христианство погрязло в грехахиз-за того, что творится в верхах.

Архиепископ в великую пятницув грязном притоне ласкает развратницу!Стал ведь однажды Юпитер быком,мерзкою похотью в бездну влеком!

Ах, из-за вас, из-за вас, проповедники,вздулись у многих бедняжек передники!Ради притворства сутаны надев,скольких же вы перепортили дев!

Вы, кто вершит злодеянья позорные!Вам не помогут молитвы притворные!Господа хитростью не побороть!Страшною казнью казнит вас господь!»

В то же мгновение ангел сияющийподнял с земли стебелек засыхающийи записал в моем бренном мозгувсе, что сейчас вам поведать могу.

Тут же неведомой силой чудесноюбыл я взнесен в высоту поднебеснуюи, не встречая препятствий, проникв третьего неба заветный тайник.

О, что узрел, что узнал я!.. Судейскиенаши дела разбирали злодейские!Нашему миру — о, голод! о, мор! —вынесли смертный они приговор.

Не избежать никому наказания!Сам я едва не лишился сознания,но у меня эта жуткая вестьвдруг пробудила желание есть.

Ангелы божьи в плащах одинаковыхдали отведать мне зернышек маковых,в Лету меня окунули потоми напоили каким-то питьем.

Тут я на землю упал, чтоб впоследствиивам рассказать о грядущем к нам бедствии,и приготовил пространную речь,чтобы вас, грешники, предостеречь!

Ждет нас несчастие невероятное!.Но говорю почему-то невнятно я;знать, пересекши рубеж бытия,крепкого слишком отведал питья! 

Что предрекает царь Давид,осуществить нам предстоит,освободив господня сынаот надругательств сарацина!В неизъяснимой добротепринявший муку на кресте,к тебе взывают наши песни,и клич гремит: «Христос, воскресни!»

Мы не свернем своих знамен,покуда гроб твой осквернен,вовек оружия не сложим,покуда псов не уничтожим!Неужто Иерусалиммы сарацину отдадим?Неужто не возьмем мы с боюсей град, возлюбленный тобою?!

Господь, проливший кровь за нас!Поверь, мы слышим: пробил частебя спасти от мук безмерных,мечи обрушив на неверных!О, мы, погрязшие в грехах,преодолеем низкий страх,с победой в град священный вступими тем грехи свои искупим!

О, всемогущею рукойты сам, без помощи людской,врагов изгнал бы окаянныхиз этих мест обетованных.Но, милосердьем одержим,ты разрешил стадам своим,сомкнувшись в грозные дружины,избыть бесчисленные вины! 

Глас услышите вы ныневопиющего в пустыне.Бог того, кто согрешил,милосердия лишил.Скоро гром над всеми грянет,мир продажный в пропасть канет,божий гнев замкнет устаосквернителей Христа!Посмотрите: в самом делечесть и совесть оскудели,правда спит, убит закон,превратился храм в притон.Да, не выразить словами,что творится в божьем храме,где святейшие ханжисовершают грабежи.От аббата до прелатадуховенство алчет злата,под прикрытием сутанобирая христиан.Дни ужасные настали.Розы терниями стали,вера в господа мертваиз-за Симона, волхва.Симон, Симон, волхв презренный,обесчестив сан священный,всюду свой справляет пир,развратив, испортив клир.Ныне поп в любом приходебредит только о доходе.Загляните в каждый храм:Симон тут и Симон там.Тех, с кого он получает,он особо отличает:сунешь в лапу — вверх пойдешь,а не сунешь — пропадешь!Все на свете продается,всяк разврату предается.Стать святым желает вор?Сунь — и кончен разговор!Ошалевши от богатства,Симон хапает аббатстваи дружкам своим — смотри! —раздает монастыри.О, небесная царица!Как понять, что здесь творится?!Неужель навек подпастьнам под Симонову власть?Нет! Такого быть не может!Добрым людям бог поможет.Ниспослать давно порак нам апостола Петра.Он злодея в ад низринет,и — глядишь — вся шайка сгинет,чтобы снова расцвелажизнь, спасенная от зла.Аминь! 

В час, когда сползла с землиснежная хламида,и вернула нам веснудобрая планида,и запели соловьи,как свирель Давида,—пробудились на зареФлора и Филида.

Две подружки, две сестрыприоткрыли глазки.А кругом цвела весна,как в волшебной сказке.Расточал веселый майрадужные краски,полный света и любви,радости и ласки.

В поле девушки пошли,чтоб в уединеньеполной грудью воспринятьжизни пробужденье.В лад стучали их сердца,в дружном единенье,устремляя к небесампеснь благодаренья.

Ах, Филида хороша!Ах, прекрасна Флора!Упоительный нектардля души и взора.Улыбалась им светло юная Аврора...Вдруг затеяли они нечто вроде спора.

Меж подружками и впрямьспор возник горячий.Озадачили себядевушки задачей:кто искуснее в любви,награжден удачей —рыцарь, воин удалойиль школяр бродячий?

Да, не легкий задаютдевушки вопросец(он, пожалуй, бы смутили порфироносиц),—две морщинки пролегливозле переносиц;кто желаннее: студентили крестоносец?

«Ах,— Филида говорит,—сложно мир устроен:нас оружием своимзащищает воин.Как он горд, как справедливкак красив, как строени поэтому любвидевичьей достоин!»

Тут подружке дорогойФлора возражает:«Выбор твой меня — увы! —просто поражает.Бедным людям из-за войнголод угрожает.Ведь не зря повсюду жизньстрашно дорожает.

Распроклятая войнахуже всякой муки:разорение и смерть,годы злой разлуки.Ах, дружок! В людской кровирыцарские руки.Нет! Куда милей студент —честный жрец науки!»

Тут Филида говорит:«Дорогая Флора,рыцарь мой не заслужилтвоего укора.Ну, а кто избранник твой?Пьяница! Обжора!Брр! Избавь тебя господьот сего позора!

Чтят бродяги-школярыбредни Эпикура.Голодранцам дорогасобственная шкура.Бочек пива и винаалчет их натура.Ах! Ваганта полюбитьможет только дура.

Или по сердцу тебеэти вертопрахи —недоучки, болтуны,беглые монахи?Молью трачены штаны,продраны рубахи...Я бы лучше предпочлапомереть на плахе.

Что касается любви,тут не жди проворства.Не способствуют страстямпьянство и обжорство.Все их пылкие слова —лишь одно притворство.Плоть не стоит ничего,если сердце черство.

Ну, а рыцарь неохочдо гульбы трактирной.Плоть он не обременилгрузом пищи жирной.Он иной утехой сыт —битвою турнирной,и всю ночь готов не спать,внемля песне лирной».

Флора молвила в ответ:«Ты права, подружка.Что для рыцарей — турнир,то для них — пирушка.Шпага рыцарю нужна,а студенту — кружка.Для одних война — разор,для других — кормушка.

Хоть подвыпивший студентчасто озорует,он чужого не берет,сроду не ворует.Мед, и пиво, и винобог ему дарует:жизнь дается только раз,пусть, мол, попирует!

Там, в харчевне, на столахкушаний навалом!Правда, смолоду школяробрастает салом,но не выглядит затохмурым и усталым,и горяч он, не в примернеким самохвалам!

Проку я не вижу в том,что твой рыцарь тощийудивительно похожна живые мощи.В изможденных телесахнет любовной мощи.Так что глупо с ним ходитьв глубь зеленой рощи.

Он, в святой любви клянясь,в грудь себя ударит,но колечка никогдамилой не подарит,потому что рыцарь твой —скопидом и скаред.А школяр свое добромигом разбазарит!

Но, послушай, милый друг,—продолжала Флора,—мы до вечера, видать,не окончим спора.И поскольку нам любовь —верная опора,то, я думаю, Амурнас рассудит скоро».

Поскакали в тот же миг,не тая обиды,две подружки, две сестры,две богини с виду.Флора скачет на коне,на осле — Филида.И рассудит их Амурлучше, чем Фемида.

Находились целый деньдевушки в дороге,оказавшись наконецв царственном чертоге.Свадьбу светлую своютам справляли боги,и Юпитер их встречалпрямо на пороге.

Вот в какие довелосьим пробраться сферы:у Юноны побывать,также у Цереры.Приглашали их к столубоги-кавалеры.Бахус первый свои бокалвыпил в честь Венеры.

Там не выглядел никтоскучным и понурым.Каждый был весельчаком,каждый — балагуром.И амурчики, кружасьнад самим Амуром,улыбались нашим двумдевам белокурым.

И тогда сказал Амур:«Боги и богини!Чтобы нам не оставлятьдевушек в кручине,разрешить нелегкий спорнам придется ныне.Впрочем, спор-то их возникпо простой причине.

Ждут красавицы от насточного ответа:кто достойнее любви,ласки и привета —грозный рыцарь, что мечомпокорил полсвета,или бесприютный сынуниверситета?

Ну, так вот вам мой ответ,дорогие дети:по законам естестванадо жить на свете,плоть и дух не изнурять,сидя на диете,чтобы к немощной тоскене попасться в сети.

Кто, скажите, в кабакахнынче верховодит,веселится, но притомс книгой дружбу водити, в согласье с естеством,зря не колобродит?Значит, рыцаря студентявно превосходит!»

Убедили наших девэти аргументы.Раздались со всех сторонтут аплодисменты.Стяги пестрые взвились,запестрели ленты.Так пускай во все векаславятся студенты! 

Правда правд, о истина!Ты одна лишь истинна!Славит наша здравицату, что может справитьсясо лгунами грязными,с их речами праздными,с пресвятыми сворами,что живут поборами,с судьями бесчестными,в сих краях известными,с шайкою мошенниковв звании священников,с теми лежебоками,что слывут пророками,с бандою грабителейиз иных обителей,христиан морочащих,господа порочащих! 

Ныне повсюду на светевеликая милость монете.Ныне деньгою великицари и мирские владыки.Ради возлюбленных денегвпадет во грехи и священник,И во вселенском собореу каждого — деньги во взоре.

Деньги то бросят нас в войны,то жить нам позволят спокойно.Суд решает за платувсе то, чего хочет богатый.Все продают, покупают,берут и опять отнимают.Деньги терзают нас ложью,вещают и истину божью.

Деньги — святыня имущихи обетование ждущих.Деньги женскую верностьлегко превратят в лицемерность.Деньги из знатных и важныхсоделают тварей продажных.Денег желая, правительстановится сущий грабитель.И из-за денег в народеворов — как звезд в небосводе.

Деньги для каждого милы,не в страх им враждебные силы.Денег звонкое словодля бедных людей злее злого.Деньги — ведомо это —глупца превращают в поэта.С теми, кто деньги имеет,и пир никогда не скудеет.Деньги спасут от недуга,купят подругу и друга.

Деньги с легким сердцемсъедают миногу под перцем.Деньги сосут из кувшинафранцузские сладкие вина.Деньги чванятся звоном,что все перед ними — с поклоном.Деньги пируют со знатьюи носят богатые платья,Деньги могучи премного,их все почитают, как бога.

Деньги больных исцеляют,здоровым сил прибавляют,Пошлое сделают милым,любезное сердцу — постылым,Станет хромой ходячим,воротится зренье к незрячим.Долго можно их славить,одно лишь хочу я прибавить:

Видел я, видел намедни,как деньги служили обедню:Деньги псалом запевали,и деньги ответ подавали,Проповеди говорилии слезы прегорькие лили,А под слезами смеялисьзатем, что с доходом остались.

Деньги повсюду в почете,без денег любви не найдете.Будь ты гнуснейшего нрава —с деньгами тебе честь и слава.Нынче всякому ясно:лишь деньги царят самовластно!Трон их — кубышка скупого,и нет ничего им святого,

Пляска кругом хоровая,а в ней вся тщета мировая,И от толпы этой шумнойбежит лишь истинно умный. 

Бахуса почествовав,шел я из кружала —Мне Венеру чествоватьнынче надлежало.Шел я припеваючи,разодетый знатно,И кошель у поясавзвякивал приятно.

В капище Венеринодверь была замкнута —Жаждущему не быложданного приюта.Изнутри же слышалисьструны и напевы:Слаще пения сиренпели в храме девы.

Вход блюла привратница,стоя настороже,Росту невеликого,но лицом пригожа;К ней-то я приблизился,с ней завел беседу,И она раскрыла дверьи сказала: «Следуй!»

Следуя красавице,я вхожу под крышуИ вопросы умныепо порядку слышу:«Ты откуда, юноша,рвешься в эти стены?»«Я из края здешнего,чтитель ваш смиренный».

«Какова причина естьтвоего прихода?Добрая ль привеялак нам тебя погода?»«Истинно, — ответствую, —ветр неодолимый».«Юности ли пламенемты пришел палимый?»

«Жжет меня,— ответствую,внутренняя рана,Коей от Венеры яуязвлен нежданно.Нет мне в мире снадобья,нету исцеленья,И к Венере-материя взослал моленья.

Девица блаженная,будь же благосклонна,Донеси мольбу моюдо Венеры трона!»Вняв, пошла красавицав сень святого кроваВозвестить владычицевверенное слово.

«Ты, которой ведомытайны нежных тайн,Ты, что ласкова ко всем,кто любовью маян,О царица мощнаямногосластной страсти,Исцели болящегоот его напасти!»

Се введен я, трепетный,во предел алтарный,Се узрел Венеры яоблик лучезарныйИ воззвал приветственно,преклонив колени:«О, внемли, желанная,чтущего хваленью!»

«Кто ты,— молвила она,—юноша речистый?Чем взошел ты мучимыйв сень святыни истой?Ты не оный ли Парис,цвет земного круга?От какого страждешь тытомного недуга?»

«О Венера, лучшаяиз богов могущих,В судьбах ты не сведущапрошлых и грядущих!Я лишь бедный юноша,смерти злой пожива,Но меня излечишь ты,в благости нелжива».

«Прав ты, славный юноша,здесь явись во храме!Прав ты, снарядив себязвонкими дарами!Если дашь динариилучшего чекана —Знай: твоя излечитсябедственная рана».

«Вот кошель наполненный,все мое именье;В нем мое да явитсяжертвоприношенье!Утоли палящий огньстрастного калекиИ прославься от меняприсно и вовеки!»

Тесно руки сблизивши,следуем в покои,Где стояли девушкистройною толпою,Сходствуя одеждами,сходствуя по видуИ прекрасны ликами,как сама Киприда.

Нас они завидевши,хором привечалиИ богине в сретеньеречи их звучали:«Благо во прибытии!Вместе ль возликуем?»«Нет,— Венера молвила,—высшего взыскуем!»

Скрылись девы оные,внявши мановенью,Остаюсь с богинеюя в уединенье.Услаждаюсь звукамивежественной речиИ на ложе постланномжажду нежной встречи.

И, совлекшись всех одежд,мне она предстала,И сияньем наготывся она блистала,И простерла на одресладостное тело,Ярость плоти мужескойвпив в себя всецело.

Налюбившись, встали мыомовенья ради:Тек источник сладостныйв божьем вертограде,В коем омовениебыло обновленье,Изымавшее из телтягость и томленье.

Но по омовениивсчувствовало тело,Сколь от сладострастиямного ослабело;И к Венере обратиля такое слово:«Есть хочу и пить хочу:нет ли здесь съестного?»

Вот на блюде вносятсяутки, гуси, куры —Все дары пернатыематери-натуры;Вот муку на пирогимерят полной мерой —Так-то мне пируетсяс щедрою Венерой.

Три отрадных месяцабыл я при богине,Данью достодолжногочтя ее святыни;Днесь иду в дальнейший путьс праздною сумою,Быв от мук богинеюисцелен самою.

Всех пусть добрых юношейречь моя научит:Если стрелы страстныесердце ваше мучат —Пусть единой из Венертело препоручат,И целенье скороеот нее получат. 

Прокляну Венеру я,Если не отстанетИ не перестанетПрежнеймучить верою,Поначалу нежной,А потом мучительной,А потом губительнойСкорбью неизбежной.

В игрища ВенериныЯ вступал впервыеВ дни мои былыеСкромно,неуверенно;Но теперь я помню:Нет ее заманчивей,Нет ее обманчивей,Нету вероломней.

Венеры в ратном стане яВ дни ранниеСлужил со всем старанием,Как подобает мужу;Уж воин я заслуженный,Натруженный,А все-таки я нужен ей —Зовет меня к оружью.

Умы людей баюкая,Лишь мукоюИ тягостной докукоюКазнила их Цирцея;Но от ее прельщенияУмениеСпасло ведь тем не менееСкитальца Одиссея.

Зачем мне безответноПылать любовью тщетной?Уж лучше ненавидеть!Но нет, да минет любящихУдел все узы рубящих:Пусть радостиИх младостиСудьба не смеет тягостьюОбидеть!

Любовь хоть и обманет,Но пусть она не станетИ ненавистью злобной!Кто в страсти злобой лечится,Тот тщетно духом мечется:СтремлениеК целениюУма — вот путь, спасениюПодобный! 

В час, когда закатитсяФеб перед ДианоюИ она с лампадоюЯвится стеклянною,Сердце тает,РасцветаетДух от силы пенияИ смягчает,ОблегчаетНежное томление,И багрец передзакатныйСон низводит благодатныйНа людское бдение.

Сон, души целитель!Нет тебя блаженней!Ты порывы укрощаешьГорестных мучений,Ты смыкаешь очиРоем сновидений!Ты самой любви отраднейИ благословенней!

Веянья МорфеяВ наши души сеютСны живые,Ветерками веют,Нивами желтеют,Реками струятся,И колеса шумных мельницВ них кружатся,И под их круженье очиСном смежатся.

После наслажденийВенериныхПолон мозг томленийНемеренных,И темнеет свет в моих глазницах,И плывут глаза в челнах-ресницах...Сладко, страстью наслаждаясь,Сном забыться,Только слаще, пробуждаясь,Вновь любиться!

Где листва вновь зазеленела,Где поет песню филомела,Отдыхать приятно;Но милей на траве резвитьсяС нежною девицей!Вешний луг дышит ароматно,Розы — в изголовье!А потом, утомясь любовью,Сладко пить подкрепленье силамВ сновиденье милом,Что слетит лётом легкокрылым!

Как сердце бьетсяИ как душа мятетсяУ того, кто любови предается!Как в просторе водном волныНосят челны,Так ни в счастье, ни в несчастье не уверенаРать Венерина. 

ПРИМАС ГУГО ОРЛЕАНСКИЙ