Томас Мэлори - Смерть Артура

– Он почитает себя выше всякого рыцаря, на деле же не раз доказывал обратное. Клянусь душой, – так говорил один из рыцарей, по имени сэр Гаутер, – я догоню его и за эту его гордость вступлю с ним в бой. А вы смотрите, как я его одолею.

Облачился сэр Гаутер в доспехи, навесил щит на плечо, сел на борзого коня, подхватил в руку копье и поскакал во весь опор вслед сэру Ланселоту. Нагнав его, он крикнул:

– Помедли, о гордый рыцарь сэр Кэй! Дальше ты не проедешь так спокойно.

Сэр Ланселот обернулся, они оба наставили копья и ринулись друг на друга со всею мощью. И копье сэра Гаутера сломалось, Ланселот же своим копьем поверг его наземь, и коня и всадника.

Увидели братья его поверженным и говорят:

– Этот рыцарь – не сэр Кэй, этот куда сильнее.

– Готов голову положить, – сказал сэр Гилмер, – этот рыцарь убил сэра Кэя и взял себе его коня и доспехи.

– Так это или нет, – сказал сэр Рейнольд, – поспешим и сядем на коней и выручим нашего брата сэра Гаутера. Жизнью клянусь, нелегко нам придется в бою с этим рыцарем, ибо сдается мне по его виду, что это сэр Ланселот, или сэр Тристрам, или же сэр Пелеас, славный рыцарь.

Вот сели они на коней и нагнали сэра Ланселота. Выставил сэр Гилмер свое копье и ринулся на сэра Ланселота, но сэр Ланселот сшиб его наземь, так что тот упал и лишился чувств.

– Сэр рыцарь, – говорит тогда сэр Рейнольд, – ты очень силен и, наверно, насмерть убил двух моих братьев, и за это сердце мое исполнено горечи против тебя. Если бы позволила мне честь моя, я бы не стал с тобой биться, но мне придется разделите с ними их участь. А потому, о рыцарь, защищайся!

И они сшиблись со всей своей мощью, и у обоих копья разлетелись в куски.

Тогда выхватили они мечи и стали яростно рубиться. А тем временем поднялся с земли сэр Гаутер, приблизился к брату своему сэру Гилмеру и так ему говорит:

– Вставай, и поспешим на помощь нашему брату, что вон там сражается с тем рыцарем, совершая чудеса доблести.

И с тем они оба напали на сэра Ланселота. Но когда он увидел, что они на него бросаются, нанес он сэру Рейнольду могучий удар и вышиб его наземь из седла. А потом ринулся на тех двух братьев и двумя ударами их обоих уложил.

Тут поднялся с земли сэр Рейнольд с залитым кровью лицом и идет прямо на сэра Ланселота.

– Ну, полно, – говорит сэр Ланселот, – ведь я присутствовал при том, как тебя, сэр Рейнольд, посвятили в рыцари, и знаю, что ты рыцарь добрый. Не хотелось бы мне тебя убивать.

– Грамерси, – отвечал сэр Рейнольд, – за вашу доброту. Я скажу за братьев своих и за себя, что мы готовы сложить оружие и стать вашими пленниками, как только узнаем ваше имя. Ибо мы понимаем, что вы – не сэр Кэй.

– Это уж как знаете. А должны вы явиться с поклоном к госпоже Гвиневере, да смотрите будьте там на Троицын день и поручите себя ее власти и скажите, что вас послал к ней пленниками сэр Кэй. Они поклялись, что все так будет сделано, и сэр Ланселот поехал дальше, а братья стали помогать друг другу как могли.

Едет сэр Ланселот по густому лесу и видит, на лужайке под дубом остановились четверо рыцарей, все четверо – от Артурова двора. Один был сэр Саграмур Желанный, и с ним сэр Эктор Окраинный, и сэр Гавейн, и сэр Ивейн. И с первого же взгляда на него эти рыцари подумали по его доспехам, что это – сэр Кэй.

– Вот что, – говорит сэр Саграмур, – клянусь, я поскачу за сэром Кэем и испытаю, каков он в бою. – И, взяв копье, пустился вслед за сэром Ланселотом. Заметил сэр Ланселот погоню и признал сразу же сэра Саграмура, он направил на него свое копье и ударил с такой силою, что и всадниками коня сшиб наземь. – Взгляните-ка, сэры, – сказал сэр Эктор, – видите, что за удар это был? Сдается мне, этот рыцарь куда посильнее, чем сэр Кэй. Сейчас посмотрите, как я с ним управлюсь. И вот подхватил сэр Эктор копье и помчался галопом на сэра Ланселота. Но сэр Ланселот пробил ему щит и в плечо его поразил, так

что рухнули наземь и конь и всадник. А у него даже копье осталось цело. – Клянусь Богом, – промолвил сэр Ивейн, – этот рыцарь силен и могуч. Уж конечно, он убил нашего сэра Кэя. И вижу я по великой его силе, что нелегко будет с ним сражаться.

С тем подхватил сэр Ивейн копье и поскакал на сэра Ланселота. А сэр Ланселот сразу его признал, пустил ему навстречу своего коня вскачь по равнине и нанес ему такой удар, что тот упал оглушенный и долго не мог понять, где он и что с ним.

– Ну что ж, вижу я, – говорит тогда сэр Гавейн, – что придется мне вступить в бой с этим рыцарем. И он навесил на себя щит, взял в руку доброе копье и пустил коня во весь опор прямо на сэра Ланселота. Сшиблись они и ударили один другого прямо в середину щита. Но копье сэра Гавейна при этом сломалось, а сэр Ланселот налетел на него с такой силой, что конь под тем перекувырнулся, и было сэру Гавейну заботы высвобождаться из седла. А сэр Ланселот отъехал на шаг, засмеялся и говорит: – Да пошлет Господь радостей тому, кто смастерил это копье, лучшего копья не держал я в руках. Четверо же рыцарей вместе сошлись, стали друг другу помогать и так между собой говорили:

– Что скажете вы на это? – спрашивает сэр Гавейн. – Ведь сейчас в бою он одним копьем нас четверых уложил.

– Предоставим его дьяволу, – отвечают остальные, – очень уж он крепок и могуч. – Это верно вы говорите, что он крепок и могуч, – сказал сэр Гавейн. – И готов я голову положить, что это сэр Ланселот.

Я узнаю его по посадке.

– Пусть едет своей дорогой, – сказал сэр Ивейн. – А когда мы встретимся при дворе, тогда и узнаем.

И было им заботы ловить своих коней.

А теперь мы их оставим и поведем речь о сэре Ланселоте, который едет все дальше по темному лесу. Долго он так ехал, вдруг видит, черная гончая сука бежит, принюхивается, точно по следу раненого оленя. Поскакал он за нею и вот уже видит, что тянется по земле широкий кровавый след. Поскакал сэр Ланселот скорее, а собака на него озирается, свернула на большое болото, но сэр Ланселот от нее не отстает.

Наконец завиделся впереди старый замок, – и прямо туда бежит собака по ветхому мосту. Но сэр Ланселот вслед за ней вступил на мост, переехал в замок и очутился в просторной зале. А там посреди лежит мертвый рыцарь, собою прекрасный, и собака к нему бросилась и лижет его раны.

Вдруг выходит туда дама, плача и ломая руки, и так к нему обращается:

– Рыцарь, великое горе ты мне причинил!

– Зачем говорите вы так? – сказал сэр Ланселот. – Я не сделал этому рыцарю вреда, и сюда привела меня по кровавому следу собака. А потому, прекрасная дама, не гневайтесь на меня, ибо я горько печалюсь вашему горю.

– Верно, так и есть, сэр, – говорит она, – я верю, что это не вы убили моего мужа, ибо тот, кто свершил это, должен быть жестоко изранен, и никогда он не оправится, в том я могу поручиться.

– А как имя вашего супруга? – спросил сэр Ланселот.

– Сэр, имя ему было – сэр Гилберт-Бастард, он – один из лучших рыцарей на свете. А того, кто его убил, имя мне неведомо.

– Да пошлет вам. Бог утешение, – молвил сэр Ланселот. И, расставшись с нею, снова поехал темным лесом.

И повстречалась ему там девица, она сразу его признала и громким голосом ему говорит:

– Хорошо, что я вас встретила, господин мой! Рыцарской вашей честью прошу, помогите моему брату, он тяжко ранен и истекает кровью. Ведь сегодня днем он сражался с сэром Гилбертом-Бастардом и убил его в честном бою, сам же был жестоко изранен. А одна волшебница, что живет здесь поблизости в замке, сказала мне, что раны моего брата заживут лишь тогда, когда я сумею найти рыцаря, который отправится в Гиблую Часовню. Там найдет он меч и окровавленное полотнище, в которое был завернут убитый им рыцарь. И лоскут того полотнища и меч тот исцелят моего брата, если их приложить к его ранам.

– Дивные дела, – сказал сэр Ланселот. – А как имя вашего брата?

– Сэр, – она отвечала, – его зовут сэр Мелиот Логрский.

– Мне горестно это слышать, – сказал сэр Ланселот, – ибо он – один из рыцарей Круглого Стола, и, чтобы ему помочь, я сделаю все, что в моих силах.

Тогда она сказала:

– Сэр, скачите все время этим проселком, и он приведет вас к Гиблой Часовне, я же останусь ждать вас здесь, пока Господь не приведет вас обратно. Если же вы там не преуспеете, то я уже не знаю такого рыцаря, которому под силу был бы этот подвиг.

Сэр Ланселот с ней расстался и, приехав к Гиблой Часовне, спешился там и привязал коня у калитки. А войдя в ограду, увидел он, что на стене часовни висят перевернутые щиты, все богато и красиво изукрашенные, и многие из тех щитов были ему знакомы: он видел их прежде у рыцарей, которым они принадлежали. Оглянулся, а уж его обступили тридцать могучих рыцарей, каждый на ярд выше, чем случалось ему видеть человека, и все тридцать ухмыляются в глаза и скрежещут зубами. Поглядел он на их лица, и стало ему страшно, и тогда он выставил перед собой щит и взял в руку меч, изготовясь к бою.